Наследство Уиндемов
Шрифт:
— Я скажу тебе, зачем пришла, Марк, но прежде ты должен сесть, иначе просто упадешь.
— Я не хочу сидеть.
Она поднялась и пошла к нему, глядя прямо в лицо. Даже издали, в слабом свете свечи, она видела черные круги под глазами и распухшие скулы.
— Ты неважно выглядишь, Марк.
— Остановись там, где стоишь, Дукесса, — сказал он. Она сделала еще несколько шагов, и тут он внезапно схватил ее за горло.
— Скажи мне, Дукесса, я могу унаследовать после тебя твои проклятые пятьдесят тысяч фунтов?
— Возможно,
— А ты не боишься, что до этого я уже успею задушить тебя?
— Не верю, что Спирс и Баджи позволят сделать тебе это, Марк.
— Они не знают тебя так хорошо, как я, иначе, несомненно, одобрили бы мои действия.
— Уверена, что ты совсем не знаешь меня. Он безразлично пожал плечами. По его лицу было видно, как он страдает от боли.
— Я устал. Мне уже пора узнать, зачем ты очутилась посреди ночи здесь, в моем доме. Отвечай!
В этот момент послышался очень слабый стук во входную" дверь. Он показался каким-то таинственным, похожим на условный сигнал. Баджи и Спирс почти одновременно кинулись к двери. Марк попытался преградить им путь, но был тут же придавлен к ковру осторожными, но крепкими руками обоих слуг. Спирс отнял ружье.
— Полагаю, вам все же придется теперь выпить чай, милорд, — проворковал он. — Договорились?
— Ты бредишь, Спирс? Или все это мой ночной кошмар?
— Дукесса, прибыл месье Жуно, — доложил спокойно Баджи.
Следующие десять минут были наполнены молчаливой борьбой. Дукессе казалось, что она сойдет с ума. Баджи вместе со Спирсом пытались открыть рот Марка, чтобы влить туда чай с настойкой опия. Наконец им удалось влить в него порядочную порцию. Месье Жуно стоял в это время рядом, высоко держа свечу и не произнося ни единого слова, даже не благословляя. Казалось, он выглядел совершенно довольным своим положением и не чувствовал ни малейшего смущения, участвуя в этой довольно неприятной сцене.
Марк понемногу поддавался действию наркотика. Дукесса чувствовала отвращение к самой себе за то, что пришлось действовать такими методами, но ничего другого ей не оставалось. Время работало против нее. У нее не было другого пути, чтобы спасти этого упрямца.
Она нежно прикоснулась к его разбитой скуле.
— Все будет хорошо, Марк, не беспокойся! Я обещаю тебе.., постарайся успокоиться.
Он произнес заплетающимся языком:
— Я убью тебя, Дукесса.
— Возможно, тебе и захочется сделать это, но ты должен будешь сдержать себя.
— Он уже готов для церемонии? — спросил, приблизившись, месье Жуно.
Спирс заглянул в помутневшие глаза графа.
— Он будет готов через пару минут.
Спустя четыре минуты месье Жуно произнес игривым тоном:
— Поздравляю вас, моя дорогая леди! Теперь вы графиня Чейз.
Спирс водил рукой графа, но подпись вышла вполне четкой и разборчивой. Затем Дукесса поставила свою подпись рядом с его и поднялась с пола, отряхивая платье. Из кармана она достала тоненькое золотое кольцо и надела на палец.
— Боже, наконец-то все закончено. — Дукесса улыбнулась, с благодарностью окинув всех взглядом.
— Да, — сказал Баджи, довольно потирая руки, — нет больше несчастного, лишенного наследства графа.
— Боюсь, что его сиятельство, проснувшись утром и вспомнив обо всем, выгонит меня со службы, — заметил Спирс. Месье Жуно рассмеялся.
— Пожалуй, это самая интересная ночь после той, что была два месяца назад, когда русские пушки разнесли мой дом в щепки.
Марк приоткрыл глаза. Первое, что он увидел, — это воздушные белые драпировки в изголовье постели. Невозможно… Что это такое? Если он в спальне Лизетт, то рядом с ее постелью должно быть трюмо.
Яркий солнечный свет лился через огромное окно. Судя по всему, было уже позднее утро. Он лежал на постели в своем халате, что было очень странно. Он никогда не ложился в постель в халате.
Марк с трудом приподнялся и сел, чувствуя невероятную тяжесть в голове, будто туман наполнял все клетки его мозга. Надо все вспомнить. Почему он находится в спальне какой-то леди? Изысканная мебель с бледно-зеленой с золотом обивкой, белоснежный балдахин над постелью… Он насторожился, услышав чьи-то шаги. Кто-то приближался к комнате. Наконец ручка повернулась, дверь отворилась, и в комнату вошла Дукесса, держа в руках поднос с едой. Войдя в комнату, она небрежно прикрыла дверь каблучком туфельки.
— Ты! — в изумлении воскликнул он. — Так, значит, это все не было сном. Ты прокралась в мой дом прошлой ночью, затеяв какую-то интригу. Что ты задумала, отвечай!
— Доброе утро, Марк. Я принесла тебе завтрак.
— Спирс и Баджи были заодно с тобой. Теперь я вспомнил. Кто-то постучал в дверь, и эти два ублюдка скрутили меня, отняли ружье… Затем… — Он замолчал, нахмурившись, стараясь лучше припомнить. — Ты опоила меня опием.
— Да, — сказала она. — Пришлось сделать это, иначе бы мой план не удался. Ты страшный упрямец, Марк.
Его затрясло от раздражения. Она смела говорить с ним, как няня с непослушным двухгодовалым ребенком.
— Хочешь, я покормлю тебя с ложечки? Тебе нужна моя помощь, Марк?
— Если ты сию же минуту не покинешь мою комнату, я сам помогу тебе убраться. Мужчины не обладают излишней скромностью и чувствительностью.
Она не двинулась с места. Тогда он откинул одеяло и свесил с постели ноги.
Не издав ни звука, Дукесса опустила поднос на столик и, развернувшись, вышла из комнаты.