Наследники Дерсу
Шрифт:
– Дороги есть, хватает, а на пожар пешим ходом. Ранец на двадцать литров с водой за плечи, ноги в руки, грабли – и вперёд: листья и хвою отгребать от огня или встречный пал пускать.
– Да, тут и сравнивать с нашими сосновыми борами нечего. У нас пески, а тут, куда ни глянешь, горы, тайга. Русские обживают эти места сколько тут? Арсеньев писал в книжке, что на месте встречи с Дерсу в 1905 году ни одного домика не было. Значит, посёлку Кавалерово и семидесяти лет нет! Должно быть, леса первой группы? Тайга-то уникальная, – размышлял вслух Сергей, разглядывая карту лесхоза.
– Да кто его знает, ты у инженера спроси, какой они группы. Вдоль рек да по хребтам – особая зона, а какая в тайге – не скажу. С меня про план спрашивают, вот и приходится клянчить бензин или менять его на дрова у какого-нибудь предприятия, трактор брать на время. Людей не хватает, техники, бензопил, запчастей…
Владимир Михайлович достал из своего письменного стола папки с документами.
– Ознакомься: вот годовой, квартальный и месячный план лесничества, вот штатное расписание, вот справочники. А вот, – он подвёл Сергея к книжному шкафу, – таксационные описания, тут всё указано: границы кварталов, названия рек и посёлков, разберёшься. Вот в этих двух томах – что в лесу растёт, какие деревья и кустарники, какая почва и трава. Интересно, но читать некогда.
В дверь без стука вошёл молодой человек в форме лесничего, светло-зелёной куртке с тремя золотистыми шевронами на рукавах и тремя звёздочками в петлицах. Сергей отметил, что волнистые тёмные волосы аккуратно подстрижены, сам сухощавый и выглядит очень молодо. Инженер внимательно глянул на Сергея в солдатской форме.
– Познакомьтесь, – обрадованно представил Владимир Михайлович, – Агильдин Сергей Фёдорович из Казахстана. Представляешь, сам приехал без направления!
Сергей вышел навстречу, протянул руку для знакомства.
– А это инженер лесного хозяйства Кутелев Виталий Георгиевич. Ну, вы тут пообщайтесь, а я пойду лесников с дежурства сниму, отправлю с Басаргиным за его хозяйством.
Земляки с удивлением и удовольствием пожали друг другу руки.
– Давай присядем, – предложил инженер, усаживаясь за стол лесничего. Сергей, придвинув стул, сел напротив.
– Каким ветром тебя сюда занесло? Ну, давай, рассказывай! – в его голосе прозвучали весёлые нотки, и он, приподнявшись со стула, по-приятельски легонько хлопнул Сергея ладонью по плечу, почувствовав накачанные мышцы.
Агильдин поведал свою историю с приездом в Кавалерово.
– А у меня всё прозаичнее вышло. Я после техникума в разных местах успел поработать, затем приехал в родной свой город Алма-Ата, к родителям, в институт поступил на заочный факультет, женился. Там и сынишка мой родился. И сложились так обстоятельства: семья жены надумала уезжать, тёще климат оказался неподходящим, жарким, да и национализм стал проявляться в отношении русских. Один год я работал в городе на деревообрабатывающем комбинате краснодеревщиком, для Дома Дружбы из дуба и ясеня столярку делали – окна, двери, перила, но надо было устраиваться по специальности в лесхоз. Куда? Тесть мой белорус. В Белоруссию? Тёща из Красноярска. В Сибирь? А они романтики, хоть и трое детей, и легки на подъём оказались. Я и предложил: а давайте посмотрим, где платят северные надбавки в самом южном районе страны? Достал справочник по заработной плате для работников лесной промышленности, и оказалось, что это Кавалеровский район Приморского края, широта Крыма и Талды-Кургана, триста километров севернее Алма-Аты. И ещё – его величество случай. На работе у тёщи работал парень из Тетюхе, а это рядом, соседний район, и тоже к Крайнему Северу приравнен. Описал природу, сказал, что снабжение по особому разряду, всё в магазинах есть, красная икра круглый год. И заработки – семьдесят процентов надбавка, и лето тёплое, и зима мягкая. Дал адрес, у кого можно на первое время остановиться. Родители быстренько продали дом в городе, отправили контейнер до Чугуевки и с младшими дочками первыми уехали поездом, а чуть позже и мы прилетели – я, жена и сын четырёх месяцев от роду. Так самолётом и везли его в коляске. В Тетюхинском лесхозе свободной должности на тот момент не оказалось, а в Кавалерово на выбор – лесничим Высокогорского лесничества, инженером лесного хозяйства и инженером охраны и защиты леса. И жилой двухквартирный дом – вон из окна отсюда видно – как раз достроили к зиме, тут квартиру и дали, две минуты ходьбы. Учусь на шестом курсе, весной диплом. Жена с ребёнком дома сидит пока, а мне удобно на этой должности к сессиям готовиться. Трудновато, конечно, на одну зарплату, но родители жены помогают. Первые два года мы всё порывались в Алма-Ату вернуться. Лето в Приморье, как в эпоху мезозоя, – духота, влажность. Зимой снегу выпадает больше метра, а сугробы наметёт, так и того выше, а я его дико не люблю, я южанин, но привыкаю. В Казахстане тепло, но, как вспомню случай в автобусе и слова старого казаха, видимо из потомков басмачей недобитых, который потребовал от пожилой русской женщины, чтобы она ему место уступила: «Я хозяин страна», – так желание и пропадает в Алма-Ату возвращаться. Хотя там все родственники остались и могилы дедов и бабушек, а в России мы среди русских – свои, русские. Да и во Владивостоке мои родственники по материнской и по отцовской линии давно живут.
– А у нас, в Семипалатинской области, много немцев и мало казахов, там я не замечал подобного, – Сергей вспомнил родину, – Казахстан большой, но мне приятно встретить земляка аж из самой столицы Алма-Аты, с Тянь-Шаня.
– Да, это Заилийское Алатау, предгорья. Меня матушка родила на пасеке колхоза «Горный Гигант» в урочище Медео, дед с бабушкой там после войны пчеловодами работали.
– Там же знаменитый каток, чемпионаты мира проводят, – с восхищением заметил Сергей.
– И альпийское разнотравье, медоносы, голубые ели и красивые пики гор с нетающими ледниками.
– И как? Досталась тебе по наследству тяга к пчёлам?
– Конечно. Я учебник по пчеловодству издания ещё аж 1937 года в четвёртом классе выучил, пчёлы для меня – это особый мир, моё увлечение. Держал и в пустыне, когда работал в Прибалхашских песках, и в Алма-Ате, там у родителей квартира в Хрущёвском посёлке. И здесь, в лесхозе, возле дома стоят шесть ульев. Кочевать нет возможности, учёба, малыш, надо жене помогать, а для себя хватает, тайга-то рядом.
– А в пустыню как занесло?
– Я закончил в Лениногорске лесной техникум в 1967 году. Проходил практику в Павлодарской области, в Лебяжьем. В армию не взяли, по распределению работал помощником в Текесском лесничестве на границе с Китаем и Киргизией на высоте двух тысяч метров над уровнем моря. Тянь-шаньские горы, недалеко пик Хантенгри… Там наша семья – я, сестрёнка, мама и дедушка – оказалась единственной русской семьёй на совхоз, где работали одни казахи. Ну, это я потом как-нибудь тебе расскажу. Зиму там поработал, но так и не привык, хотя казахский язык выучил. Жить на высоте две тысячи метров над уровнем моря непривычно для моего сердца, всё время его ощущал, объяснил в Управлении, и направили меня работать в пустыню, под Балхаш. А там лесничество – за пятьсот километров от Алма-Аты, в пустыне Сары-Ишикот-Тау-Кум. Вот аж куда занесло, в Бала Топар! Бала по-казахски означает маленький, а Топар – это протока, ответвляется от реки Или и впадает в озеро Балхаш неподалеку от этого села. Так что, если взять географическую карту, то повидал я природу Алтая Восточно-Казахстанской области, где учился после школы в техникуме, а климат там сибирский и красота осенью неописуемая. Символично получилось: в Большом Алма-атинском лесничестве родился на пасеке, а в Мало-Алма-атинском лесничестве, где работал спустя двадцать два года, с будущей женой познакомился.
– Вот это биография! И когда ты успел? И это всего-то, получается, за восемь лет? Вот это да! Просто удивительно! Ты мне сейчас как родственник на всё Приморье! Бывает же так по жизни, когда друзья роднее брата родного!
– Будем надеяться, что так и будет.
– А Досыма Кимбаевича Есимбаева помнишь, завуча?
– Конечно.
– В Министерство его взяли, из Лениногорска уехал, теперь в Алма-Ате живёт.
– Поеду в отпуск – навещу. Душевный человек, помню его наставления, он как отец для меня был, опекал, советом помогал. Рад за него, – инженер посмотрел на часы. – Мне ещё документы директору на подпись, а с тобой не раз встретимся, ты ко мне частенько будешь заходить лесорубочные билеты оформлять на рубки ухода.
Молодые люди улыбнулись друг другу, крепко пожали руки.
В обед Сергей пошёл по указанному адресу устроиться на квартиру. Постучал по штакетнику забора, выясняя, нет ли злой собаки во дворе. Из-за времянки выскочила лайка, вызывая хозяина.
На крыльце появилась молодая девушка, его ровесница, с правильными чертами лица. Успокоив пса, она подошла к калитке.
В её голубых глазах, притягательных и красивых, он прочёл удивление. Наверно, она кого-то ждала, и Сергей втайне позавидовал тому парню.