Наследство в глухой провинции
Шрифт:
— Вы правы, я говорила об этом с соседкой. Она рассказала, будто у тети Липы накануне гибели появился новый любовник. Намного ее моложе, в то время как прежде у нее был другой, как говорится, постоянный. Какой-то местный бизнесмен.
— Наслышаны, — неприязненно отозвался Михайловский.
— Вы сталкивались с ним по своей основной работе? — не могла не подколоть я.
— К сожалению, нет, — буркнул он и опять замолчал.
— И еще Лида сказала, что не заметила у тетки каких-то особых чувств к этому мужчине. Кстати, очень красивому.
— То есть Олимпиада Киреева встречалась с ним с какой-то особой целью?
— Ну да, с разведывательной, — сказала я.
До чего дурацкий у нас получался разговор. Мы пикировались, как дети, причем я говорила совсем не то, что хотела. А он выдавал слова порционно, словно предварительно каждое из них взвешивал.
— Интересно девки пляшут, — пробормотал он и уставился в чашку — собирался, что ли, на дне ее отыскать истину?
В доме надолго воцарилась тишина. Ну и гости у меня! Каждый занимается своими делами и почти не обращает на хозяйку внимания.
— Скажите, а вещи Леры теперь пропали? — спросила я, чтобы светски поддерживать разговор, если мужчина сам этим не занимается.
— Еще чего, — встрепенулся Михайловский. — Я тут же позвонил ребятам в Сочи. Разве можно оставлять такие случаи без внимания? И без наказания. А у них, между прочим, из брянской группы девушка пропала. Пятнадцатилетняя. И обнаружили ее исчезновение почти сразу, но не могли догадаться, где искать. Мой звонок оказался кстати. Думаю, этой горничной несладко придется. Как видите, наводчицы бывают не только у воров, но и у сексуальных маньяков…
— Хотите еще чаю? — спросила я, потому что мой гость опять задумался — до чего общительный собеседник!
— Нет, спасибо, больше не хочу.
Наконец-то я его напоила!
— Пойдемте тогда в гостиную, — сказала я, — все-таки там кресла, можно сидеть и молчать с куда большим комфортом.
Так мы сидели и думали каждый о своем, пока мне первой это не надоело. Молчать я смогу и в одиночестве.
Судя по всему, и он, и Валерия чувствовали себя в моем наследном доме превосходно. Словно они знали меня сто лет, половину из которых прожили со мной в этом самом доме.
— Простите, Федор Михайлович, за бестактный вопрос, но, если не секрет, сколько вы получаете?
— Денег?
— Заработной платы. Взятки можно не считать. Валерия перестала читать и в испуге уставилась на отца.
Кажется, эта тема была для него крайне болезненной.
— Шесть тысяч, — нехотя ответил он.
— То есть двести долларов в месяц. В день — примерно двадцать. Сколько бы вам понадобилось времени, чтобы раскрыть убийство?
— «Каменскую» смотрите? — поинтересовался он.
— Не угадали. Мой любимый сериал «Секс в большом городе»!
То, что случилось после моих слов, несказанно удивило: Михайловский смутился и оглянулся на чересчур упоенно читающую дочь.
Мне же было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Давайте баш на баш: я остаюсь осматривать ваши местные красоты, а вы соглашаетесь на меня поработать. Как частный детектив.
Это уже была наглость. Можно подумать, что, согласившись осматривать пресловутые красоты, я делаю одолжение Михайловскому. Но он отреагировал вовсе не так, как я ждала.
— Да, вас тихоней не назовешь, — медленно протянул он, — и давно это вам в голову пришло? Насчет расследования.
— Только что, — любезно пояснила я. — Так сколько времени?
— Думаю, дня два-три.
— Округлим до пяти. Вы согласитесь за сто долларов провести для меня расследование и установить, кто убил мою тетку?
— Этим делом занимались костроминские ребята…
— Для которых вы — начальство, не так ли?
— Хочется уточнить: преследующее личные цели, — насмешливо покивал он.
Окажись поблизости Ольга и начни задавать мне вопросы, я бы не нашлась, чем объяснить свое неожиданное предложение. Увлеклась. Районным детективом или возможностью приобщиться к расследованию, чтобы потом рассказывать об этом своим внукам? Мало ли что напридумывала Олька, а за ней и Лида.
— А если выяснится, что имел место всего лишь несчастный случай?
— Что ж, я вернусь домой с чистой совестью. Сделала для памяти Олимпиады все, что могла.
— Лестно, что вы мне так доверяете. А если я вовсе не такой уж профессионал, как вам кажусь, и тогда пропали ваши денежки?
— Ничего, я еще заработаю!
— Круто! — хмыкнул он.
— Считаете, я все это затеваю только ради мести? Нет. Мне почему-то захотелось приехать и рассказать родителям, как все было на самом деле. Мы ведь все любили тетю Липу, и если ее убили, то нехорошо нам, ее родственникам, ничего не предпринять.
— Похвальное желание, — сказал Федор Михайлович и обратился к дочери: — Как думаешь, Валерия, браться мне за это дело?
— Конечно, браться, папа, тут и думать нечего.
— К тому же Лариса Сергеевна обещает нам заплатить. Аж сто долларов!
— Вы считаете, этого мало? — спохватилась я. — Давайте тогда двести.
Михайловский нарочито ахнул:
— Мой месячный оклад!
— Только вот деньги брать, по-моему, не стоит, — осторожно высказалась Валерия.
— Вот еще, дают — бери!
Я всполошилась: уж не смеется ли он надо мной? Михайловский гибко поднялся из кресла.
— Вы меня уговорили, Лариса Сергеевна. Я проверю, что там с вашей теткой случилось. Вот прямо сейчас пойду и поговорю с вашей соседкой. Кстати, как ее звать?