Наследник. Начало
Шрифт:
Что?? Он ещё и меня обвинил в низости? Человек, который убивает безоружных и угрожает резать как скот женщин и детей пытается читать мне нравоучения! Вот это наглость! Но, как оказалось, я повёлся на отвлекающий манёвр начальника охраны и будь я смертным, то скорее всего это были бы мои последние мысли перед смертью.
Ливерет прыгнул, на ходу выбрасывая вперёд левую руку с двумя метательными кинжалами. И когда только он успел их взять. Но его ловкость явно уступает моей, так что его действие происходит для меня слишком медленно и я успеваю убрать тело с линии атаки кинжалов и встретить его меч лёгким взмахом своего, отводя удар
Следующие десять минут я просто уворачиваюсь и парирую удары Ливерета, пытающегося достать меня всеми доступными способами. В ход ещё несколько раз идут кинжалы, один раз наёмник пытается меня ослепить горстью земли, правда это становиться последней каплей в моей чаше терпения и у наёмника становиться на пару фаланг меньше на двух пальцах. Боец шипит от боли, но продолжает бой, всё больше втягиваясь в ловушку которую я для него приготовил. Я же подначиваю его и наношу мелкие порезы по всему телу, постоянно навешивая на него дополнительные эффекты кровотечения. В процессе боя начинаю понимать, как работает критический удар — во время некоторых движений моего противника области сочленения его доспеха начинали подсвечиваться едва заметным светом, я не сразу понял что это, а потом сообразил, что в такие моменты можно провести контратаку и в случае попадания в указанную область мне будет засчитан крит. Клёво, но пока совершенно без надобности. Я никуда не спешу, мне надо просадить выносливость этого урода до критической отметки. Сам Ливерет, похоже, окончательно взбесился от своего бессилия нанести мне хоть какой-то урон и совершенно перестал следить за своей выносливостью.
Пока длится бой из дома старосты выходят мои друзья с ещё парой десятков вооружённых односельчан и быстро обезоруживают остатки караванных воинов, которые сдаются без боя. Видимо два моих показательных выступления с ментальными приказами убедили их, что сопротивление бесполезно. Фанс, кстати, попытался подло улизнуть в надежде затеряться в этой неразберихе, но был быстро отловлен лично Скурдом и доставлен назад волоком за шиворот его, когда-то шикарной, рубахи.
Наконец мой противник загнал себя до полного изнеможения и упал на колени, не в силах больше работать мечём. Наверное в большинстве сопливых голографильмов сейчас бы главный герой победно стыдил злодея за совершённые злодеяния и давал сто сорок пятый шанс покаяться, но я был слишком зол. Взмах меча и кисть правой руки отлетает в сторону вместе с зажатым в ней мечём. Ливерет кричит от боли и пытается отползти, но даже на это у него уже нет сил.
— Что, наёмник, приятно чувствовать себя в шкуре своих жертв? Когда нет ни сил, ни возможности противопоставить противнику что-либо! Так чувствовали себя все твои жертвы, в том числе и я, которого ты даже без оружия смог убить только благодаря подлому поступку твоего солдата. Начальник охраны Ливерет! За совершённые злодеяния я, Арист, именем закона этой деревни приговариваю тебя к смерти. Да услышит мой приговор Свет! — Я произнёс слова приговора ровным голосом, без пафоса или гордыни. Сейчас я был лишь карающим мечём правосудия. Замах и голова наёмника падает на землю рядом с телом.
Моя месть свершилась, но удовольствия я от неё не получил, скорее наоборот, почувствовал отвращение от того, что вынужден был совершить.
Глава 23
Вы выполнили задание «Месть убийце». Награда — +5 отношение всех жителей деревни, +180 % опыта.
Внимание! Вы достигли 10 уровня, все ограничения начинающего игрока сняты. Добро пожаловать в игру. Помните, что теперь каждое ваше решение будет влиять на мир вокруг вас, а ваша смерть будет иметь свои последствия.
Ну вот и всё, детский сад, ясельная группа, поздравляет вас с выпуском. Теперь моё полное обнуление приведёт к реальной смерти, шутки кончились. Ладно, с этим будем разбираться потом, а пока надо довести до логического завершения происходящее в деревне.
– --
Весь караван и остатки стражи были помещены под арест до суда. Почти до самого утра мы занимались расчисткой площади от трупов, остовов прилавков и прочего мусора. Всех погибших жителей решили похоронить на кладбище сейчас же, родственники возражать не стали. Убитых наёмников и самого Ливерета было решено сжечь. Эти люди не заслужили право покоиться в земле тех, кому они причинили столько зла.
Восход солнца мы наблюдали сквозь дым от огромного кострища, разведённого за чертой деревни. Горели остатки прилавков и трупы убитых наёмников. Вокруг деревни стояла гробовая тишина, которая била по ушам сильнее чем звук любого набата. Похоже сама природа хранила скорбное молчание после вчерашних кровавых событий. Даже вороны, вечные шумные гости любого поля боя, не решались подать голос, молча рассевшись по деревьям и ожидая, когда их будущая трапеза прожарится на огне до хрустящей корочки.
– --
Я, Скурд и Ролдан сидели за столом в доме кузнеца и без аппетита жевали завтрак. Спроси нас сейчас, что мы едим и никто из нас не сможет ответить, ели просто потому что надо было поесть. У нас оставалось 2 часа до начала деревенского суда, идти никто туда не хотел, но все понимали, что это необходимо сделать.
Закончив завтрак, все трое направились в баню. Очень хотелось смыть с себя кровь, грязь и пот. Наверное воняло от нас троих изрядно, но сейчас всем было на это плевать.
– --
Карун начал заседание суда ровно в 9 утра. Каждый из торговцев приводился по одному, со связанными за спиной руками и допрашивался судом. Я же, параллельно с допросом, читал мысли допрашиваемых и давал знать старосте если кто-то врал. Из двадцати торговцев лишь пятеро были признаны виновными в организации карательной операции в деревни. Остальные торговцы были освобождены, им было возвращено их уцелевшее имущество и транспорт, после чего перепуганные до полусмерти средневековые бизнесмены спешно покинули деревню и, похоже, нескоро решаться на повторное посещение наших краёв.
Пятёрку виновных возглавлял, естественно, мой любимый хозяин каравана — Фанс. Именно к нему, как показал допрос, обратились оставшиеся четверо торговцев с требованием устранить мою персону как слишком сильно мешающего бизнесу. Учитывая личную обиду, которую я нанёс молодому выскочке, Фанс согласился без проблем. Вот только остальные не рассчитывали, что молодой идиот вместо того, что бы подкупить или покалечить меня, устроит кровавую баню. Троих торговцев было решено отпустить после выплаты контрибуции деревне и родственникам погибших. Всё их имущество было конфисковано, а торговцам выдали по лошади и запасу провизии на 2 недели, после чего отправили на все четыре стороны.