Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)
Шрифт:
И лишь когда они вышли – ему:
– Кто ты?
Во рту у него было сухо, и он ответил не сразу:
– С позволения Жемчужины… Я – Хен Гот, Главный Композитор Новой Истории при Властелине, Бриллианте Власти Изаре. То есть был…
Теперь в ее глазах мелькнула искорка интереса: не исключено, что она его узнала.
– Ах, вот как! – проговорила она протяжно и недобро. – Главный виновник войны прибыл собственной персоной. Угрызения совести замучили? Или просто захотелось уничтожить одного из тех, кто очень много знал о твоем преступлении перед Ассартом?
– Клянусь, Жемчужина, я самый мирный человек, я не имею отношения к войне!..
– Вздор! Если бы ты
– Но я ведь не думал… не ожидал такого результата!
– Сядь! (Кивком указав – куда сесть.) Рассказывай все. С самого начала. Только не об истории: это не ко времени. О вине твоей в том, что Властелин пошел на такую войну, тоже известно достаточно. Начинай со времен послевоенных. Где был, с кем, что видел, что слышал, что знаешь, а что предполагаешь. Зачем явился сюда во время сбора всех донков (он невольно поднял брови, но вымолвить хоть слово не решился)? Словом – если хочешь голову сохранить на плечах – кайся пооткровеннее, чем самой Рыбе. Уяснил?
Историк дернулся было – припасть к ногам. Она вовремя предупредила:
– Говорить можешь все: здесь больше не слушают. Но резко двигаться не советую: тебя хорошо видно в прицел.
При этом подняла глаза куда-то вверх, словно видя нечто за его спиной. Историк, напуганный, не стал оглядываться.
– Прекраснейшая Жемчужина Власти, сестра-на-тверди Великой Рыбы, затмевающая своим ликом…
Она поморщилась:
– Если останется время – в конце исполнишь весь ритуал. И не заставляй торопить себя: это будет больно.
– Итак, в последние дни войны…
Ястра выслушала все до последнего слова. Правда, Хен Гот – надо отдать должное – умел, когда нужно, излагать сжато и емко. Так и было рассказано им – о Миграте (правда, об убийстве его, спящего, как-то было историком упущено), об Охранителе с его войском, что собирается в скором будущем взять Жилище Власти приступом, и наконец – о Лезе с ребенком… Может быть, докладывая о Лезе, историк руководствовался принципом: не мне – значит, никому; не мог же он не понимать, что вовсе не пирогами встретит Жемчужина мать конкурента на престол – не говоря уже о чисто женских эмоциях, в которых историк никогда не разбирался: не хватало опыта. Ястра вопросов не задавала, только слушала с неподвижным лицом. Хен Гот уверен был, что где-то крутится машинка, сказанное записывается; в этом он прав был, конечно.
И вот пришло ему время заключить свое повествование словами:
– Я рассказал все, что знаю. Без утайки.
– Если это так – хорошо для тебя, – уронила Жемчужина холодно. – Однако не все мне ясно в твоей повести.
Хен Гот внутренне сжался. «Повесть» – это что же значит: что все, им чистосердечно изложенное, на деле – всего лишь сочинение, вымысел? Это просто обидно было бы, не говоря уже о том, что – опасно.
– Жемчужина Власти, клянусь Великой Рыбой!
Она поморщилась:
– Теперь только слушай – и отвечай, кратко и точно.
– Я всегда… со всей преданностью!
– Зачем ты пришел сюда? Не ко мне же! Ты искал Изара? Или скорее всего просто ведешь разведку в пользу Охранителя, высматриваешь слабые места в защите Жилища Власти? И наконец: зачем ты убил Эфата? Чем угрожал тебе старик? Хотел тебя выдать? Отвечай!
Ничего, наверное, и не было бы страшного, признайся он: да, именно к Властелину я шел, ваша высокая политика – не для меня, я – всего лишь его служащий и стремился уверить его в своем желании служить и дальше верой и правдой… Но ему хотелось именно ее убедить в том, что он ей нужен и что появление его здесь – большая удача для нее. Уж очень хотелось сохранить не только жизнь, но и положение при Власти: однажды отведанная, пища эта потом всю жизнь будет тянуть к себе почти каждого – за исключением разве что немногих философов. Историк боялся, конечно; но страх – чувство двуличное: у одних он связывает всякую волю к сопротивлению, у других же, напротив, мобилизует все способности. У Хен Гота на сей раз – мобилизовало: он сообразил вдруг, что должен сказать, чтобы не только сохранить жизнь, но и укрепиться в ней. Надоело ведь, в конце концов, скакать с планеты на планету, шарахаться от одного атамана к другому, поминутно оглядываться – не целят ли тебе в спину… Порядок и определенность нужны ему; может быть, именно сейчас он оказался на пути к их обретению? Ястра не Ястра – какая, в конце концов, разница?
– Великая Жемчужина…
Но она не дала историку продолжить:
– Помолчи. Я думаю…
А думать и в самом деле было о чем. Если Охранитель действительно пойдет на приступ, Жилище Власти продержится недолго. Или все же выстоит?
– Ты сказал – у Охранителя крупные силы. Какие именно? Сколько у него людей? – На его нерешительный жест тут же возразила: – Я понимаю, что ты их не считал. Но должен иметь хоть общее представление!
Ну, круглым-то дураком Хен Гот никогда не был. Конечно, представление у него было.
– Если судить по числу офицеров – а он принимал каждого из пришедших к нему лично, – то может быть до восьми тысяч солдат.
Ястра чуть вскинула голову – словно ее ударили снизу в подбородок, не сильно, но достаточно ощутимо. Однако тут же совладала с собой. Лишь медленно, негромко повторила, стараясь, чтобы волнение не прозвучало в голосе:
– Восемь тысяч…
Она не ожидала, что их будет так много. Было известно, что есть солдатские банды, что кто-то их объединяет. Но чтобы дело зашло так далеко…
– Они хорошо организованы?
– Насколько я могу судить – там все, как в армии. Есть даже склады – оружия, продовольствия… На стадионе – то есть на бывшем стадионе – занимаются – шагают, бегают, схватываются друг с другом врукопашную…
– Вот как.
Она снова задумалась.
Сейчас в Жилище Власти – считая всех прибывших донков с их челядью и охраной – до четырехсот пятидесяти человек. Запасы есть. Стены достаточно крепки. Какое-то время сопротивляться, наверное, можно, хотя она (пришлось признаться себе) в этих делах понимает мало, тут нужен профессионал. Но сопротивляться хорошо, когда ждешь откуда-то помощи. Откуда может она прийти? Изар, вероятно, надеется собрать еще имеющихся на планете солдат, что расползлись по своим норам, лишившись командования. Но авторитет его среди военных сейчас на нуле. После такой войны это естественно. Так что если ему и удастся собрать хоть кого-нибудь – это произойдет очень не скоро. А кроме того…
А кроме того – не хочет она помощи от Изара. Наоборот. Ему не место во Власти. И чем хуже у него пойдут дела – тем лучше.
Сильным человеком был Миграт. Не очень-то дружественным, конечно, однако в качестве временного союзника пригодился бы. Жаль, что в тот раз, когда он предлагал союз, она, не подумав как следует, отказалась.
Еще одно осложнение: эти четыре с половиной сотни людей здесь, в ее доме, – ненадолго. Ну три дня, ну – четыре. А когда они разъедутся по своим донкалатам, у нее останется всего сотня ее тарменаров. Есть еще челядь, но из них не более тридцати способны носить оружие…