Наследники Лои
Шрифт:
Девочке и в голову не могло прийти, что за каждым ее шагом, вот уже месяц, следит целая армия лучших агентов империи. И произошедшее сегодня, это вовсе не операция по захвату опасного преступника, а стандартные действия группы сопровождения.
В этот вечер, она долго не могла уснуть. Радио передавало плохие новости с фронтов. Москва отбивалась из последних сил, пали Киров, Ижевск, Новокузнецк. В их городе, еще хуже стало с продовольствием. Пайки, за последнее время, сильно урезали. Если бы не возмещение морального ущерба от семьи Родович, ей пришлось бы совсем плохо. Детям школьного возраста, пайки сокращены почти вдвое. Не раз, на кухне, глядя на лежавший перед ней кусочек, ставшего еще менее съедобным хлеба, она с ужасом понимала: сколько таких же, как она подростков, сейчас умирают от голода, в этом, избитом войной городе. Лишь под утро, когда
Проснулась Лера довольно поздно. Тело сильно ломило. Во рту ощущался странный металлический привкус. С трудом поднявшись, она напилась ледяной воды, из стоявшей на столе кружки, и нехотя принялась одеваться. При свете дня, вчерашние события казались дурным сном, диким ночным кошмаром. Однако за завтраком, прихлебывая горячий настой, она снова задумалась. Что-то в произошедшем вчера, ей не нравилось. Только вот, объяснить, что именно, было сложно.
Эти военные, действовали так..., словно намеренно ее игнорировали. Единственное, что она поняла: будь это официальные представители власти, они обязательно провели бы тщательное расследование. Она знала из книжек, что на месте преступления, должны все досконально измерить, въедливые детективы при этом обнюхают каждый сугроб, каждую кочку. Свидетеля, непременно должны затаскать по кабинетам, выпытывая всевозможные подробности случившегося, и так далее и тому подобное. Значит..., что-то во всем этом есть необычное, неправильное.
А за окном кружил легкий снег. Большая стайка тощих детей, одетых в какие-то лохмотья, играла на тротуаре. Малыши, старшему из которых на вид не больше семи, по очереди катали друг друга на санках. Редкие прохожие вынуждены были отступать в сугроб на обочине, пропуская эту орущую и визжащую компанию.
Лера долго смотрела, как они лепили снеговика. Как кто-то из них притащил грязное ведро, метлу и кусочки угля. Было забавно наблюдать, как они спорили, кто будет создавать лицо получившемуся снежному истукану. И тут, один из малышей упал. Нет, не споткнулся, не поскользнулся. Лера видела, как он согнулся пополам, прижимая руки к животу, а затем, тряпичной куклой повалился в снег. Она хотела уже выскочить к ним на улицу, когда внизу появилась закутанная по самые глаза женщина, и взяв потерявшего сознание ребенка на руки, шатаясь побрела к соседнему дому. Оставшиеся внизу дети, немного постояв кучкой, вновь принялись носиться друг за другом, словно ничего не произошло.
Война, голод, смерть. За последние годы все привыкли к подобному. Сколько раз она сама видела, как люди умирали прямо на улице. Сколько раз в молчаливой серой очереди в магазине, кому-то становилось плохо. И самое страшное, что на это перестали обращать внимание. Лишь редкие сердобольные старушки, которые сами едва держались на ногах, причитая, пытались помочь несчастным. Остальной народ, просто молча наблюдал за происходящим, либо делал вид, что ничего не замечает.
Дома было жутко скучно. Занятия в школе так и не возобновили, поэтому Лера, отвлекала себя, как могла. В последние дни, она необычно много читала. А вчера пришло время возвращать книги. В городской библиотеке, было многолюдно. Помещение почему-то хорошо отапливалось, и замерзшие в холодных квартирах граждане проводили здесь дни напролет. Лера, отправляясь в эту поездку, не знала, что обратная дорога окажется такой непростой. Выйдя из гудящего, как потревоженный улей здания, она простояла больше часа в ожидании трамвая, но тот так и не появился. Вот и пришлось возвращаться пешком.
Она снова вспомнила произошедшее, и по спине побежал предательский холодок. Витольд, этот красавчик, любимец всех школьниц квартала, хотел ее убить. Его гордость - бойцовый пес, в холке был почти по пояс, и принадлежал к особо агрессивной породе. Так что, исход был предопределен заранее. Но вмешалась непонятная сила. До сих пор перед глазами стояла эта жуткая картина. Разлетающаяся фонтаном собачья морда, кровавые брызги, куски плоти.
"Брр-р-р! Такое никогда не забудешь! Интересно, а что будет с Витольдом? Скорее всего, по законам военного времени просто расстреляют. Хотя с его связями..., очень может быть, что завтра он снова будет гулять, как ни в чем не бывало, по аллеям их старого парка".
От чего-то захотелось порисовать. В школе она участвовала во всех конкурсах, и даже заняла как-то третье место, но вопреки желаниям бабушки, развивать свой талант не стала. Иногда, как сейчас, на нее просто
Выдвинув ящик стола, Лера вынула свой старенький альбом, и доставая коробку с карандашами, укололась обо что-то острое. Осторожно пошарив рукой, она вытащила из самого дальнего угла, знакомую металлическую полоску.
В сознании тут же возник образ бабушки. Тетя Варя, бумажный сверток, письмо на красивейшем в мире языке. А затем, пришло осознание чего-то невероятно важного, что она так и не сделала.
Она не забыла. Но...
Все последние дни, девочка прибывала, словно в тумане. В голове, мешая нормально думать, снова и снова, сталкивались беспорядочные образы, отдельные картинки, обрывки разговоров. Только сейчас, ей становилось понятным многое из того, что раньше казалось таким странным, раздражающим, и даже глупым. Но вскрыть тайник, она так и не решилась. Лезть на темный пыльный чердак, одной, казалось немыслимым. Будь с ней Вероника, она побывала бы там еще в первый день после прочтения бабушкиного письма. Но подруга бесследно исчезла. Возможно, они уехали из города, а может быть им дали новую квартиру где-то на окраине. Так или иначе, но Лера с того страшного пожара больше ее не видела. Раскрывать семейную тайну кому-либо другому было опасно, поэтому поход на чердак, с детства имеющий в их компании дурную славу, откладывался на неопределенное время.
Лера в задумчивости вертела металлическую линейку, на которой были выгравированы странные знаки, и постепенно сознавала: рано или поздно, все равно придется туда пойти.
Сколько она помнит, чердак для них, был запретным местом. Сидя вечерами на любимой лавочке, ребята, таинственным шепотом рассказывали друг другу о каких-то жутких голосах, раздающихся оттуда по ночам. Говорили, что там водятся привидения, мертвецы, и прочая нечисть. Она знала, даже самые смелые мальчишки их двора, никогда там не бывали.
Дней десять назад, Лера, собравшись с духом, поднялась на самый верхний этаж, и долго стояла прислушиваясь, не донесется ли оттуда киношный вой какого-нибудь злобного призрака. Тяжелый люк был заперт на огромный, ржавый замок. Казалось, его не открывали со времени постройки дома. Так ничего и не услышав, она спустилась во двор, и обойдя дом по кругу, попыталась разглядеть слуховые окна. Их обнаружилось сразу четыре. Два на обращенной во двор стороне, и еще два на торцах четырехскатной крыши. Но все они были наглухо заколочены. Как Лера ни вглядывалась, так ничего интересного не увидела. Обычная металлическая, основательно поржавевшая кровля. И сосульки, которые она в детстве так любила разгрызать, и снег, падающий оттуда целыми сугробами, имели неаппетитный коричневый оттенок. Редкие птицы, пятна наледи, несколько радиоантенн, раскинувших тонкие нити, словно паучьи сети, и больше ничего.
Сейчас, сидя у окна, за которым выглянуло яркое солнце, шумной стайкой носилась детвора, и куда-то спешили прохожие, она вдруг поняла, какими глупыми выглядят ее страхи. Наверное, бабушка просто бы рассмеялась, а отец, принялся бы в серьез подробно объяснять, почему бояться приведений глупо. Нужно было решаться. Ключ от чердачной двери, как она знала, находился у них. Бабушка работала в пожарном, и отвечала за безопасность не только их дома, но и еще нескольких соседних.
Девочка встала, открыла дверцу монументального шкафа, и на верхней полке наткнулась пальцами на холодный металл. Ключи были ледяными, словно вобрали в себя всю прошедшую зиму. Лера часто видела, как бабушка, приходя домой с дежурства, кладет их сюда. Она стянула увесистую связку, и вернувшись к столу принялась ее рассматривать. Многие из ключей, а их оказалось больше двух десятков, были очень древними. Большие, с резными головками, с множеством бороздок и зубцов. Покрытые коричневой коркой, искусно выполненные, необычные, они напоминали ей книжные истории о спрятанных сундуках с сокровищами. Ей грезились огромные подземелья, ржавые цепи, прикованные к стенам скелеты, решетки, закопченные каменные своды, железные двери, за которыми многие века прибывает в забвении страшная тайна.