Наследство из преисподней
Шрифт:
– Может, не будем темнить? – сказал я напрямик.
– Ты о чем, Стив?
Галюня опустила глаза.
– Все о том же, – ответил я с наигранным весельем. – Я говорю о ней, треклятой, о любви. Расскажи мне, как там Зойка. Где она, что с ней?
– Тебе как, начать сначала?
Галюня сделалась серьезной и даже отчужденной.
– Сначала мне и самому известно. Да и неинтересно слушать о том, как козырно жил Зяма Чиблошкин со своей женой все эти годы. Я хотел бы знать о недавних событиях… скажем, за последние
– Понятно… – Галюня сумрачно кивнула. – И все же я начну с событий двухгодичной давности.
– Почему?
– А потому, что два года назад Зойка ушла от Зямы.
– Как ушла!?
Я опешил.
– Очень просто. Как это делают все порядочные женщины, которых семейная жизнь достает их до печенок. Взяла чемодан со своими вещами, ребенка – и была такова. Уехала в неизвестном направлении. И с той поры о ней ни слуху, ни духу.
– У Зойки был ребенок?
– Ты удивлен, значит знаешь?..
– Да, кое-что слышал, – вынужден был я признаться.
Действительно, родители мне рассказывали, что Зойкин первенец умер еще в роддоме, и врачи по какой-то причине запретили ей иметь детей.
– Она все-таки решилась рожать, – продолжала Галюня. – Да и Зяма настаивал. Зойка родила в Германии, в какой-то дорогой клинике. У нее девочка, ей семь лет.
– Значит, Зяма жил один…
– Последние полгода.
– А до этого?
– Ну, у него было женщин – не перечесть. Как Зойка ушла, так он словно с ума спрыгнул. Почти каждый день новая.
– А что послужило причиной их развода?
– Официально они не разводились. Зойка просто сбежала. Что касается причин… – Галюня посмотрела на меня долгим серьезным взглядом. – Главной причиной развала их семьи был ты.
– Не понял… – Я глупо захлопал ресницами. – С какой стати? Я не общался ни с Зямой, ни с Зойкой более двадцати лет. Она для меня умерла.
– Не будь таким злопамятным и жестоким.
– Не буду. И тем не менее, это так.
– Все эти годы она продолжала любить тебя, Стив, – проникновенно сказала Галюня.
– Поздно, Маня, пить "Боржоми", когда почки отвалились, – зло сказал я. – Мне ее любовь, как тебе, надеюсь, известно, боком вышла.
– Какие вы, мужики, глупые… Ну ошиблась она по молодости, так что теперь, казнить ее нужно?
– Из-за этой "ошибки" я ходил на грани между жизнью и смертью шесть лет, – сказал я глухо. – Кто бы меня пожалел…
– Прости, Стив, но я говорю то, что думаю.
– Ладно, проехали. Но тогда напрашивается вопрос: а ты откуда знаешь, что у нее было на душе? Я почему-то не думаю, что Зойка выбрала тебя в качестве исповедника. Насколько мне помнится, она не была твоей лучшей подругой.
– Верно, не была. Зато я дружу с Зинкой Шестаковой. Зойка ей открылась, а Зинка мне под большим секретом рассказала. Помнишь ее?
Еще бы не помнить…
Зинка училась в параллельном классе и была еще тем фруктом. Ее предки дружили с родителями Зямы, так как тоже принадлежали к "сливкам" городского бомонда: отец Шестаковой был начальником областного общепита, а мать – директором самого козырного ресторана.
Как выяснилось со временем, именно Зинка поспособствовала женитьбе Зямы на Зойке. Она обладала талантом убеждения и могла заболтать и навешать лапши на уши кому угодно.
– И чем она тебя приворожила? – спросил я насмешливо. – Неужто ввела в высший свет?
– Я бы обиделась, не будь мне известно, что у тебя всегда был ядовитый язычок, – сердито сказала Галюня. – А если честно, то Зинка и впрямь мне помогла.
– Каким образом?
– Ты думаешь на место администратора "Юбилейной" было мало претендентов? Как бы не так! А Зинка составила мне протекцию и теперь я могу жить по-человечески.
– А раньше как жила? По-моему, на нефтепромыслах платят очень даже неплохо.
– Хреново жила, Стив, очень хреново. Муж меня бросил, когда мы были еще в Тюмени, нашел себе… чувырлу крашеную, ноги от ушей растут. Правда, молодую. Приехала я домой – а здесь полный развал.
Предприятия закрываются, цены растут как грибы после дождя, работу найти практически невозможно.
Мрак. Пришлось идти в лоточники, торговать на рынке. Дождь, грязь, снег, мороз на дворе, а ты должна стоять до упора, то есть, с утра и до вечера. Думала, амбец мне придет. Ничего, выжила. А тут Зинка как-то встретилась. Разговорились, вспомнили школу, общих знакомых… Короче говоря, пожалела она меня. Мне даже взятку не пришлось давать, чтобы стать администратором. У нее везде тяги – будь здоров.
– Понятно… – Я закурил, пытаясь собраться с мыслями. – А что случилось с Зямой?
– Значит, тебе и это известно… Дай сигарету.
– Ты куришь?
– Бросила… в очередной раз. Да видно силы воли не хватает.
– Это мне знакомо. Я тоже пытался бросать. Но жизнь такая неприятная штука, которая постоянно преподносит разные нехорошие сюрпризы. Вот и приходится снимать стрессы куревом и водкой.
Галюня хотела что-то сказать, может, возразить, но в это время раздался стук в дверь. Я насторожился.
– Это, скорее всего, Никитична, – успокоила меня Галюня. – Наверное, я кому-то понадобилось.
Действительно, нас побеспокоила Никитична.
– Стив, меня вызывает директор, – объяснилась Галюня, переговорив с Никитичной. – Ты побудь тут без меня немного, я скоро вернусь…
Галюня вышла. Я прилег на кровать и задумался. А что еще оставалось делать, как не предаваться пока бесплодным размышлениям?
Тем более, что голова все равно была пуста, как мир перед началом творения и ни одна толковая мысль не освещала первобытную темень внутри черепной коробки.