Наследство
Шрифт:
– Бывают хуже?
– Бывают, – кивнул он. – В основном на Территориях. Но там и вообще много странного происходит. Я слышал, один огневоз пропал. Весь, целиком, со всеми людьми, грузом. Решили, что всё-таки в ловушку угодил, долго потом пути проверяли. А он возьми да объявись! Только не на том месте, где пропал, а на четыре сотни миль восточнее. И, – тут Генри усмехнулся, – через двадцать лет. Долго пассажирам пришлось доказывать, что это они самые и есть. Представляешь, какая волокита, особенно если вернулся муж, а жена уже второй раз замуж вышла? Или там за кем-то успели уже родственнички наследство
– Да уж, – усмехнулась девушка. – А еще?
– Еще… – мужчина задумался. – Да много баек. Тоже, говорят, на Территориях призрак встречается. Но идет не следом, а прямо лоб в лоб, выглядит, как настоящий, и если мастер неопытный или просто трусоватый, то может по тормозам дать или вовсе огневоз с рельсов свести… А если не испугается, то встречный насквозь пройдет – его позади видно будет, как он несётся куда-то. Должно быть, тоже когда-то крушение было, теперь разве упомнишь? Разное случалось, всем побыстрее надо, вот… то стрелку не переведут, то маршруты спутают…
– Удивительно… – произнесла принцесса, неотрывно глядя в окно и явно думая о чем-то своём. – Я и помыслить не могла, что можно путешествовать с подобной скоростью!
– Ха! – сказал Монтроз, довольный, словно это ему принадлежала заслуга изобретения огневоза. – Это ты еще не видала скорых огневозов! Наш по сравнению с ними тащится, как улитка… А те летят – не разглядеть даже, ветер поднимают – аж уши закладывает и гром гремит! Но здесь мы их не увидим. Они восточнее ходят, там народ избалованный, неделя пути – это им много, надо, чтоб за день-другой до соседей добраться можно было!
– А по воздуху люди еще не научились летать? – серьезно спросила девушка.
– Я не слыхал, – так же серьезно ответил Монтроз. – Но, говорят, тоувы над этим работают. А ты бы хотела?..
– Не знаю, – задумчиво сказала она. – Когда-то давно – может быть, я тогда летала во сне. Сейчас… сейчас не до полетов. Держала бы земля!
– Твоя правда… – Генри тоже покосился в окно и вдруг подумал о том, сумеют ли верные спутники Марии-Антонии, колючие ветви, догнать огневоз?..
15
– Новости?
На этот раз Ивэйн Хоуэлл встретил брата в рабочем кабинете – строгом, изысканном и начисто лишенном малейших индивидуальных черт. Перед посторонними глава корпорации не считал нужным обнажать свои привычки и мелкие пристрастия.
– Пока нет, – отозвался Рональд. Он явился прямиком с какого-то заседания и не успел еще сменить костюм на менее официальный. – У экспедиции всё в полном порядке. Лагерь обустроен, работы начаты. Со дня на день ждут прибытия вспомогательных отрядов. В замок они пока не заходили, не до того.
– Хорошо… – Ивэйн вздохнул, прошелся по кабинету. – Ты слышал о том, что твоего рейнджера объявили в розыск?
– Конечно. И я помню, что ты предлагал сделать это раньше, – напомнил тот.
– Шансов на успех у него всё меньше.
– Насколько я знаю, его приказано брать живым, так что возможность выжить у него есть.
– Полагаешь? Если за него возьмутся специалисты… – Ивэйн выразительно умолк.
– Если он окажется достаточно умен, чтобы не отмалчиваться…
– Он в любом случае труп, – констатировал старший Хоуэлл. – А жаль. Мне начинает нравиться этот твой неуловимый рейнджер. Сведения
– Увы, нет, – нахмурился Рональд. – С момента последнего доклада – его видели неподалеку от приречного городка, – сведений больше не поступало.
– Ему было, куда отправиться от этого городка?
– Конечно. Либо по ту сторону Майинахи, либо вдоль нее в обе стороны, либо обратно в прерии, – криво усмехнулся тот.
– Что бы выбрал ты?
– То, чего от меня ждут менее всего.
– И чего ты менее всего ждешь от этого человека?
– Он любит прерии, – произнес Рональд. – И не любит города. Скорее всего, он выбрал бы Территории, пусть даже сейчас они неспокойны.
– Он наверняка рассуждает так же, как ты.
– С подачи «Дракона» задействована полиция, – сообщил младший Хоуэлл. – В любом городе его возьмут сразу же. Не исключено, что он попытается замаскироваться, но от девушки ему вряд ли удастся избавиться. Да он и не станет – это ведь гарантия выплаты его награды!
– Ну и на что ты поставишь? – усмехнулся старший брат. – Прерии или города? Он думает, что враг думает, что он думает, что… На какой итерации остановиться?
– Я ставлю на прерию, – сказал Рональд. – Он сумасброден, но в самую меру, и не станет соваться волку в пасть.
– Тогда я поставлю на город. Оповести на всякий случай своих агентов.
– Давно сделано, – усмехнулся тот. – Или ты забыл, насколько похоже мы мыслим?..
…Под перестук колес славно спалось, и можно было не думать о том, что завтра нужно вставать спозаранку и снова отправляться в путь, и воду тоже можно было не экономить: в вагоне стоял здоровенный бак, и каждый мог наливать столько, сколько нужно, а еще проводник трижды в день раскочегаривал некое подобие печурки, и у него можно было разжиться кипятком и купить что-нибудь из съестного. Генри, кажется, перебрал все, что было у бедолаги проводника, еще жаловался на бедный выбор, но Марию-Антонию и то занимало донельзя: и диковинный напиток из какой-то сушеной травы, который следовало заливать горячей водой и настаивать – он делался густо-коричневым, горчил и приятно пах, его пили с золотистыми осколками сахара, привезенного откуда-то с юга, – и конфеты в аляповатых ярких бумажках, и посыпанные корицей сладкие сухари, и еще какая-то дребедень, которую Монтроз скупал щедро, будто ехал с целой компанией малолетних сладкоежек. По правде сказать, принцесса предпочла бы сочную отбивную с овощами и бокал хорошего вина, но здесь не продавали ничего подобного. Генри говорил, такое подают на станциях, но ей самой запрещал высовываться из вагона, когда огневоз останавливался, подсаживались еще люди, шумели, галдели, устраиваясь в общем вагоне и таких же клетушках, как их с Монтрозом.
Девушке тогда велено было сидеть тихо и не высовываться. С нею непременно оставался один из псов, пока Генри выводил второго на перрон по его собачьим делам: собаки были воспитанные и порядка не нарушали. Потом Гром и Звон менялись местами, а затем огневоз снова трогался: стоянки редко превышали час-полтора, только-только сгрузить поклажу и посадить новых пассажиров. Марии-Антонии только краешком глаза – сильно высовываться в окно Генри тоже не велел, и она слушалась, – успевала разглядеть незнакомые поселения.