Наследство последнего императора. 1-я книга (I)
Шрифт:
И, наконец, в третьей книге мы узнаем, кто же на самом деле была загадочная Анна Андерсен-Чайковская-Манахэн, которая почти сорок лет утверждала, что она и есть спасшаяся Анастасия. А ведь её признали и некоторые из Романовых, и бывших царских приближенных и слуг. Образцы её почерка, форма ушей и другие важные физические признаки почти полностью совпадали с аналогичными атрибутами исчезнувшей Великой княжны. А как быть с прямым свидетельством Сергея Лаврентьевича Берии (сына легендарного наркома) и его матери Нины Теймуразовны о встрече с Великой Княжной Татьяной в Москве?..
Что ж, начнём читать. И сегодня будем знать больше, чем вчера!
Александр Михайлов,доктор филологических наук,старший научный сотрудникИнститута Русской литературы(Пушкинский Дом)г. Санкт—Петербург.
Это предисловие было написано в 2007 году. Александр Иванович Михайлов, известный учёный, литературовед, поэт скончался в 2013 году.
1. Смерть претендента
Великокняжеская усыпальница Петропавловского собора
В ГОДУ 1992—м мая 29 дня в Санкт—Петербурге, который всего год назад был Ленинградом, в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора собралось человек полтораста народу. Такой толпы в последние 200 лет стены собора ещё не видели. Большинство собравшихся мужчин – в одинаковых черных мешковатых костюмах, белые рубашки, черные шёлковые галстуки «анаконда» или бантики «кис—кис». Дамы тоже в трауре. Некоторые из них, по правилам Православной церкви, были в платочках. Одна повязала себе голову носовым, и его светлое пятно было видно издалека. Остальные – жены демократов или сами демократки – тогда ещё оставались атеистками. Это лет через пять они враз и чуть ли не поголовно превратились в верующих. И как только в столичных и питерских церквах и соборах обычной принадлежностью стала видеокамера «Betacam», «новые православные» зачастили в храмы с подругами, с мужьями – «новыми русскими», впрочем, большей частью как раз не русскими. Платочки оставили и стали показывать по телевизору всей России свои умопомрачительно модные шляпы от Диора, от Кардена и даже от Валентино.
Поначалу они отстаивали службу, держа свечки в правых руках. Потом газеты им подсказали: правая рука дана христианину, дабы он осенял себя крестным знамением. Свечи тут же перекочевали в нужные руки. Осеняться «новые православные» научились удивительно быстро, хотя в основной массе своей не были и не могли быть крещёными, а значит и христианками. И большинство их мужчин в младенчестве прошли совсем другой религиозный обряд – обрезание. Тем не менее, крестились новые православные вполне удовлетворительно – троеперстие ко лбу, к пупку, потом правое плечо, левое. Скоро научились становиться на колени, причём, не только дамы, но и господа тоже. Больше всех в этом деле преуспел, кажется, всемирно известный виолончелист Мстислав Ростропович. Он как входил в церковь, так сразу падал на колени, словно подрубленный, чем неизменно, будто в первый раз, пугал неразлучную свою жену – всемирно известную певицу Галину Вишневскую (лучшее в Европе колоратурное сопрано, между прочим!), бывшую «девчонку—хулиганку из Кронштадта», как она сама себя называла. Очевидно, ещё с тех, кронштадтских времён с лица Вишневской и до сих пор не сходит умеренно—хулиганская, презрительно—нагловатая гримаска.
Впрочем, крестные знамения и падения на колени «новых православных» демократов – все это потом, потом!.. Лет через пять— шесть. А тогда…
Тогда в Великокняжеской усыпальнице сильно пахло ладаном, дорогим американским одеколоном, французскими духами и немного – коньяком. В воздухе зависло тихое жужжание разговоров, действовало оно усыпляюще. Но никто не спал и даже не дремал. Толпу оживлял петербургский мэр Собчак. Он порхал от одного гостя к другому. Тяжело уставившись в лоб собеседнику своими сильно косящими глазами, с одним он заводил короткую беседу, с другим шутил и первый смеялся своим остротам; подойдя к третьему, бросал отточенные реплики; с вежливым молчанием внимал четвёртому… Он был почему—то в темно—малиновом смокинге и при белой «кис—киске», хотя причина, по которой здесь собралась публика, была не праздничной – даже совсем наоборот.
От мэра ни на шаг не отходила его супруга. Своим траурным платьем из чёрного итальянского муара, который переливался всеми цветами радуги, она вызывала у дам судорожную зависть. На голове у нее был зелёный, замысловато повязанный тюрбан – её любимый головной убор, из—за которого самый тогда скандальный тележурналист Невзоров, невежда, циник и страшный ругатель, назвал её Дамой в тюрбане. Прозвище прижилось.
Глаза у жены мэра были узенькие и распухшие, нос покраснел и тоже распух. Она поминутно прикладывала к нему маленький вышитый платочек и шмыгала в него так часто, что у постороннего человека не оставалось сомнений: её мучит не простуда, а большое личное горе. Однако горе, а, может, и не горе, приключилось не с ней, а с другими, из—за чего и собралось в соборе так много народу.
Хоронили одного из отпрысков российской императорской фамилии, русского аристократа – князя императорской крови Владимира Кирилловича Романова. Он родился в Финляндии в 1917 году, между Февральской и Октябрьской революциями, и прожил за границей всю жизнь. И вот с тех пор, по прошествии почти семидесяти пяти лет, впервые в городе, который все это время называли колыбелью трех революций и цитаделью социализма, погребали представителя династии, правившей Россией более трех столетий и закончившей своё правление бесславно и позорно. Для того чтобы погребение князя Владимира Кирилловича стало возможным в соборе Петропавловской крепости, памятнике истории культуры, президент Ельцин издал специальный указ, в котором была такая фраза: «Похоронить Великого Князя и Наследника Престола Российского в Семейном Петропавловском соборе в Кругу Его Августейшей Семьи». Между тем, соборная Императорская и Великокняжеская усыпальницы были императорскими, то есть государственными, а вовсе не семейными, не романовскими. Да кто сейчас об этом знал? А если и знал, то не помнил.
И теперь мэр города Питера не скрывал, что очень гордится собой, потому что именно ему удалось надавить на Ельцина и организовать похороны в бывшей столице империи и, главное, в соборе. На указе ещё не высохли чернила ельцинской толстенной паркеровской авторучки с золотым пером 96—й пробы, а Собчак уже подрядил некоего американца, звать Таболтом Рубином, свежеиспечённого владельца восьми шикарных магазинов на Невском проспекте. Мэр лично выдал Рубину сертификат с заказом – приобрести в Италии, в знаменитой Карраре, близ Тосканы, плиту лучшего в мире мрамора для княжеского надгробия. На солнечном свете этот изумительный камень кажется живым – словно пульсирует изнутри. Известно, что великий Микеланджело Буонаротти признавал только каррарский мрамор.
За работу город заплатил Рубину хорошо. Собчак не стал скряжничать и утвердил авансовый отчёт Рубина, который вывел сумму в долларах, равную годовой прибыли всех его магазинов на Невском вместе взятых.
В этой жизни князю императорской крови Владимиру Кирилловичу Романову решительно не везло.
Все началось с решения его отца – великого князя Кирилла, который на смертном одре объявил сына «единственным и законным Наследником Российского Престола».
Это было роковое решение. Остальные Романовы – дальние и близкие родственники – объявили «указ императора» Кирилла ерундой. В ответ «император» добился аудиенции у Папы римского и предложил, чтобы Папа официально, от имени Римско—католической церкви, признал права его сына на трон Российской империи вполне обоснованными. Надежда у князя была только на Рим. Он прекрасно понимал, о чем и заявил Папе, что Русская Православная Церковь, как в России, так и за рубежом наверняка откажется это сделать. Без церкви же в таком деле, как право на императорскую корону, не бывает. Папа согласился пойти навстречу и заметил, что уже почти две тысячи лет ни один монарх в Западной Европе не может считаться таковым без миропомазания – своего рода экспертизы ОТК. Корону можно получить, в конечном счёте, только из рук хранителя ключей Святого Петра, то есть от Папы. Даже Наполеон Бонапарт, у ног которого лежала вся Европа и который в грош не ставил мнение Ватикана, был вынужден съездить на коронацию в Рим, чтобы получить корону непосредственно из рук понтифика. Правда, при этом он не позволил Папе завершить коронование: выхватил корону из его рук и сам возложил её себе на голову.
Сертификат качества, точнее, папский рескрипт, где подтверждалось, что Владимир Кириллович является не только Наследником, но ещё и «Единственным Местоблюстителем Российского Престола, а также Регентом», Папа Павел VI выдал соискателю через неделю. Пообещал помочь и с коронацией. Тут уж большая романовская родня, словно с цепи сорвалась: объявила «Наследника» не просто узурпатором, а ещё и вероотступником, ставшим на путь Гришки Отрепьева, который тоже пытался отдать Святую Русь в лапы папистов.