Наследники
Шрифт:
Положив на ладошку свое худенькое старушечье лицо, академик улыбался детской улыбкой.
«Ах, что за сад устроил этот вельможа!» — восхищенно думал он.
В благодарность за гостеприимство и влечение хозяина к познанию природы ученый Паллас составил подробный каталог растениям, находящимся в саду Прокофия Акинфиевича Демидова…
Больших затрат стоило Демидову сооружение дворца и ботанического сада, однако он не унывал. Управители заводов и приказчики исправно выколачивали доходы, заставляли работных трудиться до последнего
В рваной одежонке, босой, лесными тропами, обманув демидовскую стражу, Степка сбежал с Каменного Пояса и божьим странничком, побираясь, добрел до Москвы.
Крепки заплоты и замки вокруг демидовского дворца, свирепы дворовые псы, охраняющие хозяйское добро, сильны и лукавы сторожа, но ловкий, широкоплечий Степка подстерег час и перемахнул через тын, когда Прокофий Акинфиевич бродил со своей леечкой среди любимых цветов.
Рудокопщик пал на колени, подполз к хозяину, держа над головой челобитную.
— Откуда, варнак? — испуганно разглядывал Демидов беглого.
— Из Невьянска пришел, мир послал! — повинился рудокопщик.
— Неужто пешим допер? — удивился хозяин.
— А то как же! Милостивец наш, вычитай ты нашу просьбу!
Прокофий Акинфиевич принял бумагу, продолжая со вниманием разглядывать скуластого черномазого крепыша. «Силен, чертушка! А как вдруг да ножом пырнет в бок?» — покосился на кабального хозяин и отодвинулся. Вдруг глаза Демидова озорно засветились, он поставил на грядку леечку и, упершись в бока, закричал на весь сад:
— Охломон, пес, где запропастился? Поди-ка сюда!..
На окрик из зеленой гущи проворно выскочил рослый телохранитель Прокофия.
— Ты что ж, так оберегаешь хозяина? — осердился Демидов. — Гляди, что делается: варнак через тын перемахнул и ножом хозяина полоснуть задумал!
— Батюшка! — взмолился Степка.
— Молчи! — притопнул хозяин. — Не перебивай! Охломон, круши подлого!
Засучив рукава рубахи, набычась, холоп с кулаками пошел на челобитчика.
— Ах ты, сукин кот-перекот! — закричал Демидов беглому. — Бейся на кулачки! Осилишь, зачту твою слезницу!
— Осподи благослови! — сжал кулаки Степка и пошел на противника.
— Ой, так его! Ой, бей рыжего в сусало! — размахивая руками, подзадоривал Прокофий беглого.
Охломон охал, отступая на грядки.
— Ты куда ж, черт! Это кто пятится! — азартно закричал хозяин. — Бей супостата!..
Степка крепким плечом заходил на противника и, укараулив короткий миг, словно кувалдой бил его наотмашь в грудь.
— Ах, подлец-преподлец, ловко бьешь! — топтался Демидов подле рудокопщика в совершенном восторге. — Еще разик, еще ударь плута-пса! Накорми шельмеца пирогами, спать уложи!..
Из-за купав тополей брызнуло солнце. На пруду загоготали жировавшие гуси. Закрякал зеленый селезень в камыше. На широкий лопух упала рубиновая капля; Охломон быстро схватился ладошкой за лицо:
— Кровь!
Демидов зачмокал губами, черные глазки заискрились.
— Бей, молодец! Добивай!
Два дюжих бойца схватились в поясной хватке. В огромном усилии напряглись тела…
И вдруг Степка схватил налитое железом тело Охломона, подбросил его и со всей силой швырнул на землю.
— Вот шельмец! Вот удалец! — не скрываясь, обрадовался Прокофий Акинфиевич. — Жалую тебя, зачту слезницу… Эй, холопы! — закричал он. — Отлить сего плута.
На крик набежали слуги, притащили из родника студеной воды и окатили обомлевшего Охломона. Хватаясь за кусты, он встал и, пошатываясь, пошел к людской. Глаза его были опущены: стыдно было телохранителю глядеть в очи своему хозяину. А Демидов захохотал зло:
— Что, угораздило тебя на сей раз? Знатно кулачьем отпотчевали!..
Хозяин сдержал свое слово: в тот же день он прочел челобитную невьянских работных:
«Июля в пятый день 1768 году. Челобитная работных людей Невьянских заводов господину Прокофею Акинфиевичу Демидову в город Москву.
Житьишко наше стало невыносимым. Приказчики твои худче лютого волка. Отощали мы и в разор совершенный пришли. Мрем мы от непосильной работы на господина и приказчика. Принуждает он нас робить на доходы его. А еще мрем мы от дыму. От угольных куреней и дымного угару воздух на заводах стоит смертоносный, от коего воздуху работные люди мрут беспрестанно, так что и хоронить не доспеваем. Пуще же всего вгоняют в разор вашей милости заводские приказчики и бесперечь чинят всякое над нами беззаконие: денег не платят, припасы укрывают для себя, грабят, нам же не выдают на масло. Оттого народ голодает и с заводов бежит. Остаточные же люди весьма в болезнях обретаются. И как ваша милость тех приказчиков не уберет, могут заводы совсем без народа остаться и в конечное захудание прийти…»
Засим шли кресты, закорючки и неразборчивые подписи, начертанные уставной грамотой и титлами…
Прокофий Акинфиевич вскипел на приказчиков: не худо воров и плутов проучить! Вся кровь ходуном ходила в нем.
Бегая по горнице, он кричал:
— Ах, плуты! Ах, архибестии! Батогами сукиных детей!..
Рассерженный, он велел схватить Степку и отходить его лозами.
— Помилуй, батюшка, за что? — снимая посконные штаны, вопрошал челобитчик.
Демидов нахохлился, помрачнел.
— Как за что? — воскликнул он. — Первое: почему хозяину неприятную весть принес, растревожил его сердце. За то двадцать пять розог! Дале, за то, что побил моего холопишку, — благодарствую. В науку ему, дабы не возгордился. Да и чую грех за его душой, потому премного рад, что помял ему бока. Но и то не забудь, раб лукавый: кто дозволил тебе работу покинуть и с Каменного Пояса сюда на Москву бегать? За побег — полета розог! А еще в сердце моем накипело, расходилась от всего кровь, а как утишить ее? Для успокоения хозяина, для потешения его души кто будет служить? Ты! И за то тебе полета розог. Ложись и не перечь перед господином своим. Будешь перечить, еще добавлю!..