Наследник Темного Клана 4
Шрифт:
Как и всегда, Пересмешник пришёл вовремя.
Его возвращение было подобно смерчу.
Одним движением он откинул недобитых монстров в сторону, разом выкосив больше половины.
Вторым ударил по Черноте энергией из браслета, заставив её отпустить ногу Воробья и, шипя, отползти в сторону.
Ну а третьим неуловимым движением он заслонил своего партнёра широкой спиной. Теперь это была его битва. И он был намерен в ней победить.
Чернота бросилась на него, но Пересмешник оказался быстрее. Вскинул браслет, а затем, когда противник ослаб,
Обряд очищения уложился в неуловимые мгновения. Чернота закружилась в вихре. Часть её энергии, как и всегда, растворилась. А вот другая часть ушла именно туда, куда Пересмешник и хотел — в его собственное тайное хранилище.
Чёрный дом вздрогнул и начал изменяться. Совсем немного, и всё, что напоминало о Черноте, это едва уловимый след на полу. Такой же, как и в остальных домах.
— Достойная работа. Отличная реакция. Великолепные техники. — Произнёс Пересмешник, с хитрым прищуром глядя на Воробья. — Ты — потрясающий боец. Но все эти качества ничего не будут значить, если ты попадёшь в ловушку. Маленькая глупость — и всё посыплется. Понимаешь, к чему я веду?
— К тому, что план нельзя нарушать. Всё должно идти так, как и было задумано. — Губы Воробья шевелились неохотно. Как будто снова вернулись школьные годы, и строгий учитель отчитывает за ошибку в магической формуле.
— Всё верно. План нельзя нарушать! Особенно когда всё так хорошо идёт…
Глава 45
Ох, как же я люблю такие «тёплые» приветствия!
Я за ночь очистил три Чёрных дома, потерял двоих союзников, был несколько раз ранен, чувствую себя как выжатый лимон. И в итоге меня встречают толпой в несколько десятков человек с направленными на меня боевыми артефактами. Никакого, блин, представления о благодарности!
— Господа, а может быть попытаемся договориться?! — крикнул я, не спеша поднимать руки. — Господин Шарапов, вы же не пристрелите меня без повода…
— Без повода?! О, Оскуритов, у меня их, этих твоих поводов, больше, чем достаточно! — рявкнул в ответ руководитель Императорской гвардии. — И если ты немедленно не поднимешь свои сосиски в воздух, то, клянусь, я лично тебя изрешечу!
Шарапова я не боялся. Но не потому, что не понимал его силы. Нет, мне было прекрасно известно, на что он способен. Мало того, что он был опытным и влиятельным политиком со связями на самом верху буквально в каждой сфере политики и экономики. Помимо этого он оставался сильнейшим Одарённым и отытнейшим воином. Я лично имел возможность убедиться в его умениях и отдавал себе отчёт, что он может со мной сделать.
Не боялся же я его потому, что знал, — Шарапов не посмеет мне ничего сделать. Князь Оскуритов, даже когда мой Род обвиняли во всех смертных грехах, оставался одним из самых знатных аристократов в Империи. Убить меня, особенно без значимого основания, — значило повернуть против себя мечи всех Благородных страны. Буквально крикнуть им в лицо, что их
Подобная ситуация была ужасом для Императора и ночным кошмаром для гвардии. Я твёрдо знал, что Шарапов этого не допустит и стоял под прицелом артефактов, спокойно улыбаясь и даже не думая выполнять приказ гвардейца.
Вспышка сверкнула особенно ярко, и я почувствовал, как левую ногу пронзает боль.
Тут же осмотрел ранение. Ничего серьёзного — обычный травматический артефакт. Такие используют жандармы, если необходимо вразумить особо отпетого нарушителя, но наносить серьёзные повреждения не требуется.
Удар и в самом деле получился несильным — с моей регенерацией не останется даже следа.
Но Альфреду было достаточно и этого.
Камердинер прорычал что-то неразборчивое и бросился на главу гвардии, на ходу раскручивая свою знаменитую металлическую удавку.
— Ты, поганый цепной пёс, не смеешь и пальцем тронуть моего господина!!!
Ему навстречу выскочили двое гвардейцев в полной боевой выкладке. Дохнуло силой, но сделать с прущим вперёд камердинером они ничего не сумели. Их отбросило в сторону так легко, как будто они были лёгкими тряпичными куклами, а не бойцами в сотню килограммов.
В глазах стояли кровавые блики, но я видел, как Альфред взмахивает удавкой, накидывая её Шарапову на шею…
Всё произошло с нереалистичной быстротой. Шарапов легко качнулся в сторону, вскинул руку, а в следующее мгновение мой камердинер уже лежал на асфальте, шумно вдыхая воздух и безуспешно пытаясь наполнить разом опустевшие лёгкие.
— Ты… обещал… — прохрипел он.
— Обещал, что окажу содействие в том, что касается спасения князя Оскуритова, — парировал Шарапов с лёгкой полуулыбкой. — Но вот что касается остального, то это ты, мой дорогой, нафантазировал…
Я переводил взгляд с камердинера на начальника гвардии и обратно. Кажется, теперь всё стало понятно.
Альфред с позднего вечера не отвечал на мои сообщения, чего не случалось ни разу за всё время нашего с ним знакомства. А затем он объявился в Чёрном доме в самый подходящий момент, вооружённый до зубов и отказывающийся признаваться, где был. При выходе же из дома нас тут же приняли гвардейцы, а между моим камердинером и Шараповым явно была какая-то связь, о которой мне ничего не было известно.
Вывод напрашивался сам собой. Шарапов начал готовить атаку на меня ещё вчера! Но только не успел арестовать меня до того, как я отправился в Чёрный дом. И поэтому довольствовался Альфредом. Возможно, арестовал его прямо в имении Оскуритовых и поместил в камеру, проводя допрос за допросом. А когда стало понятно, что я попал в беду, то позволил ему мне помочь. Ну а после этого, как водится, разыграл комбинацию в свою пользу.
Осознание произошедшего и вид осевшего на асфальт Альфреда и нависшего над ним Шарапова окончательно вывели меня из себя.