Настенька и медведь
Шрифт:
Сама не заметила как, но внезапно она оказалась так близко к мужчине, уткнувшись в широченную и очень уютную теплую грудь. На затылке большая рука, осторожно поглаживающая волосы.
Так вот, в слезах и соплях она ему все и выложила. Про серую жизнь свою, про Вальку, про тетку, квартиру и институт. Про вот этих детишек, свалившихся на ее бедную рыжую голову. Которых оставить нельзя ей никак, и бросить совсем невозможно. И про мать, которая предательски так сбежала, сломавшись и струсив. Осталась Настя одна одинешенька, что делать – не понимает. И ей очень страшно. А соседка сказала, что завтра придут из опеки. Это провал. У нее нет работы и денег, она сестра им всем только по матери, даже фамилии разные. Детей заберут однозначно.
Она выла и всхлипывала, под конец едва ли не взобравшись гостю на ручки. Он молча обнимал ее, гладил и внушал Насте надежду. Просто на то, что есть выход. Ни слова ей не сказав.
6. Предложение, от которого нельзя отказаться
Беринг протянул ей бумажный платок, Настя уставилась, не понимая. Вздохнул, сам вытер ей сопли и слезы. Двумя пальцами поднял навстречу себе Настино красное и жутко опухшее лицо.
– Послушайте. Непоправима одна только смерть. Остальное – задачи рабочие.
– Вам легко говорить! Вы утром уедете домой, туда, в Питер, а мы тут останемся.
Она совершенно не имела никакого права ему так говорить. Кто он? Просто прохожий… Немножко ее пожалел, и спасибо. Настя прекрасно все понимала, но сделать с собой ничего не могла.
– У меня есть предложение.
Он словно задумался, продолжая смотреть ей в глаза, взяв в захват лицо девушки уже двумя ладонями.
– Оно вам покажется странным, но это все, что я могу для вас сделать. А вы – для меня. Взаимовыгодный вариант.
Улыбнулся чему-то, блеснув своими необычными, чуть раскосыми глазами, отпустил, отодвинулся.
– Мне нужна срочно жена. Официальная, фиктивный брак, если хотите. Очень быстро, настолько, что я как раз думал спросить Васю, то есть пропавшего супруга вашей матушки, нет ли кого на примете из местных.
– Зачем? – прошептала едва слышно, охрипнув от слез.
– Собственно, это неважно, наверное?
– Я хочу знать.
Спорить с заплаканной женщиной было бессмысленно.
И еще битый час он рассказывал, излагая все сложные хитросплетения мира науки, помноженные на культурные сдвиги востока. Да, ему очень нужно возглавить именно этот проект. Да, его забраковали лишь только по странной причине – в анкете не указал семейное положение. И намекнули совсем непрозрачно – бобыль-одиночка категорически на роль эту не подходит.
Настя не очень и слушала. Старалась почувствовать, где ей лжет этот мужчина. Кожей всей ощущала – он лжет. Точнее – недоговаривает.
– А мне зачем все это нужно?
Выдавила из себя, все уже быстро поняв. Да, это – единственный шанс если не решить все вопросы, то хотя бы притормозить неизбежное.
– Человек я довольно известный, публичный и вполне состоятельный. Если я возьму на себя обязательства – вас не тронут. Я буду вас обеспечивать, позабочусь о решении самых насущных проблем. Но у меня есть условия.
Быстрая череда мыслей пронеслась в голове у Насти. Чего может еще захотеть этот странный? Секс-услуги, домработница, кухарка? Да ей уже разницы нет никакой все равно.
– Я вас слушаю.
– Перед оформлением брака официального мы с тобой заключим договор, на бумаге. Сроком ровно на год. Все это время вы все проживаете вместе со мной в заповеднике. Это важно. И полное неразглашение всего, что увидите: секретность. Обязательства, мне кажется, не слишком обременительные, к тому же двухсторонние. По окончанию договора ты будешь вольна или его продлить, или расторгнуть.
– Вместе с браком?
– На твое усмотрение, на тот момент мне это будет уже не принципиально.
Он был очень спокоен, сосредоточен и строг. Крутил в руках невесть откуда взявшийся карандаш и равнодушно смотрел в черноту ноябрьской ночи за окном.
– Можно вопрос?
Посмотрел, выгнув густую и черную бровь вопросительно.
– Почему вы до сих пор не женаты? Своих детей тоже нет? Ориентация может не та? Я хочу знать правду, у меня дети.
Он усмехнулся, сломав карандаш в пальцах. Легко так сломал, будто травинку согнул.
– Дети, те что пока вон на печке сопят, вовсе и не твои. И не спорь. А что касается меня… Ты понимаешь, что такое ученый-зоолог? Зоогеограф, полевик и фанатик. Кому нужен муж, одиннадцать месяцев из двенадцати проводящий в тайге, на маршрутах, заимках и вырубках? Какой во мне интерес? В квартире меня не удержишь. Город мне скучен. Есть дело жизни, есть страсть к познанию, есть наука. Ты сама бы смогла разве рядом с таким вот ненормальным, как я? Ну как, доходчиво я ответил?
Таких людей она живьем еще ни разу не видела. Повеяло от него чем-то этаким, древним. Папаниными и Седовыми, Амудсенами вместе Нансенами. Про них всех она еще в детстве читала, поселившись в деревенской библиотеке, когда мамка вдруг замуж ее собралась.
Библиотекарша тетя Зоя женщиной была ласковой, кормила Настю пирожками и бубликами, чаем поила. Так она всю библиотеку приключений там и перечитала.
А теперь перед ней сидел тот самый герой – клинический, неизлечимый романтик. Племя давно вымирающее. Практически мамонт.
И почему она верила ему теперь? Смотрела прямо в глаза и верила. Спокойный, уверенный, добродушный. Сильный.
– Я согласен!
Настя вздрогнула всем телом, быстро оглянувшись на голос.
Ванька в трусах и фуфайке стоит на ледяном полу, перетаптывается с ноги на ногу.
– Дядя Влад, я согласен! Если дура эта набитая городская не сподобится, так и ну ее! Пусть себе катится обратно, мы ее не звали. Ей только и надо от нас, что наследство мамкино. Заберите нас в свой заповедник, пожалуйста! Я много умею чего, буду во всем помогать, не то что эта…
Легкий щелчок-подзатыльник прилетел очень быстро.
– Так, Иван. В моем присутствии о женщинах – как о покойниках. Или хорошо или никак. Особенно – вот об этой. Ты понял? Кругом, шагом марш!
– Но я… Ну, пожалуйста! Вы же были другом нашего папки!