Наследство Эйдорфа
Шрифт:
— Хальт! Руки вверх! Стреляем без предупреждения!
Даже если бы у него был пистолет… Мещеряков поднял руки и громко сказал:
— В чем дело, господа? Я — главный инженер управления шахт!
— Вас-то мы и ждем уже десять часов!
Подъемник остановился, и Валера увидел автоматчиков в черной форме. Унтер, командовавший ими, тоже был в форме гестапо. Пара его рабочих стояла тут же, под охраной и со скованными руками.
— Вы ничего не перепутали?
— Оружие есть?
— Нет.
Мещерякова умело обыскали и надели наручники. Унтер-офицер нажал кнопку, и подъемник снова уполз вниз. Потянулись минуты ожидания, но Валера почти не сомневался в том, какой улов доставит он наверх. Когда появилась клеть, он разглядел три черные фигуры, у ног которых стояли два ящика со взрывчаткой.
— И так вы отплатили нам за доверие? — спросил унтер. — Вы собирались взорвать шахту.
— У меня даже спичек нет, — пожал плечами Мещеряков.
— А это?
Один из солдат открыл ящик.
— Впервые вижу, — Валера заметил, что бикфордов шнур отсоединен от капсюля и аккуратно свернут в бухту. А капсюль на всякий случай извлечен из бруска динамита.
— Всех в машину, — приказал гестаповец, — их грузовик и помещение подъемника тщательно обыскать.
Четверо солдат с автоматами запихали арестованных в фургон и залезли следом. От таких ищеек, да в наручниках, не убежишь. Тем более что Валеркины помощники сидели, понурив головы.
— Крепитесь, товарищи, — сказал Мещеряков, за что схлопотал прикладом по спине.
Почувствовав, что конвой настроен весьма решительно, Валера решил пока молчать. Что же случилось? Корф и комендант — люди армейские, они бы скорее привлекли абвер. Диверсии входят в компетенцию армейской разведки. Если бы Корф его в чем-то подозревал, то не стал бы просить для него машину коменданта. Неужели гестапо заметило что-то подозрительное и, не ставя в известность коменданта, занялось слежкой? Версия вероятная, ведь армия и гестапо друг друга не любят, это Валера усвоил уже через три дня общения с Корфом. Стоп. Унтер сказал, что они ждали его десять часов, то есть с рассвета. Тут одной слежкой и не пахнет. Значит, была утечка информации или предательство. В своих рабочих главный инженер был уверен. Тем более что выбирал их Матвеич. Самым слабым звеном Валере представлялся скупщик краденого Жора, приятель Кирпича. Хоть Коська и ручался за него, Мещеряков не мог до конца верить закоренелому преступнику. Да и сам Сапрыкин по понятиям Мстителей — человек легкомысленный и хвастливый. Предателем его не назовешь, но ошибку через эти свои качества он совершить вполне мог.
Машина остановилась, и охранники вытолкали арестованных наружу. Валера узнал задний двор здания губчека, где теперь поселилось гестапо.
— Стоять! — скомандовал унтер.
Ближе к подъезду находилась другая машина. Гестаповцы, построившись коридором до дверей, раскрыли створки фургона. Во двор посыпались фигуры, солдаты бегом погнали их в здание. Присмотревшись, Мещеряков узнал рабочих своей ремонтной бригады. Валера постарался сосчитать, но результаты оказались неутешительными. Единственный, кого он не заметил, — Матвеич. Зачем к подъемнику подъезжала черная машина, догадаться не сложно, вопрос в том, сумеет ли шахтер предупредить Даньку? Но если сначала сунется в город… Провал полный, полнее не придумаешь…
Настала очередь Валеры и его товарищей пройти через живой коридор. В доме их сразу загнали на лестницу в подвал, и через пять минут за спиной Мещерякова щелкнул замок. Ему, видимо, как главному, досталась одиночка. Валера помнил расположение этой камеры: в дальнем углу, с двух сторон глухие стены. Надежные купеческие подвалы, на памяти Валеры ЧК никто самовольно не покидал, даже самые ловкие Кирпичевы приятели.
Раз ему дано время, следует подумать, как лучше себя держать. Возможно, что ему удастся отвести подозрение хотя бы от рабочих, которых арес товали отдельно от него. Они ничего не успели сделать, значит, могут быть невиновны. Если он не может защитить себя, то надо попробовать сделать это для людей, которых он позвал на опасное дело. Ведь они ему поверили…
9
Натка, Петька и Юрка взобрались на железнодорожную насыпь и огляделись. Ни пешего патруля, ни дрезины с немцами видно не было. Ната передернула винтовочный затвор и осталась глядеть по сторонам, а мальчишки занялись делом. Юра саперной лопатой разрыл щебенку под шпалой в том месте, где она скреплялась с рельсом, а Петька достал из заплечного мешка самодельную мину, проверил, правильно ли она снаряжена, и заложил ее в вырытую ямку. Затем ребята присыпали шпалу щебенкой так, чтобы снаружи остался только кончик бикфордова шнура. Петька достал спичку и чиркнул по коробку, потом еще раз. Спичка сломалась, подросток достал вторую, она тоже не загорелась.
— Ну что же ты? — прошипел ему в ухо Юра. — Мы же в норматив не уложимся!
— Стоп, стоп, отставить! — громко скомандовал Цыганков и спрятал в карман часы, по которым засекал время. — Вся группа получает «двойку».
— Ну дядя Яша-а! — протянула Наташа.
— Я тебе не дядя.
Петр спустился с насыпи и по-военному подошел к Цыганкову.
— Товарищ командир, разрешите доложить?
— Докладывайте, курсант Ларионов.
— Мина заложена под железнодорожным полотном на пути следования противника точно по нормативу.
— Заложена, говоришь? С таким же успехом можно кусок мыла под шпалу зарыть или муляж, как вы сейчас.
— Спички, товарищ командир, — развел руками Петька.
— Спички? А ты где их взял?
— Дядя Яша, ты же сам ему дал! — возмутился Юрка, спускаясь с насыпи.
— Отставить «дядю»! — приказал Яков. — Сапер должен быть уверен в своем снаряжении! Значит, обязан и спички проверить.
— Так не честно, — тихонько сказала Натка.
— Это ты фрицам скажешь: «Постойте, дяденьки, я не те спички взяла». В саперном деле главное — это головой думать! Вот чему я вас научить хочу. Нет в этой науке мелочей, сапер, он что?
— Ошибается один раз, — проворчал Петька.
— Вот именно. А коли вы учебную мину запалить не сумели, то и с настоящей промашку можете дать.
— Яша! Яша! Там Валеру… — из-за насыпи выбежала Ксанка, но, увидев рябят, осеклась. — Пошли, Данька зовет.