Наследники Тьмы
Шрифт:
Услышав шаги на лестнице, Вера на цыпочках припустила вниз и вдруг увидела — да и почувствовала, конечно, тоже! — как фракталы на руке задвигались и поползли к плечу и пальцам, переливаясь и выпуская новые почки. Показалось, она слышит вибрацию — ключ праотцов! Он здесь! и снова на неё реагирует, как было, когда к ней подошла Надя Белкина!
Ноги сами понесли Веру вниз, навстречу ключу праотцов, хотя сейчас он уж точно был не у Нади, а у кого-то из тех, с кем она только что очень хотела избежать встречи. У Кости! — поняла она, бегом преодолевая лестничный марш. Он ждал её на первом этаже, а наверх, на этаж выше Костиной квартиры, приехал Десятов-старший и теперь неспешно спускался. Отец и сын были заодно, правильно она догадалась, и теперь брали её в клещи! Лифт! Надо вызвать лифт и уехать на самый
Веки отяжелели, глаза закрылись, и Вера упала прямо в его объятия.
Несмотря на кондиционер, в кабинете всё равно было нечем дышать, видимо оттого, что, помимо самого доктора, туда набились ещё Лявис и оба Десятовых — старший и младший сразу. Кафтырёв остро чувствовал запахи всех троих, что раздражало и отвлекало, мешая как следует рассмотреть этого, наконец-то явившегося под чёрные очи Старшего, Константина. Высокий, смазливый, широкий в плечах молодой человек оказался неожиданно взрослым и деловым.
— Послушайте, Роман Филиппович, — слегка улыбаясь, говорил он, и слова мягко ссыпались в его губ, словно чёрные перышки. — Вы дали отцу три дня, но я пришёл раньше, причём сам, без принуждения, вы же видите?..
— Вижу, — буркнул доктор, оглаживая бородку и стараясь сбросить рождённую духотой и, наверное, тем, что давно уже нормально не высыпался, леность мысли.
— Ну, так дайте мне возможность привести сюда всех остальных «лампочек», пока я могу к ним подобраться!
— Действительно! — поддержал сына отец. — Это сэкономит нам массу времени и сил! Что плохого?
— То, что, пока в нём, — он показал на Константина пальцем, — нет семени, и оно не прижилось, я как Старший не могу быть уверенным в его лояльности!
— Ерунда! И зачем говорить так, будто меня нет? Это невежливо! — воскликнул Десятов-младший. — Ладно, я не обижаюсь, речь не об этом, а о деле возрождения Тьмы. И здесь, как вы прекрасно знаете, я на вашей стороне! Или привезти сюда «суперлампочку» Острожскую, которую, как я понял, — он схватил со стола нарисованный портрет Веры и потряс им в воздухе, — вы столько времени усиленно, но безуспешно разыскивали, — недостаточно, чтобы вы стали мне доверять?
— Мне кажется, — промурлыкала Лявис, — мы можем немного и подождать с посевом. Обработка юноши…
— А мне кажется, — разъярённо перебил её Кафтырёв, — что я пока никому из вас слова не давал и совета не спрашивал!
— Зачем же тогда позвали? — ничуть не смутившись, мягко осведомилась Анна.
Доктор ей не ответил и впился взглядом в светуху молодого человека — как можно доверять «лампочке», пусть и только что включившейся, как заявляют они с папашей. Вон он, «лампочный» рисунок, плавает себе, яснее некуда. Кафтырёв моргнул, переводя взгляд со светухи на лицо парня — похож на папашу-то, хоть и посимпатичней. Да, в харизме не откажешь малолетке… Да и деловой такой оказался, невзирая на возраст, ты посмотри… сколько ему там, девятнадцать-двадцать? Не такой уж мелкий вообще-то, если разобраться, без инфантилизма просто, вот и всё!.. Понимает, кто скоро станет круче всех в этой Вселенной, и стремится примкнуть… так почему бы его возможностями и не воспользоваться? Возможностями?! Да он же «лампочка», чёрт бы его подрал, «природный» враг всех чернокровых! Нейротоксин вкатить ему — и на установку! А «лампочек» отлавливать — Китайцу с командой поручить… Они, правда, один раз уже обосрались, но ведь это с Острожской, с другими-то всяко легче будет, хотя… Тьма говорила, светуха «суперлампочки» гореть должна неоновой вывеской, а у неё — выглядит, как у обычной «лампочки», странность какая-то… Да и Константин этот тоже тип мутный — может, всё-таки скрутить его и насильно обработать?.. А с другой стороны — вдруг только семя зря израсходуем? Проглотит его, как Морозов, растворит, и никакие усовершенствования спецподготовки не помогут, что тогда? — а тогда придётся его сразу уничтожить, но ведь он ещё пользу принести может… Убить-то всегда успеется, девицу-то эту проклятую ведь именно он, Десятов-младший, разыскал, в капкан заманил и к нам привёз… Твою мать, почему здесь так воняет, аж голова раскалывается? И мысли! Почему так скачут мысли — невозможно сосредоточиться!..
— Роман Филиппович, разрешите сказать? — кротко попросила Анна.
Кафтырёв дёрнулся, как от удара, и воззрился на неё, словно на неожиданно выползшую из-под стола ядовитую змею.
— Что с вами? — отшатнулась Лявис.
На лице её отразилось вроде бы искренне беспокойство, хотя… доктор ни в чём уже не был уверен, ему стало жарко, тяжко от духоты, да и нервы натянулись отчего-то до предела… недосып! Во всём виноват этот чёртов недосып… Встав из-за стола, Кафтырёв подошёл к окну и с тоской поглядел на улицу: очень хотелось на свежий воздух.
— Ничего, — бросил доктор Анне. — Говори!
— Вам надо отдохнуть, — ласково проворковала она, — совсем себя не бережёте.
— Это всё?! — набычился Кафтырёв.
— Нет-нет, что вы! Я просто хотела напомнить, как вы вчера сказали, что до наполнения хранилища осталось совсем немного, ибо доработанная спецподготовка творит чернокровых быстро и без осечек, — она улыбнулась Десятову-старшему — тот принял комплемент как должное и с гордостью посмотрел на доктора. — Так зачем тогда торопиться с обработкой нашего юноши Константина — мы ведь не знаем, чем она может закончиться! Помните же, как было с Морозовым?
— Ты только что сама сказала, спецподготовка доработана и усовершенствована, это ведь как раз для таких случаев? Или я не прав? — доктор резко отвернулся от окна и уставился на Костиного отца: — Илья?
— Да, безусловно, — кивнул тот. — Я сделал всё что мог, однако, вы же понимаете, каждый организм уникален…
— Морозов как «лампочка» был гораздо слабее Константина, — подхватила Лявис и бросила на парня такой плотоядный взгляд, что Кафтырёв сразу же заподозрил её в желании интимной близости с молодым человеком.
Тот, надо заметить, глаз не отвёл, как бы принимая вызов… или всё это доктору только мерещилось? Он тряхнул головой, прогоняя наваждение.
— Роман Филиппович, — вдруг подал голос Десятов-младший, — разрешите, я подожду в коридоре? А вы спокойно обсудите меня без меня! По-моему, так будет гораздо проще… для всех.
Чуть вздёрнув от удивления бровь, Кафтырёв мотнул головой в сторону выхода.
— Его теплотень изрядно отличается, — продолжила Анна, дождавшись, когда дверь за парнем закроется, — я это отлично чувствую, да вы и сами, наверняка, видите. Поэтому мы не знаем, что после посева произойдёт и с ним, и с семенем… так зачем прямо сейчас рисковать? Давайте отложим обработку Константина и позволим ему доставить нам всех выживших в Москве «лампочек» на блюдечке с голубой каёмочкой?
— И что потом? — хмуро процедил доктор, переводя взгляд с Лявис на Десятова-старшего и обратно.
— К тому времени, как все они окажутся здесь, хранилище наполнится почти до края, и тогда достаточно будет выбрать самого слабого и попробовать на нём — если обработка пройдёт успешно, мы уже сможем объединиться!
— Тьма возродится и станет тысячекратно умнее нас теперешних! — воскликнул Илья. — Вы будете у руля и мгновенно разберётесь, как правильно обратить моего сына.
— И что делать с остальными «лампочками», — добавила Анна, многозначительно глядя на Кафтырёва, что явно подразумевало их уничтожение.