Наследники страны Ямато
Шрифт:
– Прекрасные стихи! И кто же их автор?
– Я… – призналась Хитоми.
– Да, но я не вижу здесь имени твоего возлюбленного!
Хитоми засмущалась, её щёки залил яркий румянец.
– Неужели вы так ничего и не поняли?
Тоётоми снова воззрился на свиток, затем на Хитоми, мастерски изображавшую неподдельное смущение. Постепенно он начал постигать смысл сказанного невесткой…
– Ты хочешь сказать, что этот слепец – я?
– Да, мой господин…
Тоётоми растерялся: давно столь прелестные особы не изъяснялись ему в любви, да ещё таким изящным способом!
Хитоми, решив окончательно смутить своего свёкра, прочла вкрадчивым томным голосом:
– С тех самых пор, как в лёгком сновиденье Я, мой любимый, видела тебя, То, что непрочным сном Зовут на свете люди, Надеждой прочной стало для меня! [105]Тоётоми почувствовал, что более не в силах справиться со своим естеством. Он выслушал Хитоми, затем резко встал.
105
Автор Оно-но Комати. Переводчик А. Глускина.
– Я прогневала вас, мой господин? – испугалась невестка.
– Нет… ни коим образом. Я хочу, чтобы ты стала моей наложницей, – решительно преложил он.
– Это честь для меня, – Хитоми встала и поклонилась, понимая, что достигла желаемого.
– Сегодня вечером я жду тебя в своих покоях.
– Я не заставлю себя ждать, мой господин.
Хитоми поклонилась и, раздвинув фусуме, исчезла в сумраке замкового коридора.
Глава 7
Ода Нобунага, расположившись на татами, в своих покоях читал послание сёгуна. Тон письма был достаточно вежливым, но одновременно – предельно жёстким, ибо господин Тоётоми требовал увеличения отчислений в казну сёгуната.
Даймё находился в сложном положении. Сёгун буквально задавил налогами, в то же время Нобунага продолжал поддерживать императора, что составляло весьма ощутимую долю доходов Яшмового дома.
Перед Нобунагой стоял нелёгкий выбор: либо смириться со своей участью и полностью стать марионеткой сёгуна, отречься от обещаний данных императору Гендзи, либо противостоять из последних сил. Последнее продлиться недолго, ибо Тоётоми вышлет против строптивого даймё вооружённую до зубов армию самураев… И что же дальше? – отряд разорит предместья Адзути, но никогда ему не завладеть замком – слишком хорошо тот укреплён, стены настолько крепки, что даже у португальцев нет таких пушек, дабы разрушить их.
Сопротивление непокорного Адзути приведёт сёгуна в ярость: он прикажет осадить замок… Сколько времени Нобунага сможет пребывать в осаде? – вероятно долго… Может ли он рассчитывать на дружественные кланы Тюсингура и Ходзё? Нобунага не мог дать ответов на столь многочисленные вопросы.
Почти шестнадцать лун Хитоми пребывала в горном убежище – хижине Горной ведьмы. Она охотно помогала Юми по хозяйству, дел было хоть отбавляй. Воины, охранявшие девушку, охотились в горах на горных козлов, добывая пропитание.
Моронобу же часто навещал свою возлюбленную, стараясь привозить для неё различные подарки и столь необходимые рис, соль, муку, овощи, фрукты, различные сладости. Старая Юми пыталась развести небольшой огород, но овощи росли крайне плохо – горная почва слишком бедна и камениста. Поэтому надежда была лишь на Моронобу, да добычу охотников.
Когда у Хитоми и её верной служанки выдавалось свободное время, они уходили в горы на прогулку, под пристальным оком охраны, и старая Юми собирала различные травы. Вскоре и Хитоми начала в них разбираться – занятие оказалось весьма полезным и увлекательным.
Прошедшую зиму обитатели хижины Горной ведьмы пережили благополучно: еды и хвороста было в достатке, да и снега выпало сравнительно немного. И вот снова приближались холода. Хитоми не боялась зимы, ибо твёрдо знала: Моронобу любит её и их будущего ребёнка, ведь она – в тяжести, уже примерно на середине срока, и сделает всё, что в его силах, дабы облегчить её пребывание в горном убежище.
Тоётоми Хидэёси настолько увлёкся прекрасной невесткой, что совершенно позабыл о своих наложницах. Почти полгода наложницы томились без внимания и ласки сёгуна, довольствуясь редкими свиданиями с придворной знатью – давать огласку своим отношениям женщины опасались – Тоётоми был ревнив и жесток.
Любовь сёгуна и юной вдовы принесла, наконец, плоды – мнимая Хитоми ощутила беременность. Поначалу, она очень расстроилась, ибо это означало уступить ложе соперницам, а этого ей вовсе не хотелось. Прелестница настолько привыкла проводить ночи с сёгуном, что не желала делить его ложе ни с кем. Она до последнего момента скрывала своё положение, покуда Тоётоми сам не стал замечать её округлившийся живот.
Однажды после очередных бурных любовных ласк, Хитоми стало дурно: голова закружилась, к горлу подступила тошнота.
– Что с тобой? – обеспокоился сёгун.
– Лёгкое недомогание… Сейчас пройдёт, – наложница попыталась улыбнуться.
– Это как-то связано с твоим животом?
Хитоми растерялась.
– Вы всё знаете, мой господин? И вы молчали?
– Конечно. Женщина сама должна сказать о том, что ждёт ребёнка. Надеюсь, он – от меня?
Хитоми вскочила с футона и упала на колени.
– Это ваш ребёнок, господин, не сомневайтесь. Я никогда бы не позволили себе изменять вам…
Сёгун растрогался:
– Не сомневаюсь. Но покуда ты не родишь, мне придётся довольствоваться услугами других наложниц…
У Хитоми потекли слёзы, случилось то чего избежать невозможно… После родов она вряд ли вернётся в покои сёгуна, если только в качестве просительницы.
Ода Нобунага развернул свиток, перевязанный алым шнурком, что означало – предупреждение. Очередное послание из Исиямы от самого сёгуна на сей раз выражало недовольство по проводу присланной суммы – Тоётоми она показалась оскорбительно малой.