Наставление в христианской вере, т.3
Шрифт:
Что же касается других безумств Осиандера, то их отринет всякий здравомыслящий человек. В частности, его слова о том, что вера — это и есть Иисус Христос76: это всё равно что сказать, будто глиняный сосуд и скрытое в нём сокровище суть одно и то же. Сравнение можно продолжить: вера, сама по себе не имеющая ни добродетели ни ценности, оправдывает нас, принося с собою Иисуса Христа, подобно тому как горшок, полный золота, обогащает нашедшего его. Итак, я говорю, что веру, которая есть лишь инструмент, Осиандер, пребывающий в тяжком заблуждении, смешивает с Иисусом Христом, который есть причина, основание (matiиre) нашей праведности, Совершитель и Служитель этого блага. Итак, мы распутали этот узел: а именно, разобрались, как следует понимать слово «вера», когда речь идёт о нашем оправдании.
$. В отношении принятия Иисуса Христа Осиандер заходит ещё дальше. Он говорит, что внутреннее слово воспринимается посредством внешнего. Тем самым он отвлекает читателей от личности Посредника, который ходатайствует за нас своею жертвой, указывая лишь на его Божественность*. Мы не разделяем Христа, но говорим, что, хотя, примирив нас с Отцом в своей
| *Дословно: «уводит их к его Божественности». — Прим. ред. "Точнее — Иер 23:6; 33:16. — Прим. перев. аКн. II, гл. XIV, 2 |
Беря на вооружение отрывок из Иеремии, где сказано, что вечный Бог — оправдание наше (Иер 51:10)**, Осиандер просто пустословит. Ибо из этого отрывка следует, что оправдание наше — Иисус Христос — есть Бог, явившийся во плоти [1 Тим 3:16]. Вышеа мы говорили о проповеди св. Павла о том, что Бог приобрёл Себе Церковь своею кровью (Деян 20:28). Если кто-либо на этом основании станет утверждать, что кровь, пролитая дабы изгладить наши грехи, была божественной и имела божественную сущность, то как стерпеть столь чудовищное заблуждение? Однако Осиандер, прибегая к этой ребяческой уловке, рассчитывает на полную победу. Он важничает и исписывает горы бумаги тщетными умствованиями, тогда как решение просто и ясно: вечный Бог, сделавшись, как указывает пророк, семенем Давидовым, сделался и оправданием верующих. Именно в этом смысле высказывается Исайя от имени Отца: «Чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих» (Ис 53:11).
Отметим, что это говорит Отец, который возлагает на своего Сына миссию оправдания и указывает на основание этого: «Он, Праведник». Отец определяет и средство — учение, через которое будет познан Иисус Христос. Отсюда я заключаю, что Иисус Христос сделался нашим оправданием, приняв образ раба. Далее, Он оправдал нас через повиновение Богу — Отцу своему. Следовательно, Он передал нам это благо не по своей божественной природе, но исполняя служение, которое было Ему поручено. Ибо, хотя единственный источник праведности — Бог и мы можем стать праведными, лишь будучи причастны Ему, тем не менее, поскольку страшный разрыв, наступивший вследствие падения Адама, отлучил и отдалил нас от всех небесных благ, нам было необходимо прибегнуть к целебному средству более низкого порядка — через смерть и воскресение Иисуса Христа.
9. Если Осиандер возразит, что дело нашего оправдания столь велико и возвышенно, что для него недостаточно никаких человеческих возможностей, то я готов с ним согласиться. Но если отсюда он сделает вывод, что на это способна лишь божественная природа, то я скажу, что он жестоко заблуждается. Иисус Христос не мог бы ни омыть наши души своею кровью, ни умиротворить Отца своею жертвой, ни освободить нас от проклятия, в которое мы были ввергнуты, ни вообще исполнить служение Священника, приносящего жертву, если бы Он не был истинным Богом (потому что никакие плотские силы несопоставимы со столь тяжким бременем). Однако Он совершил всё это в своей человеческой природе. И если кто-то спрашивает, каким образом мы были оправданы, св. Павел отвечает: послушанием Христа (Рим 5:19). И повиноваться Он мог только в качестве служителя, раба [Флп 2:7]. Из этого я заключаю, что праведность была дана нам в его плоти. Слова, что Бог сделал жертвой за грех не знавшего греха, чтобы мы в Нём сделались праведными [2 Кор 5:21], свидетельствуют, что источник праведности — во плоти Христа. Поэтому я тем более поражаюсь, как Осиандер не стесняется так часто повторять это место, которое совершенно противоречит его позиции. Он прославляет Божью праведность и справедливость, но только чтобы прославить свою победу, как будто он уже доказал, что божественная праведность сущностно присутствует в нас. Однако св. Павел хорошо сказал, что мы сделались праведными в Боге, но совершенно в другом смысле, а именно благодаря удовлетворению, данному Сыном.
Впрочем, даже школьники и послушники должны знать, что Божья праведность признаётся таковой лишь Божьим суждением. Недаром св. Иоанн противопоставляет славу Божью славе человеческой (Ин 12:43)18, имея в виду, что люди, о которых он говорит, сидят на двух стульях, что они предпочитают пользоваться хорошей репутацией у людей, нежели быть принятыми Богом. Я знаю, что праведность неоднократно именуется исходящей от Бога, потому что Он — её Творец и Он нам дарует её. Но у этого отрывка смысл именно таков, о котором я говорил, то есть, что мы предстанем пред судейским престолом Бога, имея поддержку в послушании Христа. Это настолько очевидно, что не следует развивать эту тему дальше.
Кроме того, слова не будут иметь большого значения, если мы согласны в главном. То есть если Осиандер признает, что мы оправданы во Христе, потому что Он сделался для нас очистительной жертвой, совершенно чуждой его божественной природе. По этой самой причине, желая запечатлеть в наших сердцах праведность
Ю.И ещё, чтобы Осиандер своими хитростями не вводил в заблуждение простых людей, я утверждаю, что мы лишены этого ни с чем не сравнимого блага праведности до тех пор, пока не обретём Иисуса Христа. Поэтому я особо подчёркиваю наше соединение (сопіопсгіоп) с Главой, подчёркиваю, что наши сердца стали через веру его обителью и что благодаря этому святому союзу78 мы как бы пользуемся Им: будучи «нашим», Он распределяет среди нас блага, которые преизобилуют в его совершенстве. Я, следовательно, говорю, что мы не должны созерцать Иисуса Христа издалека или просто вне нас, если хотим, чтобы нам была вменена его праведность: мы имеем право на приобщение к его праведности постольку, поскольку мы облеклись в Него и привиты к его телуа, поскольку Он пожелал стать с нами единым целым. Тем самым мы разоблачаем ложь Осиандера, когда он упрекает нас в том, будто веру мы считаем праведностью. Как будто мы лишаем Иисуса Христа того, что Ему принадлежит, когда говорим, что приходим к Нему нищими и голодными, чтобы обогатиться и насытиться тем, что есть у Него одного. Однако Осиандер, не замечая этого духовного соединения, продолжает настаивать на той мешанине, которую мы уже опровергли и отвергли, и сурово осуждает тех, кто не соглашается с его фантазиями о сущностной праведности. Ибо (как он утверждает) эти люди не думают о том, что сущностно принимают Иисуса Христа на Вечере Господней. Что до меня, то я почитаю за честь, когда меня поносит столь тщеславный и опьянённый собственными иллюзиями человек, а особенно, когда он ведёт войну против всех, кто правильно толкует Писание, не исключая людей, которых он должен был бы смиренно почитать. Мне тем более легко не беспокоиться на сей счёт, что мною движут не личные чувства и дело не касается лично меня.
Столь настойчивое и неуместное отстаивание Осиандером того, что наша праведность в Иисусе Христе носит сущностный характер и что Он сущностно пребывает в нас, во-первых, имеет целью смешать Бога с на-
аКальвин любил образ прививки, который он заимствовал из Послания к Римлянам. «Привиты (entez) [в Синодальном тексте просто «соединены» (Рим 6:5)] — это слово очень важно... Оно не только означает соответствие образцу, но предполагает сокровенную связь, которой мы настолько соединены с Ним, что, животворя нас своим Духом, Он как бы вливает в нас свою силу... Благодаря этой прививке мы не только получаем от Христа силу и стойкость и как бы внутренний остов жизни, но переходим из своей природы в его природу.» (Комм, к Рим, VI, 5). Прививка ко Христу (insitio in Christo) является для Кальвина весьма существенным положением. Она — необходимое условие получения благодати, которая заслужена для нас ценой искупления. Кальвин часто возвращается к этой теме: «так познаем же союз, в который мы вступили с нашим Господом Иисусом Христом: это значит, что Он желает иметь одну жизнь с нами и что Он наш; что Он желает жить в нас — и не иносказательно, а в действительности; жить не в земном смысле, а в духовном. Во всяком случае, Он так трудится для этого силою своего Святого Духа, что мы соединяемся с Ним прочнее, чем члены внутри одного тела.» (Девятая проповедь о Страстях. — ОС, XLVI, 953.) «Нужно заметить,... что наш духовный союз со Христом относится не только к душе, но и к телу, так что мы становимся плотью от его плоти, костью от его кости. Если бы наше единство было иным, то есть не полным и не неразрывным, то надежда на воскресение ослабла бы.» (Комм. 1 Кор, VI, 15.) Кальвин идёт ещё дальше и пишет, что у нас одна жизнь со Христом и что «мы по отношению к Нему становимся тем же, чем Он является по отношению к Отцу». (Гомилия XI на 1 Цар [Самуила]. — ОС, XXIX, 353.) — Прим. франц. изд.
ми так, как перемешивается пища, которую мы едим. Ибо именно так он воспринимает принятие Иисуса Христа на Вечере Господней. По-вторых, он стремится доказать, что Бог как бы вдыхает в нас свою праведность, благодаря чему мы становимся реально и фактическим праведными вместе с Ним. Этот безумный фантазёр доходит до того, что утверждает, будто Бог сам есть праведность, святость, справедливость и совершенство, которые заключены в Нём.
Я не буду долго забавляться опровержением свидетельств, которые он притягивает за волосы ради доказательства своих измышлений. Но вот, например, Св. Пётр говорит, что нам дарованы великие и драгоценные обетования, чтобы через них сделаться причастниками Божеского естества (2 Пет 1:4); Осиандер отсюда заключает, что Бог смешал свою сущность с нашей — как будто мы уже таковы, какими, по обетованию Евангелия, будем при втором пришествии Христа. Ведь в противоположность этому св. Иоанн провозглашает, что мы будем подобны Богу, когда увидим Его, как Он есть (1 Ин 3:2). Я хотел только дать читателям возможность почувствовать дух этих глупостей, чтобы они знали, что я отказываюсь опровергать их не потому, что это трудно, но лишь стараясь не наскучить совершенно излишними доводами и рассуждениями.