Наследство Эйдорфа
Шрифт:
— До центра подбросишь? — раздалось вдруг над ухом.
От неожиданности Кирпич убрал ногу с акселератора, и машина подпрыгнула, затормозив.
— Здорово я тебя?
Сапрыкин резко обернулся и увидел хохочущего Юрку.
— Чтоб тебя… Ты откуда взялся?
— Забрался, пока вы с дядькой Яковом динамит грузили.
— И пло это знаесь!
— А я весь вчерашний военный совет под дверью просидел, — гордясь собой, сказал Юра. — Знаю, что ты везешь в город взрывчатку, чтобы…
Сапрыкин нажал на тормоза и остановил машину.
— Ты чего?
— Такой всезнайка не мозет не знать, сто ему пола топать домой.
— Да
— Знаесь, сто со мной Валела сделает, если узнает?
— Не узнает. А на этой машине ездить безопасно, я слышал. И то, что ты меня в лесу одного бросил, отцу тоже не понравится!
Кирпич задумался.
— Ну и касу ты завалил!.. Челт с тобой, поехали. Завтла я тебя из голода все лавно выведу. Но запомни, ты тепель мой долзник.
— Договорились! — обрадовался Юрка. — Поехали на задание!
8
Славкину повезло, когда увалень Епанчинцев усадил его на подводу позади себя и оглянулся всего пару раз. Винтовку он всю дорогу держал на коленях. Зато много болтал, и хорунжий смог подумать, что делать дальше. Он не ожидал, что партизаны, минуя наезженные дороги, поедут напрямик через лес. Тут Георгий Александрович ориентировался плохо. В отряде его, как шпиона, сразу разоблачат и поставят к стенке. Значит, действовать нужно пока не наступила полная темнота.
— Постой, браток, что-то у меня живот прихватило, — попросил хорунжий, и чекист послушно остановил лошадь. — Я мигом.
Славкин соскочил с подводы и направился за густой куст.
— Да не бегай очень, баб тут нет, — посоветовал Епанчинцев, доставая папиросы.
— Я скоро, — повторил хорунжий. За кустами Славкин наклонился к земле и стал шарить в опавшей листве. Скоро в руку попался увесистый сук. Хорунжий спрятал его за спину и вернулся к дороге. — Дай и мне закурить.
Когда Епанчинцев протянул пачку, Славкин дернул его за руку на себя и ударил дубинкой в висок. Чекист замер, а хорунжий, войдя в раж, бил, не жалея сил. Папиросы рассыпались по земле, а Епанчинцев, с залитым кровью лицом, свалился в телеге набок. Славкин подобрал упавшую в грязь винтовку, огляделся и вытер внезапный пот. Затем он снял с врага ремень и связал на всякий случай руки. Развернув кобылу, хорунжий, то и дело оборачиваясь, направился в обратный путь. За ним никто не гнался, и дорогу назад Георгий Александрович нашел сравнительно легко. Епанчинцев долго не подавал признаков жизни и, остановившись, Славкин обнаружил, что тот не дышит. Тогда он спихнул тяжелое тело на землю и снова хлестнул лошадь. Уже затемно он выехал на дорогу к Медянке, пошарил в кустах и нашел свою форму, документы и оружие. Но переодеться решился, только когда впереди появились огни Юзовки.
Рассказ Славкина начальство встретило недоверчиво, даже подозревали его в дезертирстве и посадили под арест, но когда и на следующий день зондеркоманда капитана Краузе не вернулась, хорунжего вместе с ротой солдат под командой майора отправили на поиски. Начальник высокомерно отмел предложение хорунжего двинуться по следам партизанского обоза, сказав, что в Следопыта он свое отыграл в детстве.
Ни назначенного старосту, ни тетку Анисью немцы в деревне не нашли, видимо, они бежали с партизанами. И вообще Славкину показалось, что население станицы убыло вдвое или даже втрое. В наказание полдеревни сожгли, десять человек повесили, но ни партизан, ни следов Кра узе найдено не было. Пока шла карательная акция, повалил первый зимний снег. Славкин просил господина майора поторопиться, но когда они занялись поисками дороги к отряду, снег совершенно изменил ландшафт и засыпал всякие следы.
Вернувшись в расположение, майор написал победный рапорт, особо подчеркивая, что он сумел провести операцию без потерь, а Славкин по старой привычке напился в стельку. Он праздновал чудесное спасение из рук Мстителей и оплакивал упущенный шанс расквитаться с врагами. Если в немецкой армии таких майоров много, то другой случай представится не скоро.
«Мерседес» Костя не разбил, вернул в целости и успел шепнуть, что все прошло удачно. Динамит находится у его приятеля Жоры и спрятан так, что ни один фриц не отыщет, даже если с обыском придет.
Валере удалось придумать предлог, чтобы его бригада могла подряд объехать три основные шахты, находящиеся под городом. Но сделать это в один день они не могли никак. Поэтому сегодня у сапрыкинского скупщика Мещеряков забрал только треть динамита, предназначенную для од ной шахты. Валерий подъехал к дому Жоры на грузовике-полуторке с двумя рабочими. Мещеряков сказал пароль, Жора махнул рукой, словно забыв отзыв, и рабочие быстро погрузили пару ящиков, спрятав их под кучей железок, кабеля и инструмента. Немцы, охранявшие территорию шахты, давно заглядывали в кузов только для проформы. У их оловянных глаз выражение никогда не менялось, Валерке иногда даже хотелось, словно Кирпичу, выкинуть какой-нибудь номер.
Кроме них, да спрятавшегося неподалеку Матвеича, на территории никого не должно было быть. Старого рабочего Мещеряков попросил на всякий случай понаблюдать за шахтой. Раз он сигнала опасности не подал, значит, все в порядке. Рабочие осторожно сняли ящики с машины и поставили их на пол клети подъемника.
— Дальше я сам, — сказал Валера, прилаживая на плечо сумку с аккумулятором и надевая каску с фонариком. Потом он закрыл клеть, а один из рабочих нажал кнопку подъемника.
Спустившись на последний горизонт глубиной в триста метров, клеть остановилась. Мещеряков вытащил ящики и в последний раз проверил содержимое. Динамит, капсюль-детонатор и бикфордов шнур. Все как нужно, заминки не будет. Его замысел состоял в том, чтобы три человека в трех шахтах одновременно зажгли шесть фитилей в конце рабочего дня. Затем все шахтеры поднимаются наверх и покидают территорию шахт до взрывов. В город они больше не возвращаются, а двигаются прямо в партизанский отряд. По расчетам Валерки у них должно хватить времени на все, и когда фашисты опомнятся и организуют погоню, шахтеры будут далеко.
Один ящик Валера установил рядом со стволом шахты, почти под подъемником, а второй отнес на сотню метров по главному коридору и спрятал там. Он снарядил обе мины, вставив капсюли в динамитные шашки, а концы шнура — в капсюли. Затем Валерий протянул бикфордовы шнуры навстречу друг другу и соединил для того, чтобы можно было поджечь оба одновременно. Завтра будет тот, он надеялся, единственный в жизни случай, когда горный инженер прихватит с собой в шахту коробок спичек.
Мысленно проверив, все ли приготовления сделаны, он вошел в клеть и подал сигнал оператору. Подъемник включился и пополз. Когда сверху стал пробиваться дневной свет, Валерий выключил лампочку на каске и тут же услышал: