Наследство
Шрифт:
– Нравится?
– Да, спасибо. Великолепное жилище.
– А отель? – осторожно спросил Асим Касли.
– Шикарный мемориал. – В ее голосе неожиданно прорезалась пронзительная тоска, смешанная с бессильной злостью. – Впрочем, так ведь заведено на Востоке: богатые властители строят дворцы для своих шлюх? А если возникают проблемы, их быстро решает смерть…
– Не надо так, – тихо возразил господин Касли. – Я понимаю: вам здорово досталось. Но пинать мертвых – бесполезное и жестокое занятие. Это вовсе не к лицу
– Я буду говорить то, что считаю нужным, – резко бросила Нина, но, спохватившись, прикусила дрогнувшую губу. – Извините. Я здесь не для того, чтобы копаться в прошлом. И уж конечно, не для того, чтобы ссориться с вами. Не обижайтесь. У меня скверный характер.
– У меня тоже, – улыбнулся Асим. – Меня не так просто обидеть. Располагайтесь. Будьте как дома… То есть вы и так дома. Он подошел к бару, приоткрыл дверцу. – Хотите чего-нибудь холодного?
– Пожалуй. Давайте выпьем за знакомство. Что-нибудь покрепче. Не возражаете? – Она достала сигарету.
Касли вытащил зажигалку, поднес пляшущий огонек.
– Спасибо.
– С вашего позволения… – Он тоже вытащил портсигар. – Хотите «Хеннесси»?
– Хочу.
Он открыл бутылку, налил пахнущую миндалем янтарную жидкость в прозрачный хрустальный конус.
– За вас.
– И за вас. Если мы заговорим по-немецки, называйте меня на «ты», – предложила Нина.
– О'кей. Ты тоже можешь называть меня на «ты». Если я не кажусь тебе совсем старым.
– Не кажешься. – Она улыбнулась. Второй раз за день. И резким неженственным движением опрокинула содержимое рюмки в рот. Поставила опустевший сосуд на стол, опустилась в мягкое кресло. – Считай, мы выпили на брудершафт.
Асим Касли подумал, что она нисколько не похожа на Надежду. Ничуть…
– Ты на все лето? – спросил он.
– Я планирую задержаться несколько дольше.
– Насколько?
– Не знаю. На полгода, год… Может, навсегда.
Он вдруг поперхнулся коньяком и закашлялся.
– Наверно, – ровно продолжила она, – тебе интересно, что я собой представляю. На что трачу деньги, которые ты переводил в течение десяти лет. Я окончила Институт управления и бизнеса, отделение туризма и гостиничного дела. Потом я уехала в Гарвард, где слушала курс МВА. И вот я здесь. Тебя что-то удивляет? – Она заметила, как брови Асима приподнялись.
– Нет. Почему я должен удивляться? – Он поспешил придать бровям прежнее положение. – И где ты работаешь?
– Пока нигде. Но собираюсь. Я хочу работать здесь, с тобой.
– Ты хочешь вести дела отеля? – переспросил Асим. – Я тебя правильно понял?
– Не сразу. – Она мотнула головой. – Я хочу, чтобы ты научил меня. Всему, что умеешь, чего не пишут в книжках. Ты ведь лучший. Я тоже хочу стать профи. Ты мне поможешь?
Неожиданно заныл висок. Не стоило пить днем. В жару. Он помассировал виски большими пальцами. Взгляд
– Ты мне поможешь? – нетерпеливо повторила Нина.
– Деточка, – выговорил он, – зачем тебе это? Развлекайся, ходи на танцы…
– Я не танцую. – Тонкие губы поджались. Кожа напряженно натянулась, еще резче обозначив скулы. – Думаешь, мне здесь не место? Почему? Потому что я – иностранка? Иноверка? Или потому, что женщина? Или оттого, что я – дочь Надежды? Думаешь, я такая же глупая безвольная шлюха, как и она? Ты ошибаешься. И очень скоро в том убедишься. Я имею такие же права, как и ты. У меня сорок девять процентов акций отеля.
– Я был бы тебе очень признателен, если бы ты перестала выражаться, – твердо проговорил Асим. Их взгляды скрестились. И в ее, жестком, немигающем, он прочел несгибаемую упрямую волю. – Дорогая, ты не в России.
– Восток – дело тонкое? – Ее губы презрительно искривились. – Ты считаешь, что место женщины у плиты и в постели? Честно говоря, не ожидала, что специалист такого уровня находится в плену идиотских стереотипов. Значит, мне придется доходить до всего самой.
– Я мог бы выкупить твою долю…
– Исключено, – отрезала Нина. – Пока это не входит в мои планы. Может быть, потом. Когда ты сделаешь из меня профи высшего класса.
Быть может, я даже подарю часть своих акций. После…
– Я не люблю, когда мне ставят условия, – отчеканил Асим.
– Я тоже, – в тон ему ответила Нина.
Их взгляды вновь пересеклись.
– И откуда ты только свалилась на мою голову…
– Помяни добрым словом Селами Аванди.
– У тебя и впрямь скверный характер.
– У тебя тоже не сахар.
– Знаешь, возможно, тебе бы следовало родиться мужчиной. Но, поскольку этого не произошло…
– К твоему сведению, на дворе двадцать первый век. И женщины давно покинули пределы кухни.
– К сожалению, – съехидничал Асим.
Вспыхнув от негодования, девушка закусила губы, чтобы сдержать рвавшиеся с них выражения, после которых мирный диалог вряд ли мог быть продолжен.
– Ты очень похожа на своего отца, – сказал Асим, вставая. – Такая же умная, упорная и беспощадная. В тебе нет ничего от Надежды. Не могу понять, хорошо это или плохо.
Нина встрепенулась. Асим приготовился к очередному выпаду, на который собрался хлопнуть дверью. Он и не помнил, когда в последний раз его так выводили из себя. Но девушка поднялась с кресла, подошла к окну. Так, со спины, она казалась совсем юной и незащищенной. Было что-то трогательно-одинокое в ее опавших плечах и склоненном затылке.
– Ты помнишь папу? – Металлические нотки ее голоса преобразились в щемящую грусть.
Странно, ему было гораздо легче разговаривать с ее спиной.