Наследники капитана Флинта
Шрифт:
— Развлечёте пассажиров беседой, капитан? — поинтересовался я, отставив пустую банку в сторону.
— С удовольствием, — кивнул он. — Аугусто страшный молчун, в рейсах я всегда страдаю от отсутствия умных собеседников.
— А что, нечасто пассажиров берете?
— Не очень, больше грузы возим и рыбачим от случая к случаю. Хорошо хоть, когда далеко идём, команду добираем. Пять человек, как минимум.
— И что, каждый раз людей ищете?
— Нет, конечно. Команда постоянная, уже два года работаем. Просто когда небольшая халтурка подворачивается — как с вами, например — нет необходимости тащить в море весь персонал. Вдвоём вполне можно обойтись. А остальные на рыбачьих баркасах на промысел ходят в свободное время.
То-то я думаю, лодка, мягко говоря, немаленькая, а в команде всего двое. А тут вон как хитро придумано. Есть работа — идут все, нет — отдуваются капитан с помощником, а остальные в рыбачьей артели калымят. Или вообще самостоятельно, тут места богатые, рыбы пока на всех хватает.
— А почему остров, куда мы идём, Гавиота называется? — от нечего делать поинтересовался я.
— Давно его так прозвали, ещё когда острова только начинали осваивать, — начал капитан. — Там на восточном берегу скала есть, большая такая, и ужасно крутая. На ней расположен огромнейший птичий базар — десятки тысяч зубастых чаек гнездятся. Отсюда и название. Сам-то остров не слишком большой — километров около десяти в длину, и шесть в самом широком месте. Мелями со всех сторон окаймлён, бухты нормальной нет. Вот и не стали его обустраивать. Одни только чайки живут, да крокодилов множество в протоках, особенно в южной части. Мы, кстати, туда и направляемся, так что повнимательнее будьте.
— Пойду я, пожалуй, — поднялся шкипер. — Приятно было побеседовать.
— Взаимно, — вернул я любезность.
Действительно, весьма познавательный разговор вышел. Только не понравилось мне, как он нас глазами ощупывал — чуть ли не насквозь просвечивал, рентген ходячий. Интересно, что он выяснить пытается? И что вообще за фрукт?
— Мигель!
— А?
— Ты капитана Гонзалеса хорошо знаешь? — я потянулся за новой банкой.
— Как тебе сказать… В городе он уже два года, с самого основания. И до этого на островах обитал. Его проверить пытались, но тут во время захвата почти всех пиратов положили, допрашивать особенно некого оказалось. Свидетелей нет — значит, ни в чем не виноват. Чем у пиратов занимался неизвестно. Может и правда грузы возил из Новой Одессы, а может и в захватах кораблей участвовал. Но за всё время в Фортальезе ещё никого не кинул, — завершил Мигель характеристику шкипера.
И чего я дёргаюсь? Что они вдвоём нам могут сделать? Мы вооружены до зубов, а у них я оружия пока не видел. Наверняка есть что-то в заначке. Но нас больше, с нами профессиональный военный, да и Вова в таких делах неплохо шарит. Ладно, будем посмотреть, как говорят в Одессе.
* * *
Территория под протекторатом Русской Армии, Дикие Острова, Гавиота. 24 год, 18 число 4 месяца, 13:30
На пятом часу плавания на горизонте показался остров Гавиота. Отобрав у Вовы бинокль, я устроился поудобней на баке и принялся осматривать побережье. В общем, ничего особенного — остров как остров. Подошли мы с юга, с этой стороны рельеф был достаточно пологим, берег изрезан протоками, то тут, то там к самой воде подходили мангровые заросли. Но имелись и небольшие пляжики с удобными подходами. Напротив одного такого, метрах в двухстах от песчаного берега на мели торчал искомый сторожевик. Достаточно крупный, метров тридцать, как Мигель и говорил. Осадка у него не в пример больше, чем у «Тибурона», поэтому шкипер Гонзалес без проблем чуть ли не вплотную притёр лодку к похожему на решето левому борту утопленника. Плюхнулся в воду якорь.
— Прибыли! — провозгласил Вова, нехотя покидая насиженный шезлонг. — Профессор, пошли собираться.
— Да ну на фиг, — упёрся я. — Я на берег сходить не собираюсь. Не царское это дело, по болотам ноги ломать. Мне пациента осмотреть надо.
— Ну и черт с тобой! — отступил напарник. — Оставайся, копайся в железе. А мы пойдём прогуляемся. Правда, Мигель?
— Ага, — отозвался тот. — Олег, рацию держи под рукой, если что по первому каналу вызывай. Тебе сколько времени понадобится, чтобы посудину осмотреть?
— На предмет? — уточнил я. — Если только трубки посмотреть, так минут десять.
— Трубки — это бонус, — отрезал Мигель. — Осмотри посудину на предмет ремонта. Что с двигателем, с системой управления, состояние корпуса.
— Мигель, я же не судовой механик! — возмутился я. — Что я могу тут осмотреть?! Особенно в системе управления.
— Не горячись, Проф, — вмешался Вова. — Ты же инженер, вот и подойди к делу профессионально. Прикинь, какие повреждения, как их устранить. Примерную матбазу, опять же. Не ной, нам неплохой контракт светит.
— Слушай Вову, — поддакнул Мигель. — Он плохого не посоветует.
Тьфу на вас, маньяки хреновы. Скорее бы уже свалили на поиски мифических сокровищ. Оставив напарников суетиться с разъездным яликом, служившим на «Тибуроне» ещё и спасательным средством, я спустился в каюту. Перед проникновением на полузатопленый сторожевик необходимо запастись инструментом — зря, что ли, набор взломщика с собой тащил? «Имбел», пожалуй, не возьму, итак железом нехило навьючился. Обойдусь пистолетом, который так и торчит в кобуре на бедре. И рацию не забыть. Кстати, пациент, хоть и лежит на мели, а всё равно выше нашей лодки. Надо у капитана лестницу спросить.
Покончив со сборами, я выбрался из тёмного нутра на свет божий. Вова с Мигелем как раз спустили ялик на воду и мой напарник передавал подвесной мотор сидящему в лодчонке Аугусто. Он чего, с ними на остров собрался? Вот кому делать нечего… Вроде нет, мотор приладил и обратно на палубу взобрался. Я подошёл к правому борту, полюбовался на полоску воды метра три шириной. И как на утопленника перебираться? Задача.
— Капитан Гонзалес! — окликнул я торчащего на «летящем мостике» шкипера. — А можно к сторожевику вплотную прижаться?
— Почему нет, сеньор? — отозвался тот. — Сейчас сделаем.
И что-то крикнул Аугусто на испанском. Тот перестал глазеть на приготовления Вовы — а посмотреть было на что, я сам к этому зрелищу никак не привыкну — и скрылся в надстройке. Впрочем, буквально через минуту он вернулся с мотком верёвки в руках. К одному её концу была привязана кованая трехзубая кошка, которую старпом ловко закинул на борт сторожевика. Подёргал верёвку, убедившись, что крюк зацепился прочно, и довольно легко подтянул нос «Тибурона» вплотную к обшивке повреждённого собрата. При этом он даже не потрудился выбрать якорь — просто отпустил защёлку на храповике (вроде кабестан называется) и вытравил цепь. Сухо скрипнули старые автомобильные покрышки, подвешенные вдоль борта. Помощник шкипера повозился немного с толстым канатом, привязав его к какой-то железяке на «Тибуроне» и к фальшборту сторожевика — вспомнилось непонятное слово «пришвартоваться». Освободив кошку, Аугусто проделал аналогичную операцию на корме, так что наша лодка в результате оказалась крепко сцепленной с утопленником. Борт его примерно на метр возвышался над палубой «Тибурона», к тому же сторожевик покоился на песчаном дне с небольшим креном в нашу сторону — не очень удобно ходить по нему будет. Но забраться стало реально.
Между тем Вова, наконец, справился с подгонкой снаряжения и забрался в ялик. Мигель уже давно устроился на носовой банке и коротал время с биноклем в руках. Мой напарник склонился над мотором, поколдовал немного, а потом принялся шаманить по полной программе — резко дёргать правой рукой и громко ругаться. После нескольких бесплодных попыток завести капризный движок он в сердцах плюнул и крикнул:
— Капитан, а весла у вас есть?
Случившийся рядом Аугусто разразился длинной фразой по–испански, в которой я уловил только ругательные словечки типа «estЗpido» (глупый) и «culo» (задница) в сочетании с «las manos» (руки). Вова, как ни странно, моремана прекрасно понял.