Настольная книга сердцеедки
Шрифт:
Даша всплеснула руками.
— Ты ведь понимаешь, что решение она приняла, еще когда мы выходили из дома? — воскликнула она.
— Не понимаю, — честно призналась Аврора, несколько ошарашенная всей этой семейной чепухой.
— Надо знать ее, каргу противную… — Даша наконец завела машину и резко тронулась с места.
— Э-э… Слушай… — забормотала Аврора. — А мы разве не вернемся?
— Вернемся. Но попозже. Пусть помучается, — мстительно заявила Даша и нажала на газ.
Аврора отвернулась и скорчила рожу своему отражению в окне: мол, не понимаю я тонкостей.
Даша нашла убогое кафе под гордым названием «Олимп», села за обшарпанный столик и рявкнула:
— Здесь вообще есть официант?
Из открытой двери, за которой виднелась кухня, вышла женщина с выражением лица, так прямо и говорящим: «Ну, что еще надо? Дергают по пустякам!» Девушки заказали чай и песочные пирожные, после чего Даша перегнулась через стол и сказала:
— Римма уже много раз переживала своих детей, внуков, друзей… Вот, ты понимаешь, все мечтают о бессмертии, трясутся при мысли, что раз — и нет тебя, умер, а на самом деле долгая жизнь хуже даже, чем смерть. Ты привыкаешь к боли, привыкаешь к потерям, привыкаешь к тому, что нет смысла любить, так как вечная любовь в твоем понимании — нечто совсем другое… Мой папаша — обычный маг, долгожитель у нас только Римма, но он унаследовал от нее цинизм, и сам не понимает, как жестоко относится к людям. Единственная слабость Риммы — рецепт ее долголетия. Оно основано — не целиком, конечно, но без этого все развалится — на семье. На любви и внимании близких. Она, по-моему, нарочно находит тех, кто может и любит прощать, кто любит «несмотря на» — таких, как я. Вот матушка от всего этого отгородилась, но по крови-то я родственница Риммы, на мамину любовь ей плевать. И я ей все время угрожаю: больше она меня не увидит и не услышит — вычеркну ее из жизни. С ней только так можно, по-другому не понимает. Мы чаю дождемся? Или завтра зайти? — заорала она на все кафе.
Официантка принесла подозрительный чай — он пах пылью, в стаканах с мутной жидкостью плавали пакетики. Даша кинула на стол несколько купюр, затушила в чае сигарету, что Аврору слегка покоробило, и быстрым шагом вышла из кафе.
Вернувшись к дому Риммы Генриховны, они минут двадцать стучали в ворота, прежде чем хозяйка открыла. Аврора уже начала было паниковать, но Даша была спокойна, как игрок в покер.
— Выпендривается, — заверила она подругу. — Глупо и по-детски.
Наконец Римма открыла замок, девушки заехали во двор и вошли в дом.
— Я в ванной была, — сказала Римма, что, видимо, следовало принять как извинение.
— Ну да… — хмыкнула Даша, не скрывая недоверия.
Римма Генриховна, конечно, была в халате, но это было роскошное шелковое кимоно, которое вряд ли наденешь после душа. К тому же она никак не походила на человека, пять минут назад отмокавшего в горячей воде.
— Ладно, пошли, — кивнула Римма и повела девушек за собой. — Ну, чего вы от меня хотите?
Даша назло Римме долго и подробно излагала ситуацию. Римма ерзала, много курила, но выслушала ее, почти не перебивая, если не считать того, что пару раз вставила: «Какая чушь!» и «Полный бред!»
— Ты уже знаешь, что надо делать? — поинтересовалась она, когда Даша закончила.
— Не совсем… — Даша приняла задумчивый вид. — Понятно, что всякие там прыщи не годятся. Ну и болезни тоже.
— Я знаю, что делать! — воскликнула Аврора. — Надо сделать так, чтобы она влюбилась. В кого-то еще.
— Да! — воскликнула Даша. — В кого-то лысого, толстого, прыщавого, потного и нищего!
— Не обязательно, — ухмыльнулась Аврора. — Достаточно, если она почувствует на собственной шкуре, что такое безнадежная любовь.
— Да! — легко согласилась Даша.
— Пусть лучше это будет кто-то из знакомых, — предложила Римма.
— Почему? — удивилась Аврора.
— Потому что вы не пойдете на улицу и не скажете первому попавшемуся мужчине: «Можно вас сфотографировать? Ничего особенного — просто нам нужно зачаровать одну непроходимую стерву, которая в вас влюбится!»
— А ведь классная идея! — восхитилась Даша.
— Почему мы не можем влюбить ее в… ну, в Федора Бондарчука?
— Потому что Бондарчук женат, и мы не имеем права портить ему жизнь, — твердо заявила Римма Генриховна. — Надо кого-нибудь… с дурной репутацией.
— Эврика! — Даша вскочила со стула. — Донат!
— Что — Донат? — опешила Аврора.
— Пусть в Доната влюбится!
Римма и Аврора молчали.
— Ну? — Даша развела руками. — Кого хороним?
— Даш, ты бредишь? — с трудом выдавила из себя Аврора.
— А в чем дело? — Даша уперла руки в боки.
— Дело в том, что ты то кричишь о своей великой любви, но подсовываешь Доната Алисе, то говоришь, что никакой любви нет, то все-таки признаешься, что любишь Доната и будешь любить его вечно, а теперь опять предлагаешь отдать его на растерзание этой мерзавке! Ты в своем уме? Есть клиника неврозов для ведьм? — обратилась она к Римме.
— Ага, а ты, получается, знаешь, чего хочешь… — Даша тоже вышла из себя. — Сидишь, забившись в угол, ноешь, какие все плохие, как несправедливо устроен мир, а теперь строишь из себя самую умную. Ишь мисс Здравомыслие выискалась! Тебе не приходило в голову, что всегда есть выбор — иногда между плохим и хорошим, иногда между плохим и плохим, а иногда между хорошим и хорошим. Представь, что в один день, в одно время, тебя награждают Нобелевской премией и «Оскаром». Куда ты пойдешь? Я выбрала семью, я выбрала тебя, и я не знаю, правильно ли сделала, что не выбрала мужчину, который перетрахал тысячи женщин и даже не сказал мне, что я ему нравлюсь. Но, уж извини, это мое решение, и даже если я вижу тебя в последний раз, я его не изменю. Из принципа!
Даша рванула на выход, но Аврора бросилась за ней и вцепилась подруге в руку. Мирились они не меньше часа — со слезами, упреками и признаниями во взаимной любви и дружбе, но все-таки помирились.
Даша отдала Римме фотографии Алисы и Доната — оказывается, она таскала с собой прямо-таки фотоархив, — и та немедленно выгнала подружек, заверив их, что назавтра Алиса жить не сможет без Доната.
Из машины Даша позвонила Донату и сказала, чтобы тот приезжал завтра — будут делать наследника.
— Ты серьезно? — Аврора аж подпрыгнула на сиденье.
— А что я еще могла сказать? — воскликнула Даша. — Приезжай, соскучилась? Ха-ха!
— Да-а… — загрустила Аврора, которой вся эта история начинала сильно не нравиться.
Даша привезла ее домой, но отказалась подняться — сказала, что хочет побыть одна. Едва Аврора сунула ключ в скважину, дверь открылась и на пороге показался Никита — такой домашний, уставший, в тренировочных штанах… У Авроры сжалось сердце: как она могла ему не верить? Между ними есть то, чего никогда не будет между ним и Алисой, — любовь, доверие, душевная привязанность. И он ведь не маленький, понимает…