Наставники
Шрифт:
Отдохнув с часик, Сашка объявил радушной хозяйке о своем желании съездить на пляж — дескать, в Днепре еще не купался. Оставив задаток пятьдесят долларов и запихав в пистончик джинсов четыреста гринов, Сашка вышел на улицу.
Доехав на «антикварном» трамвае до Крещатика, сошел и в первом же попавшемся бутике купил большущее банное полотенце, которое кинул в фирменный пакет, предложенный молоденькой продавщицей.
Знаменитая улица, как и по всему постсоветскому пространству, оказалась забитой рекламой. Растяжки, щиты, рекламные тумбы, вывески на магазинах - все пестрело предложениями товара со всего света, кроме России. Народный слоган: «Хай похилятся, да повалятся, кляты москали!». Короче: «Украйне слава!».
Кое-где эти слоганы в виде плакатов в столице Малороссии мелькали - и смех и грех.
Пожарский потоптался возле огромного рекламного щита, гордости хохлов — певицы, красавицы Таисии Повалий. Внутренне облизнулся, как и всякий нормальный мужик, затем сел на попутную маршрутку, едущую в сторону одного из пляжей Киева. Погода благоприятствовала водным и воздушным процедурам, по-настоящему летнее солнце пригревало в меру, без той удушливо-влажной жары, охватывающей в последнее время Европу.
Пляж встретил Сашку бравурной музыкой и разноголосицей отдыхающих. Такое впечатление, что здесь собралась добрая половина города — непонятно, кто работает?
Купив в киоске ледяную бутылку боржоми, стал пробираться в сторону воды, выискивая глазами свободный пятачок на белом мелком песке. Приземлился рядом с небольшим семейством — молодой мамой с двумя малышками. Крохи совочками сосредоточенно углублялись в недра.
Кинул полотенце, разделся и, заручившись присмотром дамочки, побежал купаться. Поплавал, понырял с полчаса и сразу почувствовал себя посвежевшим. Найдя свое место, плюхнулся на полотенце, с любопытством поглядывая на появившуюся новую фигуру.
Рядом с семейством, в одних семейных трусах, свесив небольшой живот через резинку, стоял типичный дядьку с Подола. Его голову украшал носовой платок с узелками на концах — Сашку пробила прямо-таки ностальгия по славным совдеповским временам. Дядьку дилетантски неуклюже тасовал колоду карт, которые изредка падали на песок из-под его толстых корявых пальцев, и с тоской поглядывал по сторонам.
Сашка, понаблюдав за его муками минут пять, окликнул:
— Ай, земеля, может партейку сгоняем.
Дядьку обрадовался:
— Ото же ж.
Лицо записного добряка — вислые усы, нос картохой - расплылось в улыбке. Сыграв раза три в дурака, дядько вдруг предложил на интерес. Игру выбрали «двадцать одно». Наконец-то цирк закончился, что и следовало ожидать — дядько-то не лох ушастый, а профессиональный катала.
— Это ничего, у меня доллары? — поинтересовался Пожарский.
— А нехай, — великодушно махнул картами хохол.
Вежливо попросив у него колоду, наскоро проверил карты.
— Не пойдет, краплеными не играю.
Катала не стал спорить, свистнул, объявился пацанчик лет одиннадцати — выгреб из карманов четыре новенькие колоды. Сашка вскрыл, проверил — годится. Пошла игра.
Банк начали с полста долларов — хохол ставил гривнами по курсу. Для Пожарского игра — забава, он видел карты насквозь, другое дело катала — это его работа, можно сказать, кусок хлеба с маслом.
Выиграв около пяти косарей бакинских, Сашка резко проиграл половину. Сникший было дядько повеселел, правда, ненадолго. В итоге он влетел на десять штук зеленых. Видимо, от расстройства сорвал с головы платок и стал вытирать лысину.
В шаромыжных кругах просто так ничего не делается, не прошло и пяти минут и на знак, поданный каталой, подгребли четверо бойцов. Катала обратился к предводителю:
– Грицко, обижают бедного селянина, москаль последние карбованцы отнял.
Грицко, поджарый, сухой парень, видимо, неплохой рукопашник, повернулся к трем мордоворотам:
— Хлопцы, да шожтако делается, кляты москали всих до нитки обирают.
Торпеды угрожающе надвинулись. Сашка усмехнулся:
— Стоп, хлопаки, сейчас покажу одну штуку, а потом поговорим, если будет желание.
Взяв верхнюю карту, кинул ее в воздух и, не вставая, проткнул указательным пальцем. Затем отдал карту предводителю группы поддержки. Наступило молчание, народ замер с открытыми ртами. Первым опомнился Грицко, прижав карту на груди, поклонился, потом выдал:
— Прости, Мастер, Карпо не прав. Пошли хлопцы.
— Одну минуту, заберите половину карбованцев, а остальные -штраф за крап и вообще, дядько, тренируйтесь больше.
Сделав ручкой не совсем честной компании, Сашка принялся утрамбовывать разноцветные гривны в целлофановый пакет.
Позагорав с часик, покинул пляж, оставив лежать на песке махровое белое полотенце в синюю полоску.
Купив огромную хозяйственную сумку, принялся набивать ее деликатесами, не забыв о местной горилке. Бомбила, на потрепанной девятке, с шиком доставил Пожарского на Бесарабку.
Увидев гору снеди, Агриппина Петровна заохала:
— Все же не влезет в холодильник, придется в подпол спускать.
Плотно поужинав, Сашка завалился пораньше спать, завтра предстоял напряженный день.
С Мастером встретились в полдень. На его немой вопрос, Сашка кивнул назад — меч, обернутый холстиной, высовывался из рюкзачка. Кроме того, Пожарский держал в руках наполовину опустошенную объемистую сумку с продуктами и прочими закусками.
— Что дальше, Иван Степанович?
Дальше, отправимся опять в Карпаты, но сначала запасемся водой и посудой.
Через полчаса в укромном уголке привокзального сквера, они покинули столицу риднойненьки Украйны через пространственный телепорт.