Наследство черной вдовы
Шрифт:
Ладно, сделала еще три глотка, выпивая горьковатую, немного мутную жидкость. Буквально сразу же появилась чувствительность в руках и ногах: покалывание тысяч «иголок» — ощущение не из приятных. Но я хотя бы начала чувствовать свое тело. Впрочем, свое ли? Я с трудом приподняла руку и уставилась на нее в немом удивлении: тонкая кисть, длинные пальцы «пианистки», ухоженные ногти ярко-алого цвета. «Крыша», похоже, все же поехала куда-то, причем без остального «строения», а я, наверное, сейчас лежала без сознания в одной из больниц.
— Вон, — последовал приказ. Отдавший его мужчина, тот самый, что звал меня
Я молчала. Не зная, что ответить, я просто внимательно рассматривала говорившего. Высокий, плечистый, статный. Разу видно по выправке — военный. В летах. Сероглазый брюнет. Как там писали в многочисленных фэнтезийных романах? С аристократическими чертами лица? В общем, похож на потомственного аристократа. И держится уверенно. Я могла поспорить, что Сон если не полный хозяин здесь, то, по крайней мере, Э не последний человек.
— Что ты молчишь? Селенира?
— Я хочу, — слова давались с трудом, гортань, как и все тело, только начала «оттаивать» от непонятного «наркоза», я почти не чувствовала ни языка, ни губ, — побыть… одна…
Незнакомец некоторое время сверлил меня подозрительным взглядом, затем кивнул и вышел. Массивная деревянная дверь тихо затворилась. Я облегченно выдохнула. Теперь можно и поразмышлять в спокойной обстановке. Итак, первый вопрос: я сплю? Неприятные ощущения по всему телу уверяли, что все вокруг — реальность. Хотя… Бывают же такие сновидения, в которых сохраняется чувствительность… Вроде бы… Но если это реальность, то где я? И что произошло? Ответ напрашивался неутешительный: перечитав в свое время любовных романов, в том числе и фэнтези, я сама внезапно попала в другой мир. Этакая попаданка поневоле.
Если бы могла, я расхохоталась бы в голос, а потом, наверное, разрыдалась бы, напугав такой нестандартной реакцией местных жителей. Я — попаданка. В другой мир. Звучало абсурдно. И все же при мысли о «попаданстве» по телу пробегали мурашки. Не сказать, чтобы я так уж сильно дорожила жизнью на Земле, но там я хотя бы понимала, что к чему. Здесь же, похоже, первое время придется жить, как на минном поле.
Между тем к телу возвращалась чувствительность. Я уже могла двигать руками и ногами. Правда, встать еще не пыталась — туловище не желало повиноваться своей новой хозяйке. «А вот интересно, — появилась в голове мысль, — где старая хозяйка? Куда ее закинуло? Не на Землю ли?» Я представила мысленно аристократку, вынужденную жить в моем не особо приглядном теле и подавила злорадный смешок. Ну, в самом деле, не одной же мне страдать!
Через несколько минут я, наконец, смогла сесть и оглядеться. Первое впечатление — кладовка, заполненная ненужной мебелью. Не хламом, нет, вещи на хлам не походили, слишком новыми и дорогими они выглядели. Но создавалось впечатление, будто хозяйка внезапно решила поменять интерьер, и слуги сгрудили все, что было приказано, в одном месте. Многочисленные стулья, кресла, пуфик, три стола, уйма картин на окнах и полочек — на стенах, разнообразные фигурки и статуэтки на всевозможных поверхностях. И кровать — та самая, на которой я лежала. Большая, широкая, со столбиками по краям и мягким матрасом, она занимала чуть ли не треть комнаты. Вся эта красота резала глаз обилием цветов и оттенков. Какой сумасшедший художник поработал здесь со своими красками, я не знала. Оранжевые стулья соседствовали с ядовито-зелеными столами, светло-розовые пуфики — с красными, голубыми, нежно-салатовыми полочками. Столбики у кровати тоже были выкрашены в разные, очень яркие цвета. Устав рассматривать мебель, я зажмурилась.
Надо было попытаться встать и хотя бы несколько шагов сделать по комнате. А еще — узнать, из-за чего у меня такое странное состояние. О дальнейшем я старалась не думать, по крайней мере, не обо всем сразу. Иначе мозг мог отказаться работать. Другой мир, другие люди, я, одетая в нечто среднее между платьем и ночнушкой…
В дверь постучали, в коридоре раздались шаги, мужские голоса о чем-то спорили на повышенных тонах, затем на несколько секунд все стихло, и в дверь снова постучали.
— Войдите, — нехотя откликнулась я.
В комнате появились двое. Один — уже знакомый мне военный, обращавшийся ко мне по имени. Другой — довольно симпатичный мужчина средних лет, на первый взгляд — лет тридцати-тридцати пяти. Чуть продолговатое лицо, не такое «породистое», как у первого, но тоже подчеркивавшее длинную вереницу предков, высокий лоб, ярко-синие большие глаза, густые ресницы, прямой нос, узкие, поджатые губы. Незнакомца, наверное, можно было бы назвать красавцем, если бы не жесткое выражение, портившее лицо.
— Я — замковый врач, — категорично заявил он приятным баритоном вместо приветствия, — и я обязан осмотреть вас, ронара.
— Селенира! — то ли предупреждающе, то ли умоляюще произнес первый мужчина.
Я почувствовала себя участницей дешевого фарса или спектакля, в котором может принять участие любой зрителей. Вроде и роли распределены, и актеры точно знают, кого играют, а вот слова не всем участникам раздали.
— Осматривайте, — устав от неопределенности, предложила я врачу, не пытаясь сделать ни малейшего движения, — мое тело все еще плохо слушается меня, поэтому предлагаю вам самому снять с меня одежду.
У врача заалели щеки и шея, его спутник зашелся в странном кашле, больше похожем на хохот. Я непонимающе посмотрела на обоих и только потом догадалась, какой подтекст они услышали в моих словах.
Долго страдая излишним весом на Земле, я привыкла смотреть на докторов, как на бесполых существ, давно внушила себе, что практикующий врач вряд ли увидит что-то новое на моем теле. Наверное, из-за этой установки я и наблюдала равнодушно, как неловко стягивает с меня одежду замковый врач, тогда как второй мужчина, побагровев от стыда, отворачивается к двери.
— Ни единого пореза или шрама, все затянулось. Вы сможет предстать перед новым мужем здоровой и душой, и телом, — вынес вердикт осматривавший, так же неловко, неумело, стараясь не коснуться меня, надев наряд на тело.
Щеки врача алели, губы были сжаты еще больше, а в глазах, как мне показалось, то и дело вспыхивали огоньки. Словно он злился на меня за вынужденный осмотр, но не мог ни высказать, ни особо проявить свои чувства.
— Селенира, служанка придет с едой, не запирайся, — «воин», схватив врача за руку, буквально выволок его из комнаты и прикрыл дверь.