Наследник
Шрифт:
— А если колонна растянется по дороге и целиком не поместится в капкан?
— Не робей, я придержу голову гадины, чтобы хвост поджался, — ободряюще усмехнулся парагвайский змеелов. — Прихвати на плечо вот ещё трофейные автоматы, по пути раздашь погремушки, пусть рядовые оркестранты активнее участвуют в концерте.
— Кадет, может, я кого из ребят ещё и за немецкими гранатами пришлю, — сгибаясь под тяжестью оружия на обоих плечах и за спиной, прокряхтел хозяйственный зам.
— Гранат мне самому мало будет, — пожадничал казак. — Да и враг уже на подходе, так что поспешай. Напомни бойцам, чтобы не суетились — первый выстрел за мной.
После
— Внимание всем: по кабине первого грузовика не стрелять! — передал по рации командирам троек приказ Матвей. — Офицера живьём нужно брать, не зацепите шальной пулей. Я сам о нём позабочусь. Вратарю передайте, чтобы сперва бил в моторный отсек третьего от головы автоколонны танка. Гранатомётчикам, на бронеавтомобили не отвлекаться — это тоже мои мишени. По двум последним в колонне автомобилям никому, вообще, огня не вести — там боеприпасы и провизия, истребляйте только выскочивших из кабины солдат. В остальных, тентованных брезентом, кузовах грузовиков, плотными рядами усажена пехота — автоматчикам патроны не жалеть, можете сразу и трофейные стволы разрядить. После первой минуты боя дорогу затянет пелена дыма, будет удачный момент отступить с передовых позиций вглубь леса. Как поняли? Приём.
Командиры троек подтвердили получение приказа и довели суть до остальных бойцов. Если потом кто–то захотел бы узнать, откуда Кадету стал известен состав вражеской колонны, то Матвей решил всё объяснить полученными сведениями от смертельно раненого фельдфебеля, которому дротик вошёл в череп под углом, дав ещё чуток пожить для экспресс-допроса. Товарищи знают, что парагваец владеет немецким языком, поэтому охотно поверят в басню.
Пылящая, растянувшаяся колонна, лязгая гусеницами танков и натужно урча моторами, выползла из–за далёкого поворота и по прямому участку дороги устремилась к скрытому кустами ответвлению от магистрального пути. Дистанция между машинами не позволяла партизанам атаковать из засады одновременно всю колонну техники.
У Матвея сперва появилась задумка застрелить водителя передового танка, высматривающего дорогу через приоткрытый люк, — снайпер мог бы это сделать даже и сквозь узкую смотровую щель, — но молодой чародей отказался от простой затеи, решив испытать в боевой обстановке новый сложный приём. На станции у него удачно получилось с истребителем. Матвей колдовским зрением видел танец механизмов внутри мотора и вознамерился хаосом гравитационной силы нарушить гармонию движения.
Свою позицию казак обустроил по правому краю дороги, противоположного расположению засады, у корней толстоствольной сосны, прикрытой со стороны пути противника густым, непроглядным кустарником.
Передовой танк, чуток не добравшись до очередного изгиба пути, громко зачихал, гадко пукнул из выхлопной трубы сизым дымом и, словно упрямый осёл копытами, упёрся в дорожную пыль траками гусениц. Следующие за головной машины натыкались на застопоривший ход танк, колонна компактно выстраивалась на коротком участке дороги. Командир танка, опрометчиво оставив люк на башне открытым, нырнул вглубь корпуса, чтобы переговорить с растерявшимся водителем. Никакие стандартные манипуляции с рычагами управления не позволяли вновь запустить мотор заартачившегося железного осла.
Получив невнятный доклад от радиста передовой машины, из распахнутого люка второго танка выбрался офицер, нервно сорвал с головы шлемофон, и направился разобраться, какая там возникла проблема с двигателем.
Командир третьего танка чётко выполнил требование инструкции: захлопнув крышку люка, скрылся в башне и повернул ствол пушки в сторону леса. Кустарник вдоль отходящей вправо поросшей травой дороги показался немцу более опасным, чем светлый сосняк слева, где на самом деле затаились партизаны.
Дождавшись, когда весь транспорт выстроился плотным рядком, Матвей бросил по высокой дуге гранату в открытый люк передового танка, а следующую зашвырнул в люк башни второго танка.
Боекомплект сдетонировал, и оглушительные взрывы сорвали башни танков. Получив сигнал для начала общей атаки, Вратарь с первого же выстрела зажёг бензиновый двигатель третьего танка.
Матвей забросил немецкие «колотушки» в открытые кузова двух бронемашин, остановившихся за танками. Этого хватило выбить всю живую силу внутри железных коробок.
Задымившийся танк успел суматошно пальнуть из пушки по кустам, прежде чем из распахнувшихся люков полезли выкуренные дымом танкисты.
Вратарь быстро перезарядил противотанковое ружьё и вторым выстрелом в упор прошил тонкий борт лёгкого танка, точно попав в укладку снарядов.
Матвей недовольно чертыхнулся, распрощавшись с дерзкой мечтой завладеть подбитым танком. Однако третий фейерверк с подбрасыванием в воздух снопа раскалённых железных искр, клубов чёрного дыма и кувыркающейся танковой башней тоже выглядел эффектно. Матвей дистанционно разжёг заготовленную кучу хвороста и, приложившись к прикладу пулемёта, приготовился пересчитывать вылезающих из мясорубки пехотинцев.
Ещё с первым взрывом, из леса ударили автоматные очереди и полетели гранаты. Снайперы на время отложили медлительные винтовки и разрядили магазины трофейных автоматов по тентованным кузовам грузовиков. Брезентовая ткань и доски левых бортов кузовов превратились в дуршлаг. Однако автомобилей во вражеской колонне было больше, чем партизан с автоматами. Конечно, под кузова других машин полетели гранаты, но одним махом смясорубить столько фарша было невозможно.
Позади арьергарда немцев поперёк дороги упала подорванная толовой шашкой высокая разлапистая сосна, перекрыв путь к отступлению. Шах с фланга поддержал друзей огнём из пулемёта, щедро пройдясь длинными очередями вдоль колонны, обойдя заботой лишь два последних в строю грузовика.