Наследники легенд

Шевченко Ирина

– Не Свайла, – хрипло повторил Рошан. – Это Алеуза. Либен… Дом Кира.

Мой дом.

За дверью начинался длинный коридор, с одной стороны – окна, с другой – двери в комнаты. Какая из них та?

Я готова была идти, заглядывая во все подряд, когда на другом конце коридора появился мужчина лет шестидесяти, одетый в простые серые брюки и теплый свитер такого же цвета. Комнатные тапочки на ногах говорили о том, что он живет в этом доме. Стало не по себе: о том, что за тридцать четыре года тут все должно было измениться, я не подумала.

Человек

остановился, с удивлением и тревогой вглядываясь в наши лица. И не странно, ведь мы вломились в его жилище. Но много ли преступников отправляются на промысел с детьми?

– Не волнуйтесь, – начала я, положившись на работу кольца-переводчика, – мы не причиним вам вреда. Я…

– Я знаю, кто вы, госпожа, – вдруг улыбнулся он. – Знаю. Ваш отец сказал, что однажды вы придете. И я верил… Все эти годы верил…

В его глазах заблестели слезы, но он сдержался. Подошел к нам и вежливо поклонился, хоть мне показалось, что первым порывом было обнять меня.

– Я помню вас совсем крошкой, госпожа. И вас я помню, господин Рошан. И вас, господин Эн-Ферро. А вы… вы не помните меня?

Дракон нахмурился.

– Эдгар? – произнес он неуверенно. – Конечно же! Лайс, ты же помнишь Эдгара?

Эн-Ферро виновато развел руками:

– Простите, нет. Наверное, мы не часто встречались.

– Не часто, не часто, – затараторил человек. – Я работал тут, вряд ли вы помнили всех. Но я знал, что вы придете. Господин Кир… – Его улыбка погасла, и на лицо легла тень. – Господин Кир обещал, что вы вернетесь. Он сказал, что вы, наверное, захотите пойти в склеп.

Сегодня день поминовения. Тетина могила на Земле и семейный склеп на Алеузе.

Надземная часть гробницы была выстроена из белого мрамора. Внутрь вела решетчатая дверь, над которой была высечена на камне надпись на незнакомом мне языке.

– Навсегда вместе, – шепотом перевел Рошан.

Детей мы оставили в саду с Эдгаром, а сами вошли внутрь. По узкой лестнице спустились вниз, туда, где в центре небольшого зала стоял мраморный саркофаг. А в стенной нише – урна с прахом. Мама и брат. Я коснулась пальцами выпуклой чеканки на медном сосуде. Здравствуйте, мои родные, я пришла…

– Разве дракон не принимает истинный облик, умирая? – спросил Лайс отстраненно, глядя на каменный гроб.

– Нет. Мы навсегда остаемся в том обличье, в котором встретили смерть. – Рошан обошел склеп по кругу, дотрагиваясь то тут, то там до стен, словно совершал лишь ему одному понятный ритуал. – В родном мире драконам не строят гробниц. Наши тела не подвластны тлену и со временем отвердевают, превращаясь в камень. Мы становимся памятниками самим себе…

Они с Эн-Ферро переглянулись и вдруг не сговариваясь ухватились с двух сторон за накрывавшую саркофаг плиту. Любой из них мог без труда отодвинуть ее с помощью магии, но они забыли об этом или не хотели так, и скрежет камня заглушал их натужное сопение. Иоллар пришел им на помощь, толкая плиту по центру до тех пор, пока она не упала на пол, расколовшись на две части, а потом муж вернулся ко мне. Как раз вовремя: ноги подкосились, и без его поддержки я не устояла бы.

– Здравствуй, друг. – Рошан коснулся руки лежащего в гробу мужчины. – Здравствуй и прощай.

Он резко развернулся и вышел прочь.

– Прощай, – повторил вслед за драконом Эн-Ферро. Кард поцеловал свои пальцы и дотронулся ими до лба покойного. – Спасибо, что ты был.

Через минуту в склепе остались лишь мы с Ларом.

– Иди, – попросила я мужа. – Я скоро.

Он был таким же, как в нашем последнем сне. Молодой, красивый. Я коснулась его щеки, еще не каменной, но уже отвердевшей. Погладила волосы. На миг показалось, что он вот-вот откроет глаза, улыбнется и скажет мне, как тогда: «Здравствуй, малыш…»

– Здравствуй, папа. Здравствуй и… до свидания.

Нам есть о чем поговорить, но не с телом, которое скоро станет памятником тебе, а с тобой, именно с тобой. И я знаю, что однажды мы встретимся. Но тебе… вам с мамой и братишкой придется еще подождать.

– Наверное, вы хотите отдохнуть? – спросил Эдгар, когда мы вернулись в дом. – Или велите приготовить обед?

– Я хотела бы взглянуть на комнату, – попросила я.

Он понял без пояснений.

– Идемте, госпожа, я провожу.

Комната тоже была совсем как во сне: песочный ковер, море на стенах, облака на потолке. Кроватку-парусник тут так и не поставили, но я готова была остаться и спать прямо на полу под шум волн-занавесок.

А в соседней комнате было пусто и уныло.

– Госпожа Ольга не успела здесь закончить.

Мама не успела даже начать: только белые, грунтованные стены, приготовленные под роспись, и банки в углу.

– А вторую комнату так и не закончила. Просто не знала, какой она должна быть. Или знала, что в ней уже некому будет жить…

– Скажите, эти краски, наверное, уже испортились от времени? – спросил у Эдгара Иоллар. Он и дети отправились осматривать дом вместе со мной.

– Нет, господин, – заверил его мужчина. – Это очень хорошие краски, у них неограниченный срок использования.

– Значит, мы можем сами все сделать, да, милая?

– И это будет моя комната, – заявил Дэви.

Само собой вышло, что мы решили задержаться в доме родителей до утра.

Лайсу с Рошаном Эдгар предложил гостевые комнаты, а мы всем семейством остались в моей морской: расстелили на песочном полу одеяла, словно в самом деле заночевали на пляже.

– Как ты, Галчонок? – заглянул перед сном Лайс.

– В порядке. А ты?

– Странно, но тоже. Знаешь, как отпустило, как…

– Знаю, – кивнула я, чтобы он не мучился, подбирая слова. Нет таких слов.

– А еще я Эдгара этого не помню! – признался Эн-Ферро радостно. – Представляешь, я и не помню? Стал думать, оказалось, еще целую кучу вещей забыл. Как соседскую собаку звали, когда мне лет пять было. Имя девушки, с которой на первом курсе встречался… Уйму ненужных мелочей выбросил из головы. И это здорово!