Наследство дядюшки Питера
Шрифт:
— «Темпы, темпы, товарищи саперы!» — быстро подсказал капитан.
— Вот именно — темпы, темпы… Ну, что с вами делать. — Полковник протянул ключи инженеру. — Внизу, у причала, болтается несколько посудин. Выбирайте по вкусу.
Нельзя, конечно, сказать, чтобы эта миссия особенно угнетала Васю Кругликова. Не было ничего противоестественного в том, что американский журналист, получивший разрешение посетить прифронтовые районы, путешествует в сопровождении советского офицера. Какое государство допустило бы бесконтрольное передвижение в прифронтовой полосе иностранных корреспондентов?
Прекрасно понимал Вася и то, что не будь большинство его старших товарищей по горло загружены работой, связанной с подготовкой нового большого наступления, в спутники американцу был бы выделен гораздо более опытный офицер, а не молоденький лейтенант, все достоинства которого ограничивались умением сносно изъясняться по-английски и по-немецки.
Словом, поручение, данное ему, было достаточно ответственно, пожалуй, даже почетно, и все же…
Трудно, очень трудно сказать, откуда рождалось это неприятное чувство. Американец ни взглядом, ни движением не давал почувствовать Васе, что постоянное присутствие советского офицера сколько-нибудь его стесняет. Наоборот, все поведение его красноречиво свидетельствовало о том, что общество лейтенанта Кругликова доставляет ему подлинное удовольствие.
Немало слышавший о бесцеремонности буржуазных корреспондентов, Вася не мог не поражаться щепетильности своего спутника. Во время бесчисленных дорожных встреч американец, с готовностью вступая в беседы, с интересом выслушивал воспоминания о боевых эпизодах, но стоило случайному рассказчику коснуться вопроса нынешней дислокации войск, оснащения или предстоящих действий, как он корректно, но твердо прерывал собеседника, умело возвращая разговор в прежнее русло. Как знать, быть может, эта самая щепетильность больше всего и смущала Васю, заставляла и его, в свою очередь, проявлять крайнюю деликатность в отношениях с «подшефным».
Вот и сейчас, когда этот старик-немец, тяжело дыша от быстрой ходьбы, ворвался к ним, Вася сделал безразличное лицо и даже из вежливости отошел в сторонку. Впрочем, американец, верный своему правилу, тут же подозвал Кругликова.
— Хорошие вести, лейтенант! — по-русски воскликнул он. — Наконец-то мы нащупали след бедняги пастора.
Радость американца была понятна Васе. Ведь они специально задержались в этом городке, поселились в пасторском домике, чтобы собрать сведения о священнике-антифашисте, приютившем бежавшего из концлагеря американского офицера и замученном в гестапо. Целый блокнот был уже исписан рассказами местных жителей-прихожан, но никто из них не мог поведать о последних днях жизни пастора. Кроме того, журналисту необходимо было найти наследников погибшего, чтобы вручить им крупную сумму, собранную по подписке в Америке.
— Понимаете, — продолжал американец, — в поселке Райнике объявился человек, встречавшийся с нашим пастором в концлагере. К тому же, по слухам, он родственник покойного… Вы заслуживаете награды, мой друг, — по-немецки обратился он к благодушно осклабившемуся старику. — О да, вы заслуживаете хорошей награды. Конечно, если сведения ваши подтвердятся.
— Райнике? — Вася развернул карту-двухверстку. — Райнике… Да вот оно, вверх по реке, километров двадцать, не больше. Мы можем хоть сейчас отправиться туда.
— Прекрасно! — с энтузиазмом подхватил американец. — Не будем терять времени. Едем.
Он быстро накинул желтый, военного покроя, кожаный реглан, затянул пояс, шагнул к двери и вдруг в нерешительности остановился.
— А как же разведчики?
— Заедем после, — отозвался Вася, прилаживая снаряжение поверх шинели.
— После? — с негодованием посмотрел на Кругликова американец. — Но мы обещали с утра!
— Верно, — смутился лейтенант. — Нас уже ждут. Что ж, тогда отправимся в Райнике прямо от разведчиков.
— А обед у полковника Панченко? Вы забыли?
— Придется чем-то пожертвовать, — обозлился Вася. Можно подумать, что это ему, а не американцу нужна поездка в Райнике!
Но журналист, видимо, и сам почувствовал себя неправым.
— Скажите, лейтенант, — голос его звучал миролюбиво, — был ли хоть один случай за нашу поездку, чтобы мы не явились вовремя на свидание?
Вася задумался. Случаев таких действительно не было.
— И не будет, — торжественно заверил его американец. — Слово джентльмена — это очень серьезное дело, лейтенант. Поездку в Райнике придется отложить.
Он уже двинулся было к двери, когда новая идея осенила его.
— Стоп. Ведь можно повидать родственника пастора и не выезжая к нему!
Обернувшись к старику, с безучастным видом прислушивавшемуся к их разговору, американец справился по-немецки, не возьмется ли он за приличное вознаграждение доставить в Райнике записку.
Немец поспешно объяснил, что у него имеется легонькая моторка, на которой он смог бы сгонять туда, и если будет пропуск…
— Пропуск получить можно, — вмешался Вася, весьма довольный тем, что все так удачно разрешалось. — Я поговорю в штабе.
— Вот и хорошо! — обрадовался американец. — А я черкну еще от себя несколько словечек.
Он вытащил блокнот и, быстренько настрочив записку, прочитал ее вслух:
— «Прошу прибыть по вопросу наследства дядюшки Питера». Дата и подпись. Лаконично, не правда ли?
— Еще бы! — усмехнулся Вася. «До чего же эксцентричный народ эти американцы», — подумал он про себя.
Как выяснилось, в Райнике располагалось одно из подразделений кавдивизии. Пропуск был оформлен без труда. Случившийся при разговоре в штабе сотрудник корпусной многотиражки заинтересовался историей пастора-антифашиста, и американец охотно поделился с «советским коллегой» собранными материалами.
Отпустив старика-немца, Вася Кругликов повез своего «подшефного» в разведэскадрон.
Дивизионные разведчики тепло встретили американского журналиста. Забыты уже были горьковатые солдатские шутки насчет затяжки второго фронта и нерешительности союзников. Сейчас они видели перед собой представителя армии, сражавшейся с общим врагом, приближавшей день окончательной победы. Немало способствовал созданию непринужденной, дружеской обстановки и сам американец. Веселый и остроумный, добродушно посмеиваясь, он отвечал на сыпавшиеся градом вопросы, рассказывал забавные истории из быта американских войск, щелкал затвором «лейки», раздавал сигареты и фотографии, расспрашивал в свою очередь.