Наследники легенд
Шрифт:
Лук был в руках, стрела на тетиве… только мишени не нашлось.
– Думал, будет легко? – рассмеялся невидимка. – Когда-то понадобилось триста таких, как ты, чтобы справиться со мной. Но нет, не таких: тогда у вас не было смертных тел и вы не были так уязвимы.
– А ты и тогда был трусом и прятался под защитой Башни, – бросил в пустоту тэвк.
– Так, значит, это ложь, что перерожденные ничего не помнят? Или силы моей сестры иссякли и она больше не может держать мир в неведении?
– Или ты просто глуп, – в том же тоне продолжил Тин-Тивилир. – Я высказал предположение и не ошибся. А
– Сможешь повторить мне это в лицо?
– Как только увижу, – пообещал полудемон.
– Скоро…
Когда дверь открылась и за спиной раздались легкие шаги, Истман не удивился. Неспешно повернулся к гостю, взглянул с интересом.
– Ты хотел со мной поговорить? – Темноволосый мальчик с острыми ушками полукровки и пронзительным взглядом серых, слишком разумных для такого малыша глаз умостился на пуф рядом с кроватью.
– Как ты узнал?
Ребенок пожал плечами.
– Я хотел спросить, кто ты. – Человек продолжал рассматривать гостя. – Ты демон? Бог? Кто ты, что даже хозяин Башни не имеет над тобой власти?
– Я пришел за своей мамой, – ответил тот. – И я не такой сильный, как ты думаешь. Здесь сила есть только у лорда.
– Его сила не безгранична, – зачем-то сказал Истман.
– Знаю. Но пока не вижу ее границ. Может, ты сумеешь мне помочь?
– Зачем мне это делать?
– Добро делают просто так, – сказал мальчик. – Это для зла нужна причина.
– Я не делаю добра.
– Тогда я пойду.
– Погоди, – встрепенулся Истман. – Поговори со мной. Тут нужно с кем-нибудь говорить, иначе сойдешь с ума.
– Мне надо вернуться к маме, – извинился малыш. – И мне не нравится твоя комната. Скоро тут будет смерть.
– Смерть? – Он и не думал, что это все еще может его напугать.
– Да. Сюда придет девочка. А потом красивая женщина. И они обе умрут.
– Ты ошибся. Все это уже было.
– Было, будет… – Мальчик прикрыл веки, глядя, казалось, внутрь самого себя. – Для тебя было. А для этой комнаты только будет. Когда ты выходишь и закрываешь дверь, она возвращается в тот день, когда ты впервые вошел сюда. Поэтому тут всегда чисто, стоят свежая еда и цветы. И сюда еще не приходили те, кого уже нет.
– Значит… Значит, если я останусь тут и не стану больше выходить, я могу дождаться их? Ту девочку и ту женщину, о которых ты говорил? Или… дождусь того, что в эту комнату войду я сам?
– Нет. Себя ты не увидишь. Ты только один и в прошлом, и в настоящем. И их ты не дождешься. Не сможешь высидеть так долго без еды и питья. Возможно, лорд смог бы, ускорив время.
– Выходит, он обманул меня, – пробормотал Истман. – Он мог дождаться ее и сделать так, чтобы она не умерла.
– Нет. Даже он не смог бы. Мне тяжело объяснить, но в прошлом или в будущем это уже случилось, они умерли. А тот, кто умер в Башне, умер навсегда. Во всех временах. Но увидеть их еще можно. Только зачем? – Мальчик поднялся. – Мне надо к маме. И мне жаль, что ты не делаешь добра. Мне кажется, ты не плохой человек.
– Я? Не плохой? – спросил Истман у тишины, оставшись один.
Тишина не ответила.
Глава 12
Тот, кто приходил в Башню через смерть, всецело был во власти Повелителя Времени. Он мог отыскать его и незначительным усилием воли вернуть его в небытие. Но сейчас приходилось иметь дело с живыми, неизвестно как сюда попавшими и наверняка опасными. Сумрак убил последнюю остававшуюся у Тэриана помощницу, на Истмана, совершенно выжившего из ума, надежды не было, а выступить лично против незваных гостей лорд опасался. Перерожденные устойчивы к стихийной магии, как выяснилось, успешно обходят ловушки времени и сами владеют силой, с которой ему еще сталкиваться не приходилось. Но чего ждать от Сумрака, эльф и вовсе не знал, а потому начать решил все же с тэвка.
Не думать о воде не получалось. Теперь она была повсюду: чаши, кувшины, фонтаны, текущие прямо по каменным стенам струйки, скапливающиеся в лужицы на полу…
– По-прежнему игнорируешь доброту Башни, демон?
– В Башне нет ничего доброго. – Тин-Тивилир облизал пересохшие губы.
– Наверное, стоило бросить тебя здесь и дождаться, пока ты умрешь от жажды. Но я не привык полагаться на судьбу.
Появление лорда не стало неожиданностью: Тин-Тивилир каждую секунду был готов к встрече. Но пущенная без раздумий стрела вспыхнула ярким пламенем и рассыпалась пеплом, не достигнув цели.
Повелитель рассмеялся:
– Мне кажется, я знаю, кем ты был до того, как обрел это тело. Демоном гордыни – так много в тебе самоуверенности. Думал, меня легко убить?
– Я знаю, кем ты был до того, как стал пленником темных стражей. – Тэвк не отбросил, а бережно положил на пол бесполезное оружие. – И знаю, что ты сам уже убил себя прежнего.
Стены зашевелились, но он не обращал внимания на проделки Башни: иллюзии не могли его остановить. Взглянул на стоявшего в проходе лорда, позволив Тьме смотреть через себя и заметив, как синева его глаз сменяется чернотой ночи, эльф изменился в лице, но не отступил. Безмолвное противостояние длилось несколько секунд, а затем Повелитель Времени опять усмехнулся:
– Это ты убил себя прежнего, сменив сущность, данную Бездной, на это подобие жизни. Я боялся, что в тебе остались силы. Но эти жалкие потуги способны разве что вызвать мигрень.
Он сделал что-то, Тин-Тивилир не понял, что именно, но чем бы это ни было, оно причинило тэвку не больше вреда, чем эльфу его заклятие.
– Это становится забавным, – пробормотал хозяин. – Этак мы простоим тут до скончания веков. Пожалуй, я мог бы убить тебя, потратив чуть больше сил Башни, но сейчас мне дорога каждая капля. Поступим проще.
Тин-Тивилир не видел, откуда в руке лорда взялся меч, но и тот не заметил, как полудемон выхватил из-под плаща свой, чтобы отразить удар.
– Надо же. – От неожиданности эльф отступил. – Я думал, твой народ не любит сталь и предпочитает стрелы.
– Я давно уже не живу со своим народом.
Ромар Убийца умел быть убедительным, когда говорил о мечах. Он же давал побратиму первые уроки. Но тэвк не обольщался по поводу своих способностей. Он даже не был уверен в том, что эта схватка, исход которой уже предрешен, поможет его друзьям выиграть время. Время в Башне подчинялось только хозяину.