Наследники Битцзы
Шрифт:
– Крис главный.
– Он? Не смеши.
– Крис пригласил на работу.
– Дожили… Подожди, Крис из наших?
– Хочешь убедиться?
– А-а… теперь уже всё равно.
– …Колодцы.
– Первый появился двадцать лет назад. С юбилеем вас, старики… Я тогда только–только пришёл в себя. Поправил здоровье, сделал новую легенду…
– Какое здоровье, ты про что?
– Миш, ты ему не рассказывал?
– Кот, расскажи сам.
– Ну даёте… Это заново всё?.. Началось в семьдесят девятом. Мик тогда служил в британской миссии в Кабуле, а я был вольным
– После воцарения Амина в стране началось такое, что трудно представить. В этом отношении советская пропаганда была недалека от истины. Разница была лишь в том, что афганские правители по сути мало чем отличались друг от друга. Кроме одного. Либо они дружили с Россией, либо не дружили. Амин решил не дружить. Во всяком случае была такая официальная версия.
– Константин, вам-то до него какое было дело!
– Были дела. Я раскручивал свой бизнес, и мне шумих–неразберих с последующими перебоями был не нужен. К тому же я предвидел, что в случае конфликта с Россией из Афгана потечёт река наркоты. А я всё-таки остался патриотом. Ну и кто оказался прав? Константин!.. Микки предложил пойти на службу к Амину в качестве советников.
– Что, была возможность?
– Ой, Крис, там такие были возможности! Если бы не остолоп Амин, мы катались бы на золотых мерседесах!
– Рич, что молчишь?
– Помогал Косте… немного. К тому же умеренность Амина была выгодна всем, и самому Амину. Но он единственный, кто не понял своей выгоды.
– …Нам с Миком повезло, – мы смылись из Кабула за двое суток до начала маски–шоу.
– Группы «Альфа»?
– За двое суток! Если там был кто-то ещё – мы знать не могли. И слава Богу… Что не пьёте? Не «Клуб кинопутешествий» озвучиваю… Почти пять лет нас мотало по Афгану, то вместе, то порознь. Пока однажды не решили – всё, с нас хватит. Взыграл, так сказать патриотизм. Причём у обоих одновременно. А говорят, что группового сумасшествия не бывает. Вот, посмотри на двух идиотов!
– Я так понимаю, что болезнь дала метастазы.
– Точняк… Прикинуться бы китайскими беженцами или оголодавшими кенгуру. Нет, мы умные! Переоделись в советскую форму и попёрли напрямки через линию фронта, если это можно было назвать фронтом. Ну и кирдык, пымали нас духи. Ух как они радовались! Мы ж при поимке двадцать человек в капусту ножами порубали. Ну, нам тоже досталось, конечно. Мне вон потом зубья новые покупать пришлось. Не регенерировали.
– Подожди… Ричи, то есть Мик тогда был британским подданным.
– Крис!.. ты в Афгане был?.. ты вообще восток знаешь? Да если бы он только вякнул про своё подданство, договорить бы не успел – покатилась бы головушка под горочку, подпрыгивая на камушках! А это уже, извините, финита… Две недели сидели в яме, пока не забрали американцы. Вот не думал, что лютуют, не думал… гоблины… Под Благовещенском в сорок четвёртом так не прессовали. Опять нам досталось… Там же в лагере встретили ещё двоих, из наших. Последние.
– Где они?.. что с ними?!
– Сейчас расскажу…
– Один ишак с катушек съехал, решил умереть с музыкой. Голыми руками задавил сержанта. Ну да, здорово. Только недолго музыка играла. Ты знаешь, даже бить не стали. Вывели за ворота – бегите.
– Стреляли в спину?.. собаки?..
– Не-а… Просто отпустили… Облили бензином, подожгли и отпустили. Гуманисты!.. Нас было шестнадцать человек… Ну… мы-то пожили… помирать не так обидно… Да и смерти… я столько раз в глаза… мне уже как-то даже всё равно, как оно там случится… Молодые мальчишки, совсем юнцы, некоторые бриться только начали… Я эти факелы каждый день вспоминаю… двадцать пять лет… Мик, я думаю, тоже.
– Как вам удалось выжить!..
– Просто везенье. Двое сгорели, двое остались. Такие вот пироги с котятами, Крис, тогда я сломался… А Мик молодец! Я рад, честное слово. И почти завидую. Хотя, судя по вашим озабоченным физиономиям, завидовать совершенно нечему… Ну скажите мне, что я не прав, что всё не так плохо?
– Старики, как вы вместе-то оказались? Это что-то очевидное–невероятное!..
– А как мы прожили по девяносто лет?
– Тоже верно… Как?
– Костя, ну меня ты не помнишь, оно понятно. Кто мы были тогда? Вечно голодные злые оборванцы. Мне вдобавок пришлось уйму пластических операций сделать.
– Зачем?.. аварии, пожары?
– Костя, я шестьдесят лет без малого держу в руках власть, которую сейчас можно сравнить с парой-тройкой захудалых королевств. Мой нынешний босс каждый день как на икону молится отцу–основателю этой конторы. А на фотографии я. Вот, обеспечиваю преемственность поколений. Помню Джулиуса совсем ещё зелёным, подающим надежды мальчишкой. Я его пригрел, и он благодарен мне до сих пор.
– Ты, пожалуй, рекордсмен. Столько просидеть на одном месте!
– Сиденьем трудно назвать. Служба пыльная… С Миком свела судьба. А потом мы постоянно чувствовали взаимное притяжение. Что это?.. часть наследия прошлого?
– Что с Андреем, никто не интересовался?
– С каким Андреем?
– Ребят, вы чего? С депутатом Чукотки!
– Его звали Андрей?.. Не знал.
– Молодцы! За смертный приговор голосовали, а имени узнать не удосужились.
– Один из нас.
– А ведь верно…
– Вот бы разыскать… Нас так мало, не хочется терять последнюю надежду.
– Прекратить ностальжировать! Я так думаю, – если Андрей жив – он найдёт нас и прикончит. И будет прав на все сто. Потому что мы собирались поступить с ним точно так же.
– Даже возражать не стану. Успеть бы только перед смертью попросить у него прощения, глядя прямо в глаза. За тех нас. Мы не виноваты, что нас такими сделали, что мы были глупые, и ничего в жизненной мудрости не понимали. А он понимал, но не успел нам втолковать, да мы не очень-то и хотели.
– Я-то пошустрей вас буду. Успею спасибо сказать. Не знаю, – с ним ли, без него ли, но мы стали такими, какие есть. Я выбрал считать, что Андрей стал катализатором какого-то процесса. Может очень древнего, может связанного с его народом.