Наследство
Шрифт:
Она, повозившись, открыла дверь, удивляясь, отчего это пол под ногами вздрагивает, будто там, в подземельях, работают в своих кузнях маленькие цверги!
Выйдя из темницы, девушка попала в узкий коридор: по одной его стороне шли двери, должно быть, запиравшие точно такие же темницы, какую только что покинула она сама, а с другой… с другой были окна. Принцесса осторожно выглянула наружу и тут же отшатнулась: там с бешеной скоростью неслось что-то темное, вроде бы бескрайнее поле, и растущая луна мчалась над ним, да не одна, а сразу несколько!
«Колдовство!» – решила принцесса и тронула
Мария-Антония помотала головой, отгоняя внезапно нахлынувшую дурноту и попробовала следующую дверь – первая оказалась заперта.
Принцессе повезло лишь на шестой раз – дверь скользнула в сторону, и глазам ее открылось преудивительное зрелище: в маленькой клетушке сидело человек шесть здоровенных мужчин, как один одетых в синие комбинезоны и потрепанные рубашки. Им всем не мешало бы помыться и побриться, но главное, что удивило принцессу: на маленьком столике громоздилась здоровенная бутыль, распространявшая отчетливый запах спиртного, а рядом расположилась всевозможная закуска – ветчина, сало, колбасы и сыр, щедрые ломти хлеба…
– Ого! – сказал один из мужчин. – Вот так дела! Тебе чего, пичужка?
– Ну так! – ответил второй и надкусил изрядный шмат ветчины. – Чего им всем надо, а?
– Господа, – произнесла Мария-Антония тем голосом, что способен был перекрыть любое пьяный гогот, – не соблаговолите ли вы проводить даму? За известное вознаграждение, разумеется.
– Пичужка-то потерялась! – возгласил тот, что первым заговорил с ней, и поднялся во весь рост. – Как не проводить!
Он шагнул в коридор, и девушка невольно попятилась: она приходилась мужчине ростом едва по плечо, а то и меньше, и он выглядел так, будто был способен сломать ее пополам двумя пальцами, и, наверно, на полголовы превосходил Генри… «Какого Генри?» – изумилась принцесса.
– Пошли, что ли, – сказал гигант, улыбаясь. Улыбка у него была хорошая, ее не портило даже отсутствие переднего верхнего зуба. Светловолосый и голубоглазый, он походил на кого-то из отцовских рыцарей, чьего имени Мария-Антония никак не могла вспомнить, хоть и пыталась. – Тебе куда надо? До ветру или обратно к маменьке?
– Такие с маменьками не ездят! – раздалось от общего стола. – Ты гляди, одета парнем, да и вообще по ночам шляется. Тащи ее сюда, Дейн, тут разберемся!
– А и то! – решил он и взял Марию-Антонию за плечо. – Пойдем к нам, у нас и покушать найдется, и выпить, даже и сладенького для девушки спроворим!
– Благодарю, – ответила она с достоинством, не трогаясь с места: сдвинуть её было задачей непростой даже для сильного мужчины, – но я хотела бы покинуть это место, и если вы поможете мне…
Мужчины разразились хохотом.
– Смешная какая! – сказал гигант, которого назвали Дейном. – До ближайшей станции еще часов десять, куда уж тут… покинуть!
– Так пусть с нами пока посидит, – вступил еще один.
– Правда, пойдем, – потянул ее за собой Дейн. – Чего тебе скучать, еще вся ночь впереди!
– А девочка-то справная, – заметил кто-то. – Ты смотри, и спереди,
– А мы-то было заскучали! – хмыкнул еще один. – Дейн, да тащи ты ее сюда!
– Ну а если…
– Чего если? Раз одна шляется, так ясно, на что нарывается!
И великан Дейн, показавшийся таким обходительным, вдруг потянул ее за собой с такой силой, что принцесса едва не влетела в маленькое помещение.
– Ну, ты садись, – пригласил ее чернобородый, хлопнув себя по колену. – Чего зря ноги трудить?
– А ноги вроде ничего, – заметил еще один, хлопнув девушку по заду. – Так не видать, а длина…
– Ну а чего – не видать, пущай раздевается! – безапелляционно решил третий.
– И правда, скидывай шмотки, – велел чернобородый. Должно быть, он тут считался за главного. – Чего время-то терять? Раз, два, тут уже и станция…
– Да как вы… – начала было принцесса, но тут же осеклась.
– Не выкобенивайся, – ласково сказал Дейн.
Не было смысла спорить. И кричать «да как вы смеете!» – тоже. Это были никакие не заключенные, они отдыхали в свое удовольствие, а Мария-Антония влетела в их логово, не подумав. Надо было оставаться с тем спящим стражем и его собаками, он хотя бы не пытался лапать ее и не рвал с плеч эту нелепую одежду…
И тут что-то вскипело в глубине души, что-то очень холодное, обжигающее даже, и Мария-Антония стиснула зубы и начала раздеваться. Все-таки она была дочерью своего отца и за честь свою и жизнь собиралась сражаться до конца! Ну еще немного… И еще… И еще…
Пронзительный вопль разбудил спящий вагон: принцесса умела пользоваться стилетом и знала, куда его ловчее вогнать, а вид крови разом охладил охочих до юных дев мужчин… А следом в купе ворвался кто-то еще, и поднялся рёв и вой, и треск, и лязг, и дребезг слышался – это выбили окно, и…
Мария-Антония с большим удовольствием потеряла сознание…
…Генри проснулся, как от толчка. Или нет: это прямо над ухом тревожно скулил Звон, не смея покинуть купе без разрешения, а Гром стоял, напружинившись, прямо у приоткрытой двери купе.
Монтроз перевел взгляд налево. Принцессы не было.
Остатки сна как рукой сняло, он вылетел в коридор, даже не обувшись, только псам махнул – мол, следом, следом!
По счастью, далеко идти не пришлось: третья дверь, считая от их, была приоткрыта, и оттуда доносился такой развеселый шум, что… Генри замер и прислушался: веселья что-то поубавилось, а потом кто-то завизжал, как резаная свинья, визг забрался вовсе уж в несусветные высоты и упал до низкого воя. Еще кто-то виртуозно матерился, кто-то требовал «брать стерву целенькой», и Генри не выдержал.
Зрелище его глазам открылось дивное: Мария-Антония, встрепанная, в сдернутом с плеч комбинезоне, стоя на одной из лавок, грозила окружающим окровавленным стилетом. Судя по тому, что катавшийся по полу парень зажимал руками пах, воспользовалась она им не безрезультатно. Ясно было, однако, что долго девушке не продержаться, против дюжих-то мужиков, поэтому Генри, не рассуждая, ринулся в бой, не подумав даже, что любой скототорговец крупнее его раза в полтора! Только подлых ухваток детей равнин они не знали, да и вообще, не было с ними верных собак!