Наследник Темного Властелина
Шрифт:
Руки тотчас разжались, и я плюхнулся обратно в жижу, погрузившись с головой. Еле вынырнув, я снова оказался в окружении незнакомых существ. Они опять тянули ко мне руки!
— Не трогайте меня!
Руки тотчас же опустились.
— Нет! Трогайте! — сориентировался я. — Вытащите меня отсюда!
Опять на моих запястьях и лодыжках сомкнулись чудовищные пальцы, и меня выволокли на край ямы. Почувствовав под ногами твердую почву, я успокоился настолько, что обратил внимание на свой внешний вид. К сожалению, привести в порядок замызганную сверх всякой меры одежду не представлялось возможным, поэтому я недолго думая разделся догола, стараясь не обращать внимания на то, как это будет воспринято окружающими.
Окружающие и глазом не моргнули, когда я предстал перед ними в весьма пикантном виде. Они толпились вокруг и молча хлопали глазами. Я запрокинул голову, осматривая их. Интуиция подсказала, что это и есть мои творения.
Глава 7
Только с перепугу мне вначале показалось, что их три сотни, — на самом деле их было всего полтора десятка. Высокие, мощные, с буграми мускулов и сидящими прямо на широченных плечах круглыми лысыми головами. Венчали эти головы почему-то рога, а ноздри приплюснутых носов были вывернуты наружу, что придавало им сходство с обезьянами. В довершение всего их спины и плечи были плотно утыканы чем-то вроде колючек — как выяснилось впоследствии, наконечниками для стрел, попавшими в месиво с пеплом.
— Так, — осмотревшись, скомандовал я, — стоять. Ждать. Здесь. Понятно?
Существа ответили согласным кивком, и я скоренько убрался в замок — приводить себя в порядок.
Когда я вернулся, они всё стояли на том же месте и в тех же позах и лишь повернули головы мне навстречу. Стены продолжали содрогаться от атак рыцарской конницы, и я внезапно подумал, что теперь у меня есть возможность отомстить.
— Слышите этот грохот? — обратился я к моим великанам. — Он мне мешает. Сделайте так, чтобы его больше не было! Чтобы их всех там больше не было!
— А где они должны быть? — подал голос один из них. Остальные поддержали его нестройным гулом.
— Где угодно, — отмахнулся я. — Только уберите их.
— Ага, — хором выдали мои воины и решительно потрусили к шатающимся воротам.
Я, кажется, уже говорил, что мой замок иногда жил собственной жизнью и проявлял чудеса? Так вот, не успели мои гиганты — кстати, надо придумать им имя! — пробежать и половины расстояния, как ворота распахнулись настежь.
Не ожидавшие такой подлости со стороны врага, рыцари не успели сдержать скакунов, и вместо того, чтобы впечататься в ворота и уступить место следующим, они со всего маху влетели внутрь, увлекая за собой остальных. И где-то на середине двора они встретились.
Первыми не выдержали рыцарские кони. Заметив несущуюся на них толпу, они разом затормозили, отчего рыцари синхронно вылетели из седел и ласточками распластались на песке. После чего кони дружно задрали хвосты и не менее дружно обеспечили меня стройматериалом для новых воинов, именуемым «отходы жизнедеятельности». После чего круто развернулись и что было духу помчались прочь.
Рыцари соображали чуть дольше. Во-первых, настоящий рыцарь никогда не станет драться голыми руками. Во-вторых, никогда не будет сражаться пешим, пока жив хоть один боевой конь. В-третьих, он ни за что не будет связываться с колдовством. Здесь имелись два признака из трех, и рыцари, поудобнее перехватив мечи, отправились следом за скакунами.
Спина убегающего врага — самое лучше зрелище для любого воина. Мои новобранцы оказались не исключением. И через минуту по двору замка носилась целая кавалькада.
Первыми, истерично ржа, бегали рыцарские кони, время от времени задирая хвосты и оставляя мне на память новые кучки. За ними, спотыкаясь, толкаясь и скользя на вышеупомянутых кучах, бегали их хозяева. А уже за ними мрачно топали мои воины.
Они описали по двору три полных круга, когда кони наконец-то свернули к воротам. И тут произошло страшное.
Ворота захлопнулись перед самыми мордами коней. Животные впечатались в них на полном скаку и повалились друг на друга, ломая ноги и хребты. Визг и хрипы смешались с грохотом и топотом. Следом за ними в образованный двумя башнями «коридор смерти» вбежали рыцари. Они вовремя сообразили, что случилось с их конями, и попытались вырваться на свободу, но проход уже закрыли широкие плечи гомункулов.
Что там было, я не видел — только слышал. Топот, рычание, лязг и скрежет постепенно сменились отчаянными воплями, а те перешли в предсмертные хрипы и утробное ворчание. Время от времени из «коридора смерти» вылетала чья-нибудь оторванная конечность, там мелькали какие-то уродливые тени, и я от души благословил ночь, которая помешала мне увидеть подробности.
Через четверть часа все было кончено. Перепачканные в крови гомункулы притопали ко мне.
— Молчат, — проворчали они вразнобой. — Не мешают.
Я уже несколько минут не находил себе места, и тут взорвался.
— Вы чего? — заорал я. — Совсем тупые? Я их разве приказывал убивать? Их достаточно было просто вышвырнуть отсюда раз и навсегда!
— Господин сказал. Мы сделали, — был ответ. — Господин скажет еще — мы сделаем еще! Что скажет господин?
На меня наивно и тупо смотрели пятнадцать пар глаз. Я несколько раз глубоко вздохнул, приводя в порядок мысли.
— Господин скажет… Он такое вам скажет… В общем, так. Это все, — я обвел рукой заляпанный грязью, кровью и навозом двор, — убрать вон туда, в яму. А вон то, — я показал на то, что лежало перед воротами, — выбросить наружу. И все там почистить, чтобы ни кровинки и ни соринки не осталось. Все в яму! Понятно?
— Ага, — гомункулы радостно кивнули и затопали прочь.
Итак, я обзавелся первыми своими воинами, которых не мудрствуя лукаво решил назвать глиноземами. Это были идеальные солдаты — выносливые, неутомимые, послушные, практически неуязвимые (из некоторых торчали обломки рыцарских копий, но не похоже было, чтобы эти раны причиняли глиноземам беспокойство). Они были готовы выполнить любой приказ, но высказанный максимально просто и понятно. Их даже, кажется, не нужно было кормить. И тем более им не надо было платить. Но все остальное… Я уже сказал, что они понимали только самые простые слова и команды? Так вот, в их головах было так мало мозгов, что они просто не умели думать. И уж, конечно, никогда ничего не просили. Не зная, что на свете существуют лопаты, они принялись собирать все вручную. Представьте себе глинозема, который ползет на карачках, толкая перед собой постепенно растущую кучу навоза пополам с грязным песком? Силищи у них было немерено, но когда кучи становились слишком неподъемными, они принимались переносить их содержимое в горстях. Какое-то время я стоял на крыльце, наблюдая за ними, а потом махнул рукой и отправился в замок. В кои-то веки я завалился на постель и уснул, едва донеся голову до подушки.