Наследники Лои
Шрифт:
А ведь то, о чем писала ей бабушка, намного больше всех сокровищ. Куда значительнее любого золота с бриллиантами вместе взятых. Неужели какие-то детские предрассудки помешают ей найти завещанное?
Наконец решившись, Лера встала из-за стола, и пройдя на кухню, сняла с крюка свечной фонарь. В нем оставался приличный огарок, которого должно хватить на несколько часов. Она сунула в карман к ключам спичечный коробок, накинула пальто, и тут снова задумалась: "А что если меня увидят? С фонарем в руках, поднимающуюся наверх. То-то расспросы начнутся". Вернувшись на кухню, она нашла обычную полотняную сумку, с которой ходила за покупками. Запихнула в нее фонарь, и оглядела себя: "Дурак, конечно, не догадается, но так шансов, действительно, больше".
В подъезде было тихо. Бесшумно ступая каучуковыми подошвами своих любимых ботинок, поминутно прислушиваясь,
На какой-то момент, Лера даже испытала облегчение. Ей не придется лезть в эту жуткую темноту, где может скрываться что угодно. Но подумав немного, заключила: не сейчас, так завтра, ей все равно придется там побывать. А вот выпадет ли еще такой случай? Нужно хотя бы попробовать.
Лера достала брякнувшую связку ключей, и повесив сумку на руку, принялась осматривать ржавый механизм. Справилась она с ним, на удивление - легко. Замок только снаружи выглядел так плохо. Ключ легко провернулся, что-то щелкнуло, и толстая дужка отскочила в сторону. Лера вытащила ее из петель, затем, оглядевшись, просто повесила замок на лестничную скобу. Пришлось подняться еще выше, чтобы можно было попробовать открыть массивный люк. Первая попытка оказалась неудачной. Лера, упершись обеими руками толкнула деревянную крышку, но та даже не шелохнулась. Она толкнула снова, и на этот раз, что-то хрустнуло, в лицо посыпался мусор, а между ржавыми петлями появилась сантиметровая щель. Обнадеженная увиденным, девочка поднялась еще на одну скобу. Сильно мешал фонарь в сумке, но оставлять внизу его, она не хотела. Упираясь головой и руками, Лера снова навалилась на злополучную крышку. Щель понемногу стала увеличиваться, снова посыпался мусор. Зажмурившись, она толкала из последних сил. Внезапно в пояснице что-то больно кольнуло. Спина ослабла, и гулко хлопнув, люк снова закрылся. Руки ходили ходуном, по спине струился пот. "Неужели, из-за какой-то деревянной крышки, я не смогу забрать завещанное мне отцом?" И тут она разозлилась. На свою слабость, на этот обшарпанный люк, некрашеный еще с первой империалистической, на бабушку, которая оставила ее одну со всем этим. И тогда, сжав зубы, Лера навалилась на крышку, с таким остервенением, словно та была виновата во всех ее бедах. Не выдержав такого напора, дверца поехала вверх, и через секунду, опорный стержень с тихим щелчком, скользнул в паз. Обливаясь потом, едва дыша, девочка вывалилась на засыпанные опилками балки чердака. Сердце бешено колотилось где-то в горле, а руки дрожали так, что она, минут пять, просидела в полной темноте, не в силах зажечь фонарь. Боль и усталость, на время вытеснили страх. Лера сидела привалившись к какому-то бревну, в очередной раз удивляясь собственным мыслям. А в этот момент, ей почему-то подумалось: все происходящее сейчас, является частью чего-то настолько грандиозного, и настолько важного, что об этом будут писать в школьных учебниках. Странно, но она была уверена: именно здесь, на этом пыльном чердаке, начинается самый главный в ее жизни этап.
Немного успокоившись, Лера достала фонарь, открыла крышку, непослушными пальцами зажгла свечу, и с сожалением увидела, что стекло на нем треснуло.
Болела поясница. Резало запорошенные глаза. Девочка, кряхтя поднялась на ноги. Неожиданно сильно закружилась голова. Чтобы не упасть пришлось ухватиться за какую-то перекладину. Вокруг было очень пыльно и до судорог жутко. С толстых стропил свисали какие-то лохмотья. Серые клочья непонятной субстанции, словно театральным занавесом скрывали таинственный неведомый мир. Снова накатил страх. Девочка осторожно ступила к первым опорным столбам, и тут, прямо перед ней, из темноты вынырнули глаза.
– У - ух!
– Сердце провалилось куда-то в подвал. По всему телу, от головы до пят, шершавой щеткой прошел смертельный озноб. Как удержалась от крика, она так и не поняла. Два светящихся огромных глаза надвинулись, а в следующую минуту, с одной из перекладин к ее ногам спрыгнул Ушастик. Огромный котяра, гроза всех мышей, страстный любитель рыбных потрохов, тихо мяукнув, гордо выгнул спину, словно приглашая девочку в свои владения.
– Ах ты, разбойник!
– с трудом переводя дух, прошептала девочка, - Так ведь и помереть не долго! Как ты сюда забрался?
Услышав
Поглаживая довольного кота, Лера неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. Словно это прикосновение к живому теплому существу, придало ей сил. Ушастик терся об ее колени, уютно, как умеют только коты, урчал, и постепенно, девочка совсем успокоилась. "Подумаешь - чердак! И чего здесь может быть страшного?"
Она постаралась вспомнить, что было написано в бабушкином послании. Где-то здесь, должен находиться пожарный ящик. Большой сундук с песком, баграми и прочим. Такие она видела в школе. Там раз в месяц проходили пожарные учения.
Подняв фонарь над головой, Лера огляделась. Теперь окружающее не казалось ей чем-то таинственным и страшным. Обычные пыльные стропила, да комья свалявшейся паутины.
Ящик обнаружился за вторым рядом опорных столбов. Лера, пригибаясь, пролезла под свисающими лохмами, и оглядев деревянный сундук, задумалась.
То, зачем она сюда пришла, находилось под ним. С одного взгляда было понятно - ящик весит много, слишком много, чтобы она могла сдвинуть его, хотя б на миллиметр. Опустившись на колени, Лера принялась осматривать место более тщательно. Здоровенный сундук, покоился на двух толстых балках. Промежуток между ними, как и весь остальной потолок, был засыпан опилками. Она поставила фонарь на одну из балок, и принялась разгребать пыльные, в ошметках паутины - опилки. Через несколько минут, пальцы наткнулись на что-то твердое. На ощупь, это был плоский предмет, завернутый в грубый материал, похожий на мешковину. Потянув за край, девочка вытащила его на свет. И тут на нее накатило.
С детства, сколько Лера себя помнит, ее изводили всевозможные аллергии. Весеннее цветение, к примеру, неизбежно вызывало у нее приступы дикого удушья. Даже обычные фрукты, могли привести к печальным последствиям. Не раз, отведав какого-нибудь заморского персика, она страдала от непонятной сыпи, которая начинала жутко чесаться, и превращала следующие несколько недель в настоящую пытку. Особенно сильные приступы начинались во время уборки квартиры. Пыль была ее непримиримым врагом. Вот и сейчас, в носу невыносимо защипало, в горле закололи тысячи иголок. Из глаз хлынули слезы, и девочка не в силах больше сдерживаться, громко чихнула. Затем понеслось. Она чихала без остановки, размазывая слезы по грязным щекам. Болел живот, кружилась голова, горло саднило, но она никак не могла остановиться. Приступ длился долго. Лера совсем выбилась из сил. Но вот, дыхание понемногу пришло в норму, а невыносимый зуд в носу, перешел в привычное жжение. Лера просидела долго, сквозь светящиеся разноцветные пятна тупо разглядывая пожарный ящик. Наконец, ее отпустило, и увидев, что фонарь начинает как-то странно мигать, подтянула ближе свою находку. Она развернула пыльный мешок, в котором оказалась плоская металлическая коробка. Повертев ее в руках, девочка хмыкнула: - Легкая какая.
Захотелось тут же заглянуть внутрь, но Лера сдержала этот порыв. Здесь при слабом свете вряд ли удастся что-то разглядеть. Кое-как скрыв следы своего пребывания, она поспешила назад к люку. Ушастик растворился в пыльной темноте огромного чердака, видно снова отправился на охоту. Лера тихо позвала, а когда тот не появился, решила, что раз уж он как-то смог забраться сюда, значит, сам и выберется.
Дома пришлось лезть в ванную. Оглядев себя в прихожей, Лера ужаснулась. Выглядела она забавно. Вся в серых ошметках, измазанное лицо, волосы в лохмах паутины, пальто в грязных опилках. В общем, если бы ее увидел сейчас кто-то из ребят во дворе, точно приняли бы за какую-нибудь чердачную кикимору. Она сбросила изгвазданную одежду прямо там, в прихожей, босиком, в одних трусиках, прошлепала на кухню, и трясясь от холода, зажгла керосиновый водогрей. Воды в нем оставалось больше половины, так что можно было бы и самой искупаться, и вещи постирать. Едва только красная стрелка на аппарате дошла до отметки в 22 градуса, Лера открыла кран, и встала под прохладные пока еще струи. Она долго и тщательно намыливалась куском душистого мыла, стараясь смыть с себя налипшую гадость. Затем, когда стекающая вода стала совсем прозрачной, почти согревшаяся, вылезла из ванной. Завернувшись в большое полотенце, она прошлепала в комнату. Здесь, достала полотенце поменьше, и замотав им голову, принялась торопливо одеваться.