Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)
Шрифт:
Что же делать?
Внезапно она почувствовала – как-то странно, всем своим существом: ей необходимо остаться одной. Хоть на несколько минут. И не только одной в четырех стенах; сделать так, чтобы никто, ни одна душа ее не видела. Почему, зачем? Ей самой это было непонятно. Однако, словно выполняя чей-то приказ, она позвонила, вызывая конвой:
– Выведите его. Пусть обождет в приемной. Не спускайте с него глаз. Он еще понадобится.
3
Ястра сидела, опустив глаза. Слышала, как затворилась дверь за историком и сопровождавшим его конвоем. Пыталась понять: что же с нею происходит? Но не успела. Снова пришел беззвучный приказ:
– Смотри на меня!
Ястра взглянула, чуть повернув голову, как бы уже зная, куда нужно смотреть и кого именно она увидит.
Женщина сидела у противоположной стены, удобно устроившись на широком диване, вольно раскинув руки. Непривычный для глаза наряд как бы переливался, скрывая тело и ноги, – и в то же время вроде просвечивал: спинка дивана неясно виднелась сквозь него. Правда, это длилось менее секунды; потом гостья как бы овеществилась и стала нормальной женщиной – может, Ястриного возраста, но, пожалуй, все-таки постарше. «Что же это за ткань? – мелькнуло у Жемчужины в голове. – Шелк? Непохоже. Синтетика? Нет, вряд ли станет такая носить химию… У нас такого не делают, это точно. Да и фасон…»
Женщина прервала ее размышления:
– Здравствуй, Ястра.
– Мы знакомы? – спросила Жемчужина, чтобы выиграть время. И тут же поняла: да. Встречались. В последние дни, даже часы войны. Тогда женщина эта возникла так же неожиданно и сидела у постели раненого, умиравшего Изара.
– Вспомнила?
– Да.
И тут же не удержалась от упрека:
– Лучше бы ты тогда его не вылечила!
Женщина не осудила ее за искренность. Сказала лишь:
– Тогда сегодня тут был бы Миграт. А ты?
Ястра покачала головой. Пробормотала:
– Не знаю… Но и сейчас плохо.
– Я знаю. Потому и решила навестить тебя.
Ястра ощутила вдруг приступ гнева: эта женщина – она же…
– Пришла полюбоваться на мою гибель? Ты все еще ревнуешь?
Женщина покачала головой:
– Нет. Хочу, чтобы ему было хорошо – пока он среди вас. И лишь прошу тебя: береги его.
Ястра в упор смотрела на гостью: верить ли ей?
– Верь мне, – кивнула та. – И еще пойми: обстоятельства сложились так, что мы должны сейчас защитить тебя.
– Вы?
– Те, кто в силах сделать это.
Ястра усмехнулась – скорее горько, чем весело:
– Тогда дайте мне армию. Или хотя бы несколько полков. Мне нужны солдаты, офицеры, генералы. А у меня – только вздорные донки. Вокруг же – враждебное войско…
– Знаю. Но у нас нет солдат. Сейчас нет. Они будут.
– Тогда – хоть денег. Чтобы я могла перекупить часть вражеского войска. Казна Ассарта опустела, все, что у меня есть, – это еда, которую можно растянуть на месяц, запас топлива в подземных резервуарах – чтобы в крайнем случае спастись на моем аграплане, и боеприпасы – не так уж много. Что ты можешь дать мне? Конечно, есть еще Сокровища Ассарта, хотя их и мало – но кому их можно доверить с пользой? Украдут, и дело с концом…
– Я смогу помочь тебе. Но не сию минуту. Помощь придет. Но до того тебе необходимо продержаться.
– Сколько я могу держаться, если они пойдут на приступ? День, два…
– Нет, этого мало. Самое малое – две недели. Да, никак не меньше. Раньше нам не успеть… И не просто продержаться, но сделать это без выстрела. Если начнется стрельба – проиграешь не только ты. Рухнет весь мир.
Ястра сочла это всего лишь метафорой. Но что сама она падет – было совершенно реальной угрозой. И смогла лишь беспомощно сказать:
– Посоветуй это им. Охранителю. Не я ведь начну…
Гостья покачала головой:
– С ним разговаривать я не стану. Он питается другим разумом и не поймет меня. Его гибель мира не пугает, она ему – как он считает – скорее на руку. Нет, продержаться – это твоя работа. Ты слабее, но ты ведь женщина – значит, умней и хитрей. Используй того человека, с кем только что разговаривала. Перехитри донков – заставь помочь тебе, если даже они этого не хотят. И попроси Ульдемира и его людей. Они не смогут одолеть в бою тысячи вражеских солдат, тем более – не применяя оружия; но сделать так, чтобы солдаты оказались телом без головы, – это, думаю, в их силах. А главное – верь в свои силы и не теряй надежды. Нельзя сдаваться заранее, нужно заранее побеждать. Прощай.
Ястра хотела было спросить еще что-то; возможно – о том, собирается ли женщина встретиться сейчас с Улем и что ему скажет. Но не промолвила ни слова – потому что обращаться было более не к кому: диван опустел, женщина исчезла без движения, без звука, ветерком не повеяло…
Жемчужина Власти глубоко вздохнула, на несколько секунд закрыла глаза, расслабилась, чтобы прийти в себя. Продержаться две недели. То есть сделать что-то, чтобы Охранитель не пошел на приступ еще полтора десятка дней. Как? Как? Легко сказать – но не просто – выполнить…
И вдруг она рассердилась. Нет, не на себя. На эту женщину. Это всякая дура сумеет: порхать и давать советы, самой не подвергаясь совершенно никакой опасности. (Она не желала думать о том, что прежде, живя на планетах, и эта женщина, надо полагать, не раз находилась под угрозой, а если бы не так – то и сейчас жила бы во плоти, а не…) Ладно, мы, горные донки, тоже на что-то годны, покажу тебе, что наши женщины не глупее и Ассарт – не самый дремучий из миров…
И позвонила нетерпеливо – раз, другой, третий:
– Пленника ко мне!
4
А он, сидя в приемной под дулами двух автоматов, тоже успел кое до чего додуматься. Выстроил, как говорится, систему своей защиты.
– Так что ты хотел мне сказать, Композитор? Понял ли, что тебе нужно во всем признаться? Нашел ли способ искупить свою вину?
– Я повергаюсь к твоим стопам, Правительница…
– Оставь это! Хочу услышать: зачем ты пришел сюда? Быстро!
– Жемчужина, я ведь прежде всего ученый. И мною руководил лишь научный интерес. Я боялся, что в нынешнюю пору неопределенности кто-нибудь, по незнанию, может нанести непоправимый вред великому сокровищу, что хранится здесь, в твоем Жилище, никем не охраняемое, – потому что никто о нем и не догадывается. Кроме меня.