Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)
Шрифт:
– В донкалате Мармик действительно недостает порядка. Но может ли донк Плонт объяснить – почему так случилось?
Пауза – но на одно лишь мгновение: не дать ему даже рта разинуть.
– Не трудитесь: отвечу сама. Причин – две. И первая из них заключается именно в том, что донкалат Мармик, а еще более – его центр, тот самый город, в котором вы сейчас находитесь, был и остается местом пребывания Верховной Власти. Поэтому все силы, вторгшиеся на Ассарт, направили свой удар именно сюда. Они, как вы знаете, были разбиты; но это не значит – перебиты; множество их солдат осталось здесь, и они-то и бесчинствуют на дорогах. Вдумайтесь,
Она не сделала паузы; лишь условно обозначила ее – и тут же продолжила, не давая им времени опомниться:
– Тогда эти силы – нет, вовсе не разделились бы по числу ваших донкалатов: у них ведь было общее командование, и они не стали бы дробить свои войска. Они избрали бы первой своей целью два, три, может быть – четыре донкалата в разных краях планеты – и обрушились бы на них со всей своей мощью. Будь Ассартская армия разбита на полсотни маленьких отрядов, не располагающих той техникой, что была по карману Объединенному государству, не обладай она единым командованием – эти донкалаты стали бы первыми жертвами, потому что остальные даже при всем желании не успели бы помочь; а если бы соседи двинули своих людей на помощь атакованным – немедленно сами стали бы жертвами новых ударов. Хотя бы потому, что – кто из вас, донки, мог бы позволить себе роскошь содержать собственный Космический Флот и Космический Десант? Кто сумел бы ответить встречным ударом по пятнадцати планетам?
(Небольшая перетасовка фактов; первыми-то стартовали наши корабли, так что ответным можно было бы считать их удар – хотя на самом деле то был встречный бой; но донкам сейчас не до этого: они пытаются срочно представить себе, каково пришлось бы им, обрушься удар Пятнадцати именно на их донкалат. Конечно, немного придя в себя, они заметят эту, мягко говоря, неточность в изложении фактов. Но это-то и нужно!..)
– Итак, донки, вы хотите, чтобы Мармик в одиночку справлялся с силами, рассчитанными на покорение всего Ассарта? Не многого ли вы желаете?
Вот здесь – пауза ровно на секунду. Чтобы мозги их начали шевелиться.
– Нет, донки. Мармику это не по силам, и могу заранее сказать вам: он с этим не справится. Потому что та масса солдат противника, что гуляет сейчас вокруг Сомонта и в его руинах, вовсе не является неорганизованной толпой деморализованных людей: они сохранили свое командование, подчиняются ему и готовятся к битвам. Мы же – а вернее, вы – именно сейчас хотите не сплочения, а раздробления. Что же, давайте пожертвуем Мармиком и Сомонтом, пожертвуем верховной Властью; но кто из вас может сказать – кто станет следующим? Не забудьте: врагу не хватает немногого, чтобы восстановить сообщение со своими планетами. Их удерживает лишь отсутствие кораблей и связи, и еще то, что уцелевшие космодромы пока – в наших руках и мы из последних сил удерживаем их. Не знаю, надолго ли нас хватит. А когда мы падем – к ним начнут поступать подкрепления и техника. И тогда – горе вам.
Поймите меня правильно, донки. Я говорю о необходимости иметь единую армию и единое командование. Иначе всем нам конец. Но я вовсе не настаиваю на том, чтобы это командование было предоставлено Сомонту. Почему бы не передать его в другие руки? Почему бы не возглавить наши силы хотя
Вот сейчас – паузу подольше…
Впрочем, ей все равно не дали бы сразу продолжить: такой гул поднялся вдруг в Палате. Потому что самому захудалому донку было ясно: у кого армия – у того и верховная власть. И никакой самостоятельности для донкалатов. Вместо одной династии сядет другая. Род Мармика сменится родом Плонта. На место насытившихся властью придут изголодавшиеся по ней. И последствия будут… но о них лучше даже и не задумываться.
Таким было единое, хотя и не обсуждавшееся мнение. И чтобы выразить его, со скамьи поднялся Великий донк Тамир. Добрый дядя Талик.
– Ты убедила нас, Жемчужина, в необходимости сохранения единого командования. Но это значит – и единой власти. Хотя бы до поры, когда на Ассарте не останется ни одного живого врага. Но коли так, к чему нам, попросту говоря, менять династию?
– К тому, – выкрикнул донк Намир, на минуту забыв о приличиях, – что Изар доказал, что он – никудышный командующий! И кто же захочет впредь доверять ему?
– А кто сказал, – точно так же не дал ему договорить Тамир, – что речь идет об Изаре? Династия – это не один Изар, Изар – вовсе не вся династия!
Дядюшка Талик молодец: сказал, как договаривались, то, что и нужно было, – и именно в соответствующее мгновение. Браво, дядя!
Великий донк Плонт медленно повернул голову в сторону Великого донка Тамира, показывая собравшимся свой профиль – классический, как из учебника истории, профиль чистокровного ассарита с круто изгибающимся навстречу подбородку носом; вместе они походили на разинутый при атаке клюв палач-рыбы или же на старинные пыточные клещи.
– Ты на что намекаешь, Великий донк? Кто же?..
Вот тут самое время было – объявить антракт.
– Донки! – Голос Ястры прозвучал чисто, ровно, и лишь едва уловимая нотка укоризны прозвенела в нем – ровно настолько, чтобы не обиделись. – Предмет разговора важен и не прост, вы же, сиятельные, не успели, я полагаю, как следует прийти в себя после дальней и опасной дороги. А потому – не лучше ли будет отложить суждения и решения на послеобеденное время? Пробил ведь час обеда, весьма строго соблюдавшийся уже нашими пращурами, и я приглашаю вас разделить со мною скромную трапезу!
Это было, как говорят пушкари, прямое попадание. Завтракать донкам нынче пришлось из своих дорожных запасов, хотя обвинить Жемчужину в недостатке гостеприимства они не могли: явились ведь на полсуток раньше ими же назначенного времени, потому что отказались от придорожного привала, изрядно напуганные разбойничьей атакой. Запасы же у большинства были не столь уж обильными, и во всяком случае, каких-либо разносолов в себя не включали. Так что мысль об ожидаемом угощении залегала у каждого на самой поверхности.
Поэтому если бы кто-то и захотел сейчас продолжить серьезный разговор, ничего у него не получилось бы: такой гул, с явным призвуком веселья, поднялся в Палате. В высокой политике большинство донков, по своей провинциальной сущности, чувствовали себя не очень уверенно; зато за обеденным столом могли тягаться с любым на равных.
И – чтобы никому из проголодавшихся правителей не пришлось, хотя бы случайно, нарушить традиционный ритуал – Ястра первой поднялась с кресла и удалилась за занавес столь же величаво, как и показалась из-за него.