Наследник
Шрифт:
— Две тысячи двести метров, — виновато шмыгнув носом, выказал знание технических характеристик оружия Вратарь.
— Ну, на такой дистанции даже снайперы не работают, — отмахнулся Матвей. — Однако ответ верный, в конструкцию оружия заложена излишняя убойная мощь, предполагающая групповую стрельбу по дальним целям. А на какой дистанции, в нашем случае, располагаются цепи атакующего противника?
— Ближние мишени установлены, примерно, в двухстах пятидесяти метрах, — показал отличный глазомер футбольный вратарь. — А дальние, соответственно, в шестьсот пятидесяти.
— А твой рост на четверть фигуры выше стандартной мишени, — прищурив глаз, оценил Матвей. —
— Пожалуй, я и для последней цепи видная мишень, — опять виновато шмыгнул носом переросток.
— Потому, чтобы не подстрелили, мы с тобой должны ловчить и изворачиваться, — подмигнул боевому товарищу тоже очень рослый командир. — По–хорошему, при нормальной атаке надо бы двигаться ползком и стремительными перебежками, но, исходя из поставленной задачи и короткой дистанции, придётся лишь низко пригибаться и двигаться зигзагами, чтобы сбить врагу прицел. Основная задача упражнения: научиться быстро передёргивать затвор винтовки и стрелять. В качестве целей выбираем первую цепь мишеней, как образ наиболее опасных врагов, атаку которых нам необходимо остановить. И так как в стандартном арсенале пехотинца имеется лишь двенадцать обойм, то тратим пятьдесят патронов во время имитации атаки и десять патронов у нас остаётся на прикрытие отхода. Отступать нужно резвее, петляя, как зайцы, и отстреливаясь, уже только через каждые десять метров дистанции. Конечно, в реальном бою расстояние между точками стрельбы будет значительно большим, но сейчас мы ограничены рамками полигона, и отрабатываем лишь скорость перезарядки оружия при беглом огне в движении. Однако и мишени старайтесь ловить в прицел, нарабатывайте навык. А сейчас внимательно наблюдайте со стороны, как это должно выглядеть.
Матвей резко развернулся и сумасшедшим зайцем заметался по полю, через каждые два метра дистанции передёргивая затвор винтовки и прицеливаясь в мишени на стрельбище. При движении, высокая фигура Кадета сложилась почти вдвое, и ещё он часто припадал на колено, а то и вовсе падал на землю. В дёрганых перемещениях не прослеживалось ни какой закономерности: путь его был извилист и непредсказуем, бесформенная фигура прыгала по полю, словно резиновый мячик, который пинала толпа невидимых глазу футболистов. Однако кое–какая гармония в неудержимой атаке Кадета, всё же, прослеживалась: будто запущенный метроном клацал резко передёргиваемый затвор винтовки и еле слышно размеренно вторил холостой спуск бойка. Звук удалялся с каждым шагом, почти совсем стихнув вдали, но в ста метрах от замерших зрителей метроном изменил скорость и тональность, в десять ударов приблизившись к заворожённым слушателям. Кадет бежал обратно, словно прыгающий олень, за которым гналась стая волков. Он на ходу передёргивал затвор и, оборачиваясь в крайней точки ломаной траектории движения, условно стрелял в преследующего врага.
Подбежав к обалдевшим от зрелища новобранцам, Кадет, даже не запыхавшись, спокойным тоном пояснил:
— Конечно, были бы обоймы, пришлось бы тратить чуть больше времени на перезарядку, а так приходится отрабатывать лишь имитацию стрельбы.
— Да за вами, товарищ Кадет, даже чемпион Союза по бегу вряд ли угонится, — восхищённо покачал головой Бегун.
— Ну, и дыхалка же у вас, — поддержал восторг товарища Пловец.
— Прошу называть меня на ты, — недовольно поморщился Матвей. — Я, ребята, вам ровесник и боевой товарищ, а опыт и навыки — дело наживное. Постараетесь, так и вы скоро лучшими в батальоне станете, заставите комбата уважать отбракованных «плохишей».
—
Матвей вернул оружие красноармейцу и дал последние указания отделению:
— Наступаем развёрнутой шеренгой. Дистанция между бойцами — пять метров. Рубеж окончания атаки — грунтовая дорога. Условный расход патронов: пятьдесят на атаку и десять на отступление. Считайте, что я выбыл по ранению, командование берёт на себя Шах. Вопросы есть? — Матвей обвёл взглядом замерший строй и отметил неуверенность на лицах бойцов. — Вижу сомнение во взоре Марафонца. Что беспокоит?
— Да как–то неловко плясать вприсядку на глазах у злопыхателей, — робко выразил общее настроение Марафонец, опасаясь насмешек со стороны сослуживцев, расположившихся вдоль рубежа стрельбы и пялившихся на отряд придурков под командованием бешеного парагвайца.
Матвей подошёл вплотную к стеснительному бойцу и заглянул в глаза.
— Ты спрашивал: есть ли способ борьбы с робостью и страхом, — напомнил Матвей. — Воспользуйся опытом предков. Что издревле делали русские воины, бросаясь в атаку?
— Кричали: «Ура», — чтобы напугать врага, — пожал плечами красноармеец.
— Ну, таким мяуканьем тебе врага не напугать, и самому не приободриться, — усмехнулся командир и потребовал: — А ну–ка, скорчи страшную рожу и взреви яростным тигром.
Скривить страшную физиономию молодому бойцу не удалось, но заорал в лицо командира он протяжно и дико.
Дав воину чуть проораться, Матвей властным взмахом руки прервал вопль.
— А теперь боевое настроение поднялось?
— Так точно! — отдал воинскую честь раскрасневшийся боец.
— Предки знали, что делали, — похлопав парня по плечу, обратился ко всем Матвей. — Крик пробуждает ярость, заставляет нервную систему перейти в боевой режим, кровь насыщается адреналином, повышается тонус мышц, обостряются все чувства. Марафонец, скажи: исчезла ли твоя робость?
— Да я всех зубами рвать готов!
— Вот теперь можно и в бой идти, — отошёл в сторону Матвей. — Шах, командуй в атаку.
— За мной, в атаку! Ур–а–а! — забыв разомкнуть пошире строй, бросился вперёд замкомотделения.
— Ура–а–а!!! — рассыпаясь по сторонам, кинулись вдогонку красноармейцы.
Чуть разбежавшись, новобранцы вспомнили наставления Кадета и стали закладывать крутые виражи по полю.
Красноармейцы на рубеже стрельбы прекратили упражнения и, обернувшись, удивлённо уставились на наступающее с тыла дикое воинство.
«Парагвайцы» вопили от души и странно кривлялись, скачками двигаясь, то вперёд, то в сторону. Торопливо передёргивая затворы, они целились в обескураженных сослуживцев и изображали стрельбу. На зверских лицах сверкали оскаленные зубы, бойцы орали во всю глотку, глаза навыкате — так и казалось, что перебегут дорогу и бросятся врукопашную.
Новобранцы на стрельбище инстинктивно попятились, сбиваясь в группки для защиты от кривляющихся и орущих сумасшедших. Однако, достигнув дороги, буйные придурки внезапно замолкли и бегом бросились назад, через каждый десяток шагов оглядываясь и вскидывая к плечу винтовки.
Командир взвода и инструктор по стрельбе были явно не в восторге от прерванных занятий, как и поспешивший к месту учинённых безобразий комбат. Заметив приближающегося майора, к нему навстречу поспешил с докладом Гусев.