Настанет век пырларла. Книга 2. Не верьте легендам, или Сердце Гор
Шрифт:
– Все целы? – Бакар оглядел отряд, – все, даже скайларл… А ведь мы живы благодаря этой девчонке. Тебе, Эври. Эври, что с тобой?
Только сейчас он заметил, что прижимает девушку к себе, а она вцепилась в него чуть ли не до судорог в пальцах и трясется, уткнувшись лицом ему в грудь. Сейчас он был для нее не врагом, не ненавистным Арером, а ниточкой, соединяющей с миром живых, поддержкой, в которой она так нуждалась, сидя в завале, словно в могиле, ожидая смерти. Вторая встреча с ужасом, уничтожившим ее племя, подломила волю, благодаря которой она держалась все эти дни.
Бакар попробовал немного отстранить ее от себя, но у него ничего не вышло, она лишь крепче сжала руки. Тогда он обнял ее и стал гладить по голове. Эври обвила рукой его шею и
– Все прошло, Эври, ты не одна, ты в безопасности. Мы тебе не враги, мы не отдадим тебя этой твари. Ну же, давай, девочка, посмотри на меня.
Так он говорил долго, остальные молча ждали и приходили в себя. Ки-Клат потирал ушибленный бок и гадал, все ли ребра целы, Бикир успокаивал Ги-Млу, Силанг рассказывал Молнии о разыгравшемся у него в голове сражении, а Шэд мучительно хотел оказаться на месте Бакара.
Наконец девушка подняла голову, вытерла слезы и посмотрела на Ар-Раара.
– Я Эври, дочь Барди, двадцать второго вождя найраров от предводителя Махамира, потомка основателя-Ар-Раара.
Бикир так и открыл рот, Бакар изумленно улыбнулся.
– Приятно познакомиться, Эври, дочь Барди.
– Я поведу вас к алтарю Кигиоми, – сказала Эври, – но в святилище войдет только Ки-Клат.
– Слово чести, – сказал Бакар.
Эври вновь прильнула к нему, черпая в крепких объятиях силу. Древняя ненависть двух племен не могла противостоять жажде жизни и любви.
Глава 3
Нагрудник из кожи пырларла. С каким благоговением он держал эту вещь в руках. Он готов был упасть на колени и расцеловать каждый предмет экипировки. В горле стоял ком, глаза щипало. Нет, нельзя, на него смотрят. Туимар стянул ненавистную робу. Ему удалось выжить в бараках и теперь он понимал, что не зря боролся за жизнь, хотя часто смерть казалась ему заманчивой альтернативой убогому существованию. Тюремщики охраняли его жизнь, но на остальное закрывали глаза. За время пребывания на Древнем Море бывший сотник не получил сколько-нибудь значительных травм, лишь кости и мышцы болели от тяжелой работы, да кожу разъело солью. Зато душа была почти мертва.
Товарищи по заключению очень обрадовались появлению в своих рядах Ар-Раара без чести и имени, да еще предателя и извращенца. Плевки в обеденную миску и издевательские заигрывания (эй, красотка, как насчет прогуляться вечером? Нет? Посмотрите-ка, какая бука, а ты знаешь, что непослушных девочек обычно наказывают?) были самыми безобидными знаками внимания. Хуже были тычки киркой исподтишка и избиения за спиной надзирателей. Он мог бы легко убить несколько мучителей, но за это полагалась жестокая и позорная казнь. Голого каторжника били кнутами до тех пор, пока на нем не оставалось живого места, потом бросали в яму с крепким рассолом глубиной по колено. Некоторым удавалось простоять на ногах до трех дней, а мимо утром и вечером проходили остальные заключенные. Ямы не засыпали, пока не наберется десяток тел. Поэтому Туимар терпел унижения, жалкая жизнь была все же лучше участи стать солониной.
Вечер не предвещал никаких новостей. Съесть свою порцию каши с луком и мясом, пусть и низкосортным, но все-таки, и завалиться на лежанку. Пообкусывать с пальцев просоленные заусенцы, переброситься парой слов с соседом, одним из немногих, кто с ним вообще разговаривал, и заснуть до утра. Но едва утих стук ложек, надзиратели велели всем быстро построиться и вывели колонны во двор. По рядам прошел слух: приехал Авринор собственной персоной.
Сидя в седле, глава Хоура внимательно разглядывал стоящих перед ним каторжников. Он никогда не сомневался, что все они заслужили такую жизнь, но никогда не преуменьшал важность их работы. Все заключенные были сыты, одеты и обуты, а заболевшие могли рассчитывать на помощь целителя. Надзиратели тщательно следили за дисциплиной, не допуская серьезных стычек и убийств. Если это все же происходило, виновных публично казнили, что весьма помогало остудить многие горячие головы. До наводнения в долине древнего моря были богатейшие россыпи золота, теперь драгоценный металл и туши погибших пырларлов приходилось добывать из-под толстой корки просоленного ила. Митверхал неизменно был доволен объемами добычи и темпом работ, и Авринор справедливо считал это своей заслугой. Теперь же его интересовало, сможет ли он использовать эти живые ресурсы для обороны Хоура. Поначалу идея показалась ему очень удачной, но теперь, глядя в эти потухшие глаза, он засомневался. Обычно он бывал здесь лишь однажды в году, во время весенней амнистии, и смотрящие на него глаза горели надеждой, но сейчас в них была лишь досада, что отдых откладывается.
– Граждане Мааданда! – начал Авринор, намеренно избегая слова «заключенные», – каждый из вас знает, в чем и насколько виноват перед страной, в которой родился. День за днем своим тяжелым трудом вы возвращаете ей долг. Но сегодня у вас есть шанс вернуть честное имя, вступив в ряды защитников Хоура. В случае победы вам гарантируется свобода и восстановление всех прав, в случае гибели ваши тела не бросят в яму с солью, а предадут огню со всеми воинскими почестями, а имена запишут в Книгу Памяти. Кто готов, шаг вперед.
Туимар с такой поспешностью шагнул, что не заметил, как сосед подставил ему подножку. Он упал, содрав кожу с ладоней, прямо на виду у всей колонны, прямо перед Авринором. В рядах раздались смешки. Сгорая от стыда, низко опустив голову, Туимар поднялся и вытер руки об рубаху. Надзиратель дернулся было увести неуклюжую колоду подальше с глаз командующего, но Авринор поднял руку.
– Подойди, отважный, – велел глава города и хозяин каторжников, потом сделал знак конвоиру. Исполнительный Ар-Раар выдернул из шеренги и толкнул вперед виновника падения – грузного Шикиэрта, главного заводилу в своей ватаге, который почитал долгом задеть «милашку», едва Туимар оказывался в зоне его видимости. В рядах наступила тишина. Вся бравада тут же улетучилась с лица шутника.
Командующий отстегнул от седла топор.
– Этот человек хотел помешать товарищу исполнить долг!
Когда отрубленная голова подкатилась к ногам Туимара, бывший сотник улыбнулся. Он больше не каторжник, теперь он снова воин, и ни один из этих ублюдков никогда не плюнет ему в еду.
– Кто еще желает восстановить свою честь? – крикнул Авринор.
Один за другим заключенные принялись выходить из шеренги. Двести девяносто человек, даже больше, чем рассчитывал командующий. Их построили, а остальных отвели обратно в камеры. Добровольцы узнали, что защищать им предстоит Первый Пограничный Форт, укрепление, ближайшее к границе с Тхиаидом. Шансов выжить почти ноль, не стал скрывать Авринор и уточнил, не передумал ли кто. С удовольствием убедившись, что все тверды в своих намерениях, Авринор отбыл в Хоур, препоручив новобранцев заботам командиров, которые должны были снарядить их и отправить к месту службы.
Облачившись в черный мундир рядового, Туимар вместе с остальными отправился в городские казармы. Условия там не очень отличались от камер, в которых содержались заключенные, но отношение было совсем другим. Они получили ужин – второй за сегодняшний день, а потом Туимар с удовольствием вытянулся на тюфяке, довольно мягком и не заскорузлом от впитавшейся соли. Завтра ему выдадут оружие. Позорное существование закончилось.
Первый Пограничный Форт. Символ стойкости и мужества армии Мааданда. Именно на этой скале удалось спастись от гигантской волны воинам, выжившим в великой битве. Именно здесь им пришлось ждать наспех сколоченных плотов, которые отвезли их на берег. Многие столетия одинокая скала торчала из моря и лишь обелиск на ее вершине напоминал о сражавшихся здесь героях. Когда пятьсот лет назад море ушло так же внезапно, как появилось, подножие скалы оказалось удобным местом для строительства форта. Естественные пещеры вкупе с постройками стали надежным убежищем для гарнизона, а толстые каменные стены превратили форт в почти неприступную крепость, которая вот уже три века обеспечивала защиту всего Древнего Моря и стоящего за ним Хоура.