Наследники Слизерина
Шрифт:
Инстинкт самосохранения заставил ее слегка заволноваться.
«А сможем ли мы отсюда выйти?» — задалась она справедливым вопросом.
Тем временем, волшебник посмотрел на часы, затем нахмурился, слегка отогнул закрывающий окно брезент и, прищурившись, стал внимательно куда-то всматриваться.
Так прошло еще несколько минут.
— Простите, а долго нам еще ждать? — не выдержал, наконец, Малфой.
Волшебник поднял руку и жестом дал понять, чтобы тот замолчал, продолжая увлеченно пялиться в окно.
Все напряженно следили за незнакомцем, так и застывшем в одной позе, не удостаивая собравшихся
— Спасибо, Нотт, — обратился второй волшебник к первому, — если можешь, останься до конца.
— Останусь, — кивнул Нотт и, скрестив руки на груди, продолжал стоять на своем месте, удерживая в поле зрения все помещение.
— Итак, — наконец, обратился второй незнакомец к собравшимся, — прежде, чем я назову свое имя и оглашу цель нашей встречи, мне нужно убедиться в том, что все присутствующие сохранят в тайне всё услышанное, вне зависимости от того, захотят они продолжать сотрудничество или нет.
По комнате прокатился взволнованный шепот.
Волшебник взмахнул палочкой, и в руке у него появилась мастерски исполненная хрустальная роза.
— Это еще что за романтика? — надменно усмехнувшись, тихо спросила Белла у Крауча.
— Без понятия! — удивленно прошептал тот в ответ.
— Передайте это друг другу, — попросил волшебник и протянул розу девочке, сидящей к нему ближе всех.
Та обрадовалась и охотно приняла изящный предмет, но, едва коснулась пальцами стеклянного стебелька, тут же вскрикнула.
Белла вытянула шею, чтобы разглядеть причину такой странной реакции.
Непонятный артефакт, на самом деле, оказался чем-то вроде сосуда, который сейчас медленно вбирал в себя каплю крови, постепенно приобретая бледно-розовый цвет.
— Я понял! — вдруг увлеченно зашептал Крауч. — Роза — древний символ тайны и молчания. Он хочет, чтобы мы поклялись на собственной крови, что никому не расскажем того, что здесь услышали.
— Да я уж и сама догадалась! — буркнула Белла в ответ.
Роза, тем временем, пошла по рукам. Больше уже никто не вскрикивал, но некоторые, соприкасаясь с ней, морщились от боли.
С каждой новой порцией крови цвет сосуда становился все более насыщенным, и когда очередь дошла до четверых друзей, приобрел глубокий багровый оттенок.
Белла была самой последней, и когда Барти неосторожно передал ей розу, чуть ее не выронила, острым шипом пропоров себе всю ладонь.
Удержавшись от того, чтобы немедленно отшвырнуть эту дрянь в дальний угол комнаты, она с отвращением проследила, как струйка крови всосалась внутрь и, взяв свою волшебную палочку свободной левой рукой, взмахнула ею, чтобы злосчастный цветок, пролетев через всю комнату, вернулась к хозяину.
— Вам, может, нужна помощь? — надменно поинтересовался волшебник.
— Нет, — машинально ответила она. — Вилетутдинем ревокаре!
Кровь, кажется, остановилась. Во всяком случае, она перестала капать на пол. На пятом курсе исцеляющих заклинаний еще не проходили, а добровольные познания Беллы в целительской магии на этом исчерпывались.
— Конъюнктивус! — вдруг произнес Крауч, и из его волшебной палочки сами собой поползли чистые бинты, ловко заматывая рану.
— Что ж, теперь, если кто-то из вас донесет полученную здесь информацию до чужих ушей, мне немедленно станет об этом известно, — удовлетворенно сообщил волшебник и, взмахнув волшебной палочкой, заставил кровавый сосуд исчезнуть.
— Мое имя Август Руквуд, — соблаговолил он, наконец, представиться. — Вы все оказались здесь, потому что ваши родители или иные поручители состоят в неком элитном клубе, который, на данный момент, является единственной организацией, предпринимающей попытки защитить истинно магическое сообщество от растущего влияния магловских выродков и прочих маглофилов.
Такое интригующее начало заставила Беллу податься вперед и проявить к оратору куда больше внимания, чем изначально.
— Сегодня настоящая магическая элита фактически отстранена от принятия решений и находится в подполье, постепенно растворяясь и разлагаясь под гнетом либерально общества, — продолжал Руквуд. — Вы, должно быть, замечали падение уровня образования и магической культуры в целом и задавались вопросом, почему вам приходится довольствоваться малым лишь из-за того, что маглорожденные волшебники не в силах овладеть всеми секретами колдовства.
Нам неизвестно, почему не все человечество, а лишь его малая часть была от природы наделена магическими способностями — в этом величайшая тайна мироздания. Унаследованный нами от предков дар не просто привилегия, но и огромная ответственность. Наша с вами задача сохранить и приумножить его для потомков, а вовсе не расточить и уничтожить, передавая маглам, чем на протяжении веков активно занимаются наши противники.
Организация, о которой я хочу вам рассказать, существует уже порядка десяти лет, и вы сможете вступить в нее, если изъявите желание и сможете оказаться полезными. Нашим основателем является волшебник, чье мастерство, без преувеличения, превосходит всех ныне живущих.
Белла подалась вперед еще сильнее.
— Всю свою жизнь он посвятил служению магии, и его единственной целью всегда было есть и будет стяжание этого величайшего искусства и передача его тем, кто действительно того заслуживает.
Белла считала себя безусловно заслуживающей такой передачи и ужасно хотела запустить каким-нибудь заклятием в голову несуразно высокого парня впереди, чьи патлы частично закрывали обзор.
— Как вы знаете, — вещал Руквуд четко и уверенно, словно публичные выступления были для него делом обыкновенным и привычным, — существуют волшебники, из числа выдающихся и уважаемых, которые считают возможным и необходимым поощрять безответственное и расточительное отношение к величайшему дарованию, которым было удостоено человечество. В их число, к сожалению, входит и Альбус Дамблдор… — скорбно констатировал он и сделал многозначительную паузу, прежде чем продолжить, — я не могу не уважать этого волшебника, его магические достижения ни у кого не вызывают сомнений, однако, насколько он велик как маг, настолько же низок как личность.