Наследство рода Болейн

Грегори Филиппа

Такие у новой королевы подружки и приближенные, и с этим ничего, похоже, не поделаешь. Остается только надеяться, что дамы постарше смогут показать достойный пример и навести кое-какой порядок в этом ребячьем хаосе, которым так наслаждается Екатерина. Леди Маргарите Дуглас, благородной даме чистейшей крови, самой только двадцать один. Племянница короля, она, к сожалению, подолгу в покоях королевы не задерживается, исчезает на полдня, а с ней и ее подружка Мария, герцогиня Ричмондская, вдова Генри Фицроя. Бог знает, где эти двое проводят время. Говорят, они обе пишут стихи и много читают, это, несомненно, похвально, но сколько часов в день можно читать и сочинять поэмы? И почему я никогда не могу их отыскать? Остальные придворные дамы — все

из семейства Говард: старшая сестра королевы, ее тетка, другие родственницы, включая Екатерину Кэри. Только возникла возможность чем-нибудь разжиться — она тут как тут, еще бы, в родне появилась новая королева. Эти только о себе и заботятся. Как ни старайся, чтобы покои королевы выглядели попристойнее, помощи от них не добьешься.

А в покоях королевы все, увы, не так, как должно быть. Я совершенно уверена, что леди Маргарита завела любовника, она особа глуповатая, но очень пылкая. Один раз уже вызвала гнев царственного дядюшки, и ее наказали за неподобающее поведение. Самовольно вышла замуж за Томаса Говарда, одного из наших родственников. Он за попытку породниться с Тюдорами умер в Тауэре, а ее сослали в Сионское аббатство, так и сидела в монастыре, пока не вымолила королевское прощение. Она поклялась, что выйдет замуж только по выбору короля, а теперь выскакивает из покоев королевы поутру и возвращается, запыхавшись, за пять минут до обеда, хихикая и торопливо поправляя чепец. Я сказала Екатерине: за поведением придворных дам нужно следить, оно должно соответствовать тому, что принято при дворе. Но эта девчонка предпочитает охотиться, танцевать и кокетничать с молодыми придворными, а значит, вести себя еще неприличнее остальных.

Может, я тревожусь попусту? Может, король готов ей все прощать? Лето идет, а безоглядно влюбленный король просто молодеет на глазах. Возит ее по своим любимым летним замкам, умудряется охотиться каждый день, с утра пораньше в поле, обед в полдень в палатке на лесной поляне, а потом прогулка в лодке по реке, теннисный турнир или стрельба из лука. Что ни день, молодежь соревнуется — кто точнее ударит копьем по мишени, а король заключает пари на победителя. Потом поздняя трапеза и долгий вечер, полный развлечений. А после отправляется с ней в постель и трудится, бедняга, всю ночь напролет. Улыбается, глядя, как самые красивые юноши крутятся вокруг нее, заключают в объятия в танце, смеются вместе с ней. С трудом стоит, но сияет от восторга, всем довольный, ковыляет, морщась от боли, и объедается за обедом. Но сегодня к обеду не вышел, сказали — у него небольшая лихорадка. Сдается мне, он валится с ног от усталости, измучен до последней степени. Нелегко второй месяц жить молодым женихом, когда по летам ты почти дедушка. А Екатерина ничуть не встревожилась и отправилась обедать без мужа, взяв под ручку свою подружку Агнессу, Леди Маргарита появилась как раз вовремя, заняла подобающее ей место позади Екатерины, однако милорда герцога нигде не видно. Он, похоже, при короле. Уж герцог-то беспокоится о его здоровье. Если король болен, а Екатерина еще не забеременела, нас ничего хорошего не ждет.

ЕКАТЕРИНА

Хэмптон-Корт, октябрь 1540 года

Король видеть меня не желает, словно я его обидела. Ужасно неприятно, ведь я столько времени была совершенно идеальной женой, месяца два по крайней мере. Не сказала ни слова поперек, хотя, видит Бог, поводы были. Знаю, он должен приходить ко мне в спальню, я же не возражаю, даже изображаю радость. Но разве обязательно оставаться на всю ночь? От него так воняет! Теперь это не просто запах гноя, он газы пускает, трубит, как герольд на турнире, смешно и отвратительно. Утром я настежь распахиваю окна, но вонь так легко не выветривается, одеяла и занавески надолго сохраняют запах. До чего же тяжело! Порой кажется — больше не выдержу.

Но я же не жалуюсь. И ему не на что пожаловаться. Почему же он не хочет меня видеть? Говорят, у него лихорадка,

он ослаб. Не верится что-то, боюсь, я ему просто надоела. Наверно, собирается бросить меня. Скажет — я раньше была замужем, брак недействителен — и все. Агнесса и Маргарита уверяют — я никогда ему не надоем, он меня обожает, это каждому ясно. Их тут не было, когда он бросил королеву Анну. Это вышло так легко и гладко. Им не понять, как просто королю бросить очередную жену.

Каждое утро я посылаю узнать о его здоровье. Неизменный ответ — королю лучше. А вдруг он умирает? Вполне может быть, он ведь совсем старик. Что станется со мной после его смерти? Удастся сохранить наряды и драгоценности? Останусь я королевой? В конце обеда подзываю королевского любимчика Томаса Калпепера. Он сейчас же подходит к моему столу, такой вежливый, почтительный.

— Сядьте, мастер Калпепер, и скажите мне правду — как здоровье короля?

Он смотрит на меня честными голубыми глазами. До чего же хорош!

— Ваша милость, у короля лихорадка. Ничего серьезного, это не из-за старой раны. Не тревожьтесь понапрасну, не огорчайте короля. Он просто устал, вот его и лихорадит.

Он так добр, я даже расчувствовалась.

— Как же не волноваться? — немножко подпускаю слезу. — Я беспокоюсь за короля.

— Поверьте мне, тревожиться не о чем. Он будет на ногах через пару дней, обещаю.

— Но мое положение…

— Положение безвыходное. Лучше бы вам выйти за первого возлюбленного, чем лезть наверх. Загубили свою жизнь в угоду старику, который вам в дедушки годится.

Ничего себе! Услышать такое от Томаса Калпепера, известного придворного льстеца! От удивления я тоже заговорила откровенно:

— Мне некого винить, я сама хотела быть королевой.

— Пока не узнали, каково это.

— Ну да.

Помолчали. До меня вдруг доходит — на нас же смотрит весь двор. До чего же неловко получилось.

— Не стоит так говорить.

— Всегда к вашим услугам. Сейчас необходимо немедленно избавить вас от моего общества. Не будем давать повод для сплетен.

— Завтра в десять я буду гулять в саду. Можете составить мне компанию. В моем саду.

— В десять. — Он низко кланяется и возвращается к своему столу.

Как ни в чем не бывало поворачиваюсь к леди Маргарите.

— Приятный молодой человек, — говорит она с улыбкой. — Но никакого сравнения с вашим братом Карлом.

Нахожу глазами братца. Карл обедает в окружении друзей. Никогда не считала его красавцем, но ведь мы почти не встречались. Он воспитывался где-то далеко, а меня отец отправил к своей мачехе.

— Надо же! Неужели вам нравится Карл?

— Господи, нет! — Она заливается краской. — Всем известно, мне нельзя даже думать о мужчинах. Спросите кого угодно! Король не дозволяет.

— Нравится, нравится! Ну и скрытная вы особа, леди Маргарита. Вы влюблены в моего брата!

Она прячет лицо в ладони.

— Умоляю, никому ни слова!

— Ладно, не бойтесь. Он просил вашей руки?

Она робко кивает.

— Мы так любим друг друга! Поговорите о нас с королем? Он суров, но мы же любим друг друга.

Улыбаюсь брату через всю залу.

— Это же чудесно! — Как приятно покровительствовать племяннице короля. — Устроим вам великолепную свадьбу.

АННА

Ричмондский дворец, октябрь 1540 года

Получила дикое, сумасшедшее письмо от брата, оно и огорчило, и рассердило меня, даже не знаю, что больше. В совершенно неподобающих выражениях отзывается о короле, настаивает на законности брака, требует моего немедленного возвращения домой — или я ему больше не сестра. При этом — никаких советов, как мне отстоять свой брак, и никаких предложений о помощи, если решусь уехать. Похоже, о новой женитьбе короля он и не подозревает. Уверена, ставя меня перед таким выбором, он понимает: на самом деле выбора не осталось, братской любовью придется пожертвовать.