Наследник судьбы
Шрифт:
– Мы с вами, джентльмены, весьма серьезные люди, – начал Кириакис, сосредоточенно раскуривая толстенную сигару, – весьма… мы с вами работаем не первый день, имеем определенные обязательства друг перед другом, и дела наши идут совсем неплохо. Наши сделки принесли нам недурные дивиденды, не так ли? Однако же судьба распорядилась так, что мы живем в стремительно меняющемся мире, и лишь дураки не умеют извлечь из этого обстоятельства прибыль.
– Ну, нам пока это удается, – улыбнулся Торвард.
– Безусловно. Я хочу, чтобы так продолжалось и впредь… и сегодня я намерен предложить вам крупную сделку. Вкратце мое предложение звучит так: я желаю легализовать значительную часть своих капиталов, более того, я хотел бы вообще отойти от левака. С вашей, разумеется, помощью. Я желаю стать первым инвестором вашего мира – абсолютно легально! Конечно же, одними инвестициями дело не ограничится. Если вы согласитесь предоставить мне некие э-ээ… я бы сказал, эксклюзивные льготы, я, со своей стороны, готов давить на все свои кнопки до тех пор, пока они не протрутся до дыр.
– Звучит заманчиво, – поднял брови Ровольт, – но что вы понимаете под эксклюзивностью желаемых льгот?
Кириакис отпил из бокала, наполненного густым маслянистым соком какого-то местного фрукта, и многозначительно пыхнул сигарой.
– Предупреждаю сразу: их список велик. Во-первых, я хотел бы иметь пай в таком деле, как эксплуатация местного порта: подобные кормушки мне нравятся. Во-вторых, я хотел бы иметь зеленую линию в получении любого рода патентов и лицензий на игорные и прочие заведения. Я хочу иметь приоритет в получении прав на создание транзитных безналоговых зон и я хочу иметь свою руку в негласном контроле над перемещениями транзитных лиц. Кажется, я не прошу ничего невозможного? Ах да, я забыл о главном: я желаю принять руку его милости лорда Торварда, став одним из его подданных.
– Барт, распорядись о выдаче нашему дорогому другу соответствующих документов, – рассмеялся Королев. – Правда, пока что у нас нет ни флага, ни герба, ни – самое главное – политического признания со стороны ведущих человеческих миров.
– Думаю, что мы сможем согласиться с вашими предложениями, – покачал головой лорд-канцлер. – Я по крайней мере нахожу их вполне разумными и взаимовыгодными. Вы можете начинать хоть завтра, а связаться со здешними банкирами я могу прямо сейчас. Полагаю, что его милость лорд-владетель не станет возражать против предоставления вам возможности трудиться в режиме максимального благоприятствования. Что скажешь, Тор?
– Скажу, что аврорский дипломатический корпус потерял в твоем лице великого краснобая. Хотя, с другой стороны, я приобрел ловкого лорд-канцлера. Да, дорогой Лука! Я не вижу причин для возражений. Ни малейших! Мы деловые люди, и мы прекрасно понимаем, как делаются деньги.
– Прекрасно, джентльмены. – Лука сам взялся за флягу и наполнил рюмку. – С вами чертовски приятно иметь дело. С вашего позволения, здесь останутся несколько моих парней, референтов по экономике. Я отдаю их вам и прошу гонять их в хвост и в гриву, не позволяя лодырничать. Пусть смотрят по сторонам и принюхиваются. Моя прибыль – это ваша прибыль. Я же займусь делом сразу, как только разберусь наконец со всеми грэхемскими вопросами. Кстати, прибудет ваш старый приятель Ярро – доктора вдруг прописали ему мягкий климат… Я думаю, что он найдет там себе забаву по душе.
Крейсер Луки стартовал сразу же после окончания обеда. Оставленные им референты – четверо вежливых и нарочито деловитых молодых парней, на физиономиях которых были нарисованы лучшие орегонские университеты, заняли кресла в пассажирском салоне «трехсотого» и совершенно не удивились тому обстоятельству, что лорд-владетель сам уселся за штурвал своего катера.
Торвард высадил всю компанию на столичном аэродроме, а затем, развернувшись, отправился на линкор. «Валькирия» стояла на невозделанной равнине в двухстах километрах от Форт-Джастина, и вокруг нее суетились сервисные роботы – неутомимый Вольф продолжал мелкий ремонт.
Выслушав (скорее из вежливости, чем по необходимости) доклад вахтенного офицера, Торвард поднялся на борт. Капсула вынесла его в самую середину корабля, где находился огромный бортовой лазарет, оборудованный лучше, чем самые дорогие клиники Орегона и Авроры. Кивнув вахтенному медику, он прошагал в уютную небольшую палату, где лежала Энджи.
– Привет, малыш…
Она улыбнулась и отложила плоский инфорибокс, с которым работала.
– Привет, Тор. Как дела?
– У нас был Лука, – он присел на край ее койки и взъерошил рассыпавшиеся по подушке светлые локоны, начавшие уже темнеть у корней, – и у него очень хорошие новости. Мы можем никого не бояться. Политическая ситуация изменилась так, что теперь никакой Хэмпфри на нас не полезет. А еще Лука хочет заняться на Бифорте бизнесом. И это меня очень радует. Скоро мы с тобой купим самую шикарную яхту и полетим на Орегон просаживать деньги.
– Ты бы хоть подыскал себе какое-нибудь жилище!.. – рассмеялась Энджи. – Ты до сих пор квартируешь на «Валькирии»?
– Ночую, – усмехнулся он в ответ, – иногда.
– Кстати, ко мне заходил Берт. Он искал тебя, но, похоже, ни одна собака на всем Бифорте не знала, куда делся его милость лорд-владетель.
– Он уже пришел в себя?
– Вроде да – по крайней мере он имел совершенно обалделый вид и очень симпатичную девулечку под мышкой. Тор, почему у тебя такие красные глаза? Ты мало спишь или все время жрешь виски?
– И то и другое. Я устал, малыш, я страшно устал. Как только тебя отсюда выпустят, мы отправимся куда-нибудь к морю – помнишь, ты так хотела поплавать, а у нас ничего не получалось. Зато теперь у нас целая планета!
– Я встану через пару дней, – лукаво улыбнулась девушка, – и поймаю тебя на слове. Если, конечно, вашей милости будет угодно принять мою ничтожную особу.
Торвард наклонился к ней, коснулся губами ее лба… его рука медленно поползла под одеяло.
– Я тебя хочу до одури, – признался он, – вот прямо сейчас. Это кошмар какой-то, честное слово!
– А что нам мешает? – прошептала Энджи, глядя ему в глаза. – Закрой дверь изнутри…
…Он покинул лазарет, когда золотой диск далекого солнца уже наполовину скрылся среди пиков западных гор. Стоя под уходящей в небо черной стеной правого борта, Торвард ждал вызванного им Гота и с наслаждением вдыхал прохладный степной воздух. Где-то высоко над спиной огромного корабля картаво вопили птицы, под ногами у него назойливо жужжало какое-то насекомое. Он дышал воздухом своего мира, и сейчас ему не хотелось думать ни о делах, ни о дожидающемся в столичном ресторане Ровольте – ему было просто хорошо.