Наследство дядюшки Питера
Шрифт:
Сергей в смущении оглянулся. Значит, шофер был не свидетелем, а участником событий? Но что же здесь все-таки произошло?..
Скрип опускавшегося шлагбаума заставил Сергея вздрогнуть. Он невольно тронул рукой нагрудный карман, где лежало подаренное кавалеристом фото. Танюшка! Уж не случилось ли с ней чего? Снимок, наверно, сделан неподалеку. Да еще этот американец… Зачем ему понадобилось ее снимать?..
Как раз в это время из землянки вышел прибывший с ними капитан. Его расстроенный, хмурый вид еще больше встревожил Сергея. Заметив, что дверь за офицером осталась полуоткрытой, он не выдержал, спустился по дощатым ступеням и осторожно заглянул в землянку.
Никто не обратил на него
Не в силах сдержать невольную дрожь, он попятился назад и, спотыкаясь о ступени, выбрался наверх. Жгучая ненависть к неизвестным преступникам (а он не сомневался, что здесь имело место преступление), целиком завладела им.
Почти следом за ним из землянки вышел и Павел. Распрощавшись с врачом, который тут же уселся в подрулившую «эмку», он жестом подозвал арестованного шофера. Тот поспешно вскочил, отбросив недокуренную папироску. На лице солдата можно было прочесть и недоумение, и растерянность, и откровенный испуг.
«Ну нет, дружок, — зло глядя на него, подумал Сергей. — Этим нас не возьмешь. И не таких „простачков“ встречали!»
Рассказ шофера был краток. По его словам, он служил в батальоне аэродромного обслуживания бомбардировочного авиаполка и ехал за автолом на базу снабжения. Увидев лежащую на дороге регулировщицу, он затормозил, выскочил к ней и, убедившись, что она не дышит, кинулся в землянку, где подруги ее преспокойно обедали. Девушки задержали его до приезда начальника, и тот, не слушая никаких объяснений, тут же приказал: арестовать. А ему надо к вечеру на аэродром вернуться… Он уже давал все показания, подробно, по телефону — из особого отдела запрашивали…
Павел слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Когда шофер кончил, он проверил его документы, поданные лейтенантом, и попросил указать место, где лежала погибшая.
Шофер перешел на другую сторону шоссе.
— Вот здесь, товарищ капитан, — доложил он. — На этом самом месте.
— Значит, после тех двоих никто вам навстречу не попадался? — спросил Павел.
— Так это вы со мной по телефону говорили? — почему-то обрадовался шофер. — Никого, товарищ капитан. Минут за десять до них прошло два «студера» с провиантом, потом эти двое, на мотоцикле. И больше — никого.
— А ничего особого вам в глаза не бросилось? — оглядывая дорогу, продолжал Павел. — Я говорю о мотоциклистах. Такого, на что внимание можно было бы обратить.
— Да ничего такого, — пожал плечами шофер. — Жали на всю железку, сигналили…
— Сигналили? — заинтересовался Павел, поднимая с обочины смятую коробку из-под сигарет.
— Так точно, сигналили, — подтвердил шофер. — Я еще подивился: с чего бы это? В зеркальце глянул — позади чисто. А они сигналят…
— Ну что ж, у меня вопросов больше нет, — сказал Павел. — Вам можно ехать.
— Спасибо, товарищ капитан, — повеселел шофер. — Я сразу почувствовал, как с вами по телефону поговорил…
— Позвольте, — вмешался лейтенант, до этого довольно безучастно прислушивавшийся к разговору. — Как же это, товарищ капитан? Ведь больше никого у нас нет. А эти мифические мотоциклисты…
— Верните оружие товарищу, — прервал его Павел. — И поблагодарите. Если бы не он, неизвестно, через сколько времени спохватились бы ваши подчиненные. — Павел проговорил это совершенно спокойно, даже не глядя на лейтенанта, но как только шофер отошел, круто обернулся к нему. — Больше никого у нас нет, говорите? — произнес он со сдержанной яростью. — Главное — схватить кого-нибудь? Для отчета?
— Виноват, товарищ капитан, — смутился офицер. — Я совсем не потому. Очень уж история эта на меня подействовала. Непонятная история…
— Непонятная, верно, — вмешался в разговор командир разведчиков. — Почему убили ее? Пост этот не предупреждался об облаве, документы у них, судя по всему, в порядке…
— Почему убили? — задумчиво повторил Павел. — Поставим вопрос так: для чего убили?
— И как все это произошло? — снова загорячился лейтенант. — Я должен знать, как все это произошло?
— На последний вопрос я, пожалуй, вам отвечу, — подумав, проговорил Павел. — Помните знаменитый зимний прорыв немцев в Арденах? 16 декабря прошлого года они неожиданной атакой раскололи надвое и обратили в бегство Первую американскую армию. Союзники стремительно покатились к морю, и неизвестно еще, чем бы это кончилось, если б наши войска в начале января не перешли в решительное наступление. Американцы были спасены от окончательного разгрома, но лишились сосредоточенных на Арденском выступе своих огромных запасов горючего, продовольствия и снарядов. Немцы вывезли все подчистую, и союзникам на добрых два месяца пришлось отложить намеченное зимнее наступление. В общем, история получилась для них довольно конфузная, и наша печать, естественно, особенно ее не расписывала. Для нас же с вами здесь интересно вот что: как раз тогда, во время бегства американцев, гитлеровцы и предприняли этот трюк. Чтобы усилить возникшую у союзников панику, довести ее до предела, они бросили в прорыв несколько сот эсэсовских головорезов в американской военной форме. Эти оборотни, отлично владевшие английским языком, прошли специальную «стажировку» в концлагерях, перенимая у американцев манеры, обычаи, жаргонные словечки. Опознать их в массе отступавших войск было невозможно. Они захватывали автомашины, которые американцы сотнями бросали во время бегства, и носились по дорогам отступления, сея разрушения и смерть. Когда союзники, опомнившись, стали выставлять контрольные посты, диверсанты использовали такой прием: они распахивали перед лицом постового бумажник, из которого брызгала струя мгновенно действующего яда. В конце концов союзному командованию пришлось нарядить многочисленные усиленные патрули: пока постовой проверял документы, несколько автоматчиков держали проезжих под прицелом…
— Ну, у нас-то, как будто, подобных случаев пока не отмечалось, — вставил лейтенант.
— Такие диверсии возможны только против отступающего, вернее сказать, — бегущего противника, — заметил Павел. — Но подготовку к ним гитлеровцы усиленно вели и на нашем фронте. Минувшей осенью в лесу Роминтен была захвачена шайка подобных оборотней. Побывавшие здесь мотоциклисты из той же банды.
— Вы считаете, она убита ядом?
— Таково заключение врача.
Наступило короткое молчание. Присев на подножку «виллиса», Павел о чем-то размышлял.
— Продолжим преследование? — предложил командир разведчиков, нетерпеливо переминавшийся рядом. — Мои хлопцы уже перекрыли дорогу у Люнебурга.
В его голосе Сергей уловил раздражение, понять которое было не так уж трудно. Промедление Павла действительно казалось непростительным. Убегали драгоценные минуты, и с каждой из них убийцы увеличивали отделявшее их от преследователей расстояние.