Настанет день
Шрифт:
Лютер.
Стоя в круге, Бейб воровато покосился на трибуны. Первый ряд. Дорогой ряд. Цветной не мог сидеть на этих местах. Так никогда не было, и нет оснований думать, что что-то изменилось. Значит, оптический обман…
Но нет, это он. Никаких сомнений. Лютер Лоуренс. Та же россыпь светлых шрамов на темном лице. Те же глубоко сидящие печальные глаза, которые смотрят на Рута и освещаются улыбкой. Вот Лютер подносит пальцы к краю шляпы и касается ее в знак приветствия.
Рут попытался улыбнуться в ответ, но мышцы лица не слушались. Он услышал, как объявляют его имя. Двинулся к бэттерской зоне и, пока шел, все время чувствовал спиной взгляд Лютера. Он подошел к домашней базе и отбил первый же мяч — прямо в перчатку подающего.
— Этот Клейтон Томс был твоим другом? — Дэнни поймал взгляд продавца арахиса и поднял два пальца.
Лютер кивнул:
— Был. Только вот не без придури. Ни слова не сказал, просто собрался и свалил.
— Хм, — произнес Дэнни. — Я его несколько раз видел. Что-то он мне таким не показался. Славный парень, совсем мальчишка.
К ним полетели два маслянистых коричневых пакета, Дэнни поймал первый, а второй, отскочив от Лютерова лба, плюхнулся тому на колени.
— А я-то думал, ты знатный бейсболист. — Дэнни пустил пятицентовую монетку по ряду.
— Слишком много всяких мыслей. — Лютер вынул из пакета теплый орешек, сделал молниеносное движение кистью, и тот, отскочив от кадыка Дэнни, свалился ему за пазуху. — А что говорит мисс Вагенфельд?
— Она списала это на обычные причуды вашего темнокожего народа, — ответил Дэнни, засовывая руку под рубашку. — И сразу наняла себе новую прислугу.
— Цветного?
— Нет. Мне кажется, теперь новая мода: стараются, чтобы в доме было побелее.
— Как на этом стадионе, а?
Дэнни фыркнул. На Фенуэе сегодня тысяч двадцать пять лиц, и все, кроме лица Лютера, не темнее бейсбольного мяча.
Рут неудачно отбил бросок, и теперь команды менялись местами; толстяк семенил на левый фланг, сгорбившись, точно ожидал удара сзади. Лютер знал, что Рут его увидел. Парня как из шланга окатило стыдом. Лютер его чуть не пожалел, но вспомнил ту игру в Огайо, то, как белые испоганили ее, и подумал: не хочешь стыдиться? Тогда не делай постыдных вещей, белый мальчик.
Дэнни спросил:
— Я могу тебе чем-то помочь?
— Ты о чем?
— О том, что тебя грызет. Хотя и не знаю, что это. Не я один заметил. Нора тоже волнуется.
Лютер пожал плечами:
— Да нечего тут рассказывать.
— Ты же знаешь, я коп. — Он кинул в Лютера скорлупой.
Лютер смахнул скорлупки с ляжек.
— Это пока.
Дэнни мрачно усмехнулся:
— Что да, то да.
Бэттер «Детройта» послал высоченный мяч куда-то влево, и тот ударил в табло, а Рут неправильно угадал отскок. Мяч вылетел через его перчатку и упал в траву, и ему пришлось искать его.
— Ты правда с ним играл? — спросил Дэнни.
— По-твоему, я выдумал? — Лютер поглядел на Рута, который вытирал с лица пот своей бейсбольной рубахой. — Ну да, играл я с ним. И еще кое с кем из этих, и еще с парнями из «Кабс».
— Выиграл?
Лютер покачал головой:
— У такой породы не выиграешь. Если они скажут, что небо зеленое, значит оно зеленое. Как таких одолеешь? — Он пожал плечами.
— Ты как будто о нашем комиссаре полиции, да и о нашем мэре.
— Весь город думает — вы бастовать собираетесь. Обзывают вас большевиками.
— Мы не бастуем. Мы просто пытаемся добиться справедливости.
Лютер усмехнулся:
— В этом мире?
— Мир меняется, Лютер.
— Ничегошеньки он не меняется, — возразил Лютер. — И не собирается. Тебе твердят, что небо зеленое, пока ты наконец не скажешь: «Ладно, зеленое». Им принадлежит небо, Дэнни. И все, что под ним.
— А я-то думал, что это я циник.
— Просто глаза разуть надо. Возьми Чикаго. Там цветного мальчишку камнями закидали только за то, что он заплыл на их сторону. На их сторону воды, Дэнни. И теперь весь город сгорит дотла, потому что им, видите ли, принадлежит вода.
— Но цветные дают сдачи, — заметил Дэнни.
— И что толку? — спросил Лютер. — Вчера в Черном поясе [78] шестеро цветных расстреляли четверых белых. Слыхал?
Дэнни кивнул.
— И все болтают одно — шестеро черных, мол, растерзали четырех белых. А у этих белых, черт дери, в машине стоял пулемет, и они из него строчили по цветным. Только вот про это никто не поминает. Они владеют водой, Дэнни, а небо — зеленое. Так уж повелось.
78
Черный пояс — название группы южных штатов (Алабама, Теннесси и др.).
— Я не могу этого принять, — заявил Дэнни.
— Потому-то ты и хороший парень. Да только хорошим быть мало.
— Ты словно повторяешь за моим отцом.
— Это лучше, чем если бы я повторял за своим. — Лютер глянул на Дэнни, на этого здоровенного, крепкого копа; поди, и не помнит, когда в последний раз мир не захотел под него стелиться. — Ты тут насчет того, что вы не затеваете стачку. Ладно, пускай так. Да только все думают наоборот. Весь город так думает, и цветные районы тоже. А эти ребята, от которых вы пытаетесь добиться справедливости… Им не денег для вас жалко. Их заедает, что вы забыли свое место, подняли головы. Они такого не допустят.
— Возможно, у них не будет выбора, — заметил Дэнни.
— И на выбор им наплевать, и на всякие там права, — возразил Лютер. — Думаешь, ты им не дашь себя обмануть? Но штука-то в том, что они даже не обманывают.
Они доели арахис, потом взяли пару пива и пару хот-догов. Они всё хотели посмотреть, как Рут побьет рекорд Американской лиги. Но он его так и не побил. На четырех выходах он заработал ноль очков и сделал две ошибки. Совсем на него не похоже, некоторые болельщики даже вслух рассуждали: то ли Бейб подцепил какую-то заразу, то ли просто мучается похмельем.