Наследство Катарины
Шрифт:
– Увидимся завтра?
– Завтра я не смогу. Улетаю. Бабушка указала меня в завещании.
– Серьёзно? Соболезную на счёт неё…Что получила? – Беспардонно, неучастливо спрашивал он, теша любопытство.
– Ещё не знаю. – Пожимала она плечами.
– Когда вернёшься? – В ответ она лишь повторила жест.
– Не торопись, я буду ждать тебя…По этой части мне нет равных. – Сказал он как-то загадочно, но она не заметила двоякого смысла, потому что была им бесконечно очарована.
Он галантно поцеловал ей руку, и она раскраснелась ещё сильнее. Она неторопливо шла к подъезду, чувствуя, как он наблюдает из машины. А когда зашла, машина взревела, и шум мотора скрылся вдали. Сердце пело, мир вокруг казался светлее, настроение улучшилось. Но, как только она зашла за порог квартиры, чувство стыда снова постучалось к ней в двери. «Это пройдёт. Нужно время», – подумала она, борясь с нахлынувшими эмоциями. «Я начинаю новую главу своей жизни. Без него. И сделаю всё, чтобы его отпустить».
Глава 3. Знакомство
Всю ночь она ворочалась
Люди мельтешили, протискивались, торопились. Не привыкшая к подобным движениям, она озиралась по сторонам, стараясь держаться поодаль от серьезных скоплений. Шум, гам, грохот, разговоры, смех, возмущения наполняли просторные залы. Она выбрала другой аэропорт, в том не смогла бы появиться на пороге, и надеялась, что воспоминания не станут докучать в волнительный день, но они периодически всплывали в сознании. Катарина гнала их прочь, стараясь переключаться на что-то другое. Она сдала багаж, затем и кота, и освободила руки. Посадка уже началась, времени на покупки не оставалось, пробки лишили такой возможности, хоть она и не являлась большой любительницей шоппинга. Она поспешила занять место в самолёте. Отстояв длинную очередь и оказавшись на борту, она села у окна согласно билету и принялась рассматривать журнал. Какие-то люди попросили поменяться на место в проходе, она сдержанно отказалась, и моментально была покрыта матюками. Преодолев конфузы и личные испытания социума, дождавшись взлёта, она тут же уснула, и открыла глаза, когда пассажиры стали забирать сумки с полок для ручной клади. Потянувшись, размяв затёкшие мышцы, она почувствовала прилив сил и дождалась, пока надоедливые, торопливые индивиды освободят салон. А потом беспрепятственно вышла из самолета и ступила на родную, по отцовской линии, землю. Только сейчас она поняла, как ей этого не хватало, как сильно она скучала по детству или, быть может, по этой стране.
Аэропорт Цюриха встретил яркими огнями, мраморными полами, высокими лестницами, маленькими магазинчиками, заполненными всякой всячиной, доброжелательными людьми. «Ну и пусть они улыбаются тебе только из личной выгоды. Всё равно приятно». Когда она была маленькой, они с семьёй жили в скромном, горном городке. Сейчас её отец жил в столице, продвижение по карьерной лестнице сподвигло к переезду. Она была рада за него, иногда думая о том, смог бы он добиться успеха, оставшись с её матерью. Она получила багаж и кота, который подозрительно притих. Какое-то время она рассматривала животное через решётку, пытаясь понять, живо ли оно вообще. Кот дернулся, и опасения были отброшены. «Он мне ещё долго не простит этого путешествия. Надо было найти ему дом до отъезда». Она не любила его, но всё равно пожалела, потому что выглядел он удручающе. На выходе из аэропорта её должен был ожидать отец. До Люцерна нужно было добираться на поезде, билеты на который были у него. Она пристроила багаж с края у входа, в таком месте, где её не дергали бы прохожие. Людской поток здесь ни на секунду не прекращался, машины также сменяли друг друга довольно быстро. «Оживлённое местечко». Сквозь толпу и мельтешивших возле неё людей, она заметила его и сразу узнала. Время будто остановилось и замедлило ход для всего живого вокруг. Он вышел из чёрной иномарки – высокий, стройный, с прямыми чертами лица и узким носом, светлые волосы по бокам дополнила седина, голубые, холодные, как лёд, глаза искали её в толпе. У него покраснел от холода нос, как и всегда на морозе, руки он прятал в карманах элегантного, коричневого пальто, брюки были идеально отглажены, а ботинки начищены до блеска. Отец всегда был аккуратен и ухожен, сколько она его помнила, сказывалась армейская выправка. В который раз она убеждалась, что некоторым людям возраст только к лицу. Ком застрял в горле. Он повернулся в её сторону и застыл на месте, легкая улыбка дрогнула на губах. Холодные глаза наполнились на мгновение теплотой. Она положила ношу на землю, и, забыв про излишнюю осторожность, подбежала к нему и крепко обняла. Он прижал её к себе в ответ и слегка приподнял вверх, ноги оторвались от пола. Он всегда делал так в детстве, когда подолгу задерживался на работе. Слёзы катились по лицу у обоих. Ноги и руки у неё тряслись от нервного возбуждения. Он аккуратно взял её личико в ладони.
– Вот и пришёл тот день, когда мы встретились вновь. Прости, что по такой невесёлой причине, моя птичка. – Его голос был таким же грубым и гортанным, как раньше. Говорил он на немецком языке, но для них это не станет преградой, ведь она его помнит.
Ах, если бы он только знал, как вплоть до трагедии с мужем, все эти годы она перед сном повторяла слова и произношение, боясь позабыть язык и саму себя. Птичка. Так он её называл когда-то. Тогда, когда носил на руках, пел колыбельные, разговаривал по душам, выдумывал истории и укрывал одеялом перед сном. На сердце было тяжело, нечто клокотало внутри, смесь радости и грусти, и детской обиды, живущей в душе до сих пор. Некоторые вещи не желают нас отпускать, не принимая во внимание ни возраст, ни умственное развитие. И нет ничего хуже обиженного ребёнка в теле взрослого человека.
– Я так рада папа. Меня переполняют эмоции, извини, я совсем расклеилась. – Шмыгала она носом.
– Перестань. Ты прекрасно выглядишь. Я всегда знал, что моя птичка вырастет и станет прелестным лебедем. А это кто? – Он заглянул в клетку к коту.
– «Бродяга». Он единственное, что осталось мне от мужа. – Сказала она, и печаль отразилась на юном лице. Отец задергался.
– Нужно идти. Поезд не станет ждать. – Она кивнула, и они проследовали в машину.
Водитель отвёз их на железнодорожный вокзал, по дороге оба молчали, даже кот не смел нарушать тишину, всё ещё пребывавший в шоке от перелёта. Она восторженно наблюдала из окна за суетившимися перед Новым годом людьми, закупавшими подарки для себя и детей, жизнь бурлила в столице. Снегопад покрывал необычного вида дома, вытянутые кверху, с резными окошками, слишком близко расположенные друг к другу, делая их сказочными, волшебными. Они проезжали соборы, восхищавшие древностью, красотой, готическим стилем, часовые башни, видавшие виды, украшенные гирляндами к праздникам, мост, протянувшийся над рекой и соединявший куски суши между собой. Водитель дал небольшой крюк по окрестностям по просьбе отца. Время в запасе у них ещё было, и он решил, что ей будет полезно осмотреть город, хотя бы визуально. Немного прокатившись, они прибыли на вокзал как раз к началу посадки. Как только она вышла из машины, у неё перехватило дух от увиденного. Сооружение, служившее железнодорожным сообщением города, выглядело просто невероятно: массивное, старинное, готическое, сумасшедших размеров. Катарина открыла рот от удивления, в её понимании это должен был быть небольшой зал с выходами к нескольким платформам. Там же оказалось их несчетное множество. Отец знал куда идти, без него она плутала бы там несколько дней. Они быстро достигли нужной платформы, поезд ожидал пассажиров. Приветливая девушка проверила билеты и пригласила в салон. Их места были рядом, и они тут же устроились поудобнее, а кот, наконец-то, начал проявлять признаки жизни. Отец нажал на кнопку вызова, и возле него мгновенно появилась проводница.
– Что желаете сэр? Чай? Кофе? Может быть что-то выпить? Или перекусить? – Он вопросительно посмотрел на дочь.
– Кофе и круассан, пожалуйста. – Приветливо отвечала она.
– Принесите нам, пожалуйста, два кофе и круассаны. И ещё одна просьба. Можем ли мы ненадолго выпустить кота? Ему тяжко пришлось в самолёте. – Девушка одобрительно кивнула, а она благодарно на него посмотрела и открыла дверцу контейнера.
«Бродяга» осторожно высунул нос, втягивая воздух незнакомого места, помедлил немного, и выбрался из заточения. Он прошёл по вагону, обнюхал пассажиров, обошёл стороной детей, чувствуя для себя угрозу, и вернулся к хозяйке, устроившись в ногах под сидением. Катарина думала о том, что кот долго не ходил в туалет и может опозорить её на весь поезд, но тот смирно сидел, не двигаясь с места.
Поезд начал движение, отец откинул от стены столик, им принесли кофе и выпечку. Такого вкусного напитка она ещё нигде не пробовала, аромат был наполнен нотками апельсина и корицы, пена пышной шапкой качалась под стук колёс. Она согрелась, утолила голод, глаза стали закрываться, деревья быстро мелькали за окном, монотонная картинка и звуки делали своё дело. Она ехала на таком поезде впервые, единственную поездку на электричке, в тесном, прокуренном тамбуре, она в расчёт не брала. А вот, такая ей определенно пришлась по душе, было в этом нечто романтичное – мчаться с огромной скоростью в поезде, рассекающем воздух и снежинки, парящие в нём, и, удобно облокотившись о высокое окно, смотреть на пейзажи, сменяющие друг друга. А чашечка ароматного напитка делала путешествие вкусным, тёплым и запоминающимся. Она погружалась в сон, когда отец внезапно взял её за руку и заглянул в глаза, так похожие на его, с возрастом они приобрели ту же холодность, не связанную с лишениями судьбы, просто генетическая особенность, переданная от отца к дочери.
Конец ознакомительного фрагмента.