Настоящая фантастика - 2009
Шрифт:
— Корса-а отра-а! — крикнул он протяжно.
Беглец отгреб уже метров на сорок.
Паха метнул Еноту что-то вроде короткой трости.
— Быстрее! — тихо процедил Сеня, косясь то на Енота, то на Куню. Тот уже успел встать на доску и невероятно быстро заскользил прочь, в сторону Симеиза и Ялты.
«Трость» в руках Енота раскрылась на манер веера, превратившись в незамкнутый диск-полубублик. Не хватало сектора градусов в сорок-сорок пять. Енот швырнул его плашмя под ноги; раскрытый веер странным образом завис в двадцати сантиметрах над мокрым песком. Под весом
Серферы со всего пляжа давно уже стояли на ногах, превратившись в зрителей. Встала и Ольша. Римас и Кейси, ни во что не вмешиваясь, застыли поодаль.
Енот, являя собой нечто среднее между серфером и скейтбордером, несся над волнами. Пенные макушки хлестали веер, рассыпаясь светлыми брызгами, отчего он плясал под ступнями Енота, словно норовистый конь.
— Ч-черт! — тихо ругнулся Римас. Ольша перехватила его взгляд — вдали стоял человек с видеокамерой и снимал погоню на пленку. Наверняка с самого ее начала. Секундой позже его заметил и Сеня, и пронзительно свистнул.
Человек с камерой прекратил съемку и кинулся наутек. Сеня, Паха и Енот, заскользивший наперерез к берегу (видимо, камера была важнее сбежавшего Куни), попытались догнать его, но тщетно: невдалеке стояла зеленая «Полоса», машина, как известно, мощная и быстроходная. Человек с камерой молниеносно прыгнул за руль и был таков. Благополучно удравшего Куню вместе с доской он подобрал спустя пару минут у всех на виду.
Лица у Сени и Енота стали непроницаемыми (у Пахи оно другим не бывало). Компания серферов как-то вдруг сразу вытянулась полукольцом, медленно надвигаясь.
— Что вы с ними не поделили, ребята? — не без угрозы прозвучал первый вопрос.
Первый и последний. Других не возникло. Паха мрачно достал винчестер. Хруст затвора имел свойство мгновенно отрезвлять.
Сеня взял Ольшу за руку, Енот подхватил одежду и опустевшие сумки. Ни на Римаса, ни на Кейси никто даже не глянул, видимо им незачем было раскрываться.
Ольша обернулась и беспомощно глянула на загорелую пеструю толпу. Так и не удалось стать частью ее. А хотелось.
Еще издали стало заметно, что «Оксо» изуродован до неузнаваемости. Стекла и фары, правда, лишь покрылись мелкой сетью трещин, но уцелели, зато по корпусу словно кувалдами молотили. И шины изрезали в клочья.
— Так! Замечательно… — процедил Сеня. — Минут на двадцать, не меньше. Теперь их точно не догнать.
Спешить хирурги сразу перестали. Вообще, даже совершив ошибку, Сеня с Енотом никогда не злились и не сетовали. Старались исправить по возможности быстрее и прилагали к этому все силы.
Увечную дверцу совместными усилиями удалось немного приоткрыть, вернее приподнять. Внутрь просочился Паха, сделавшись плоским, как доска. Он тронул что-то на пульте и поспешно покинул машину.
Раненая «Оксо» ожила. Мутными пленками «потекли» стекла, с покрышек лохмотьями начала отваливаться поврежденная резина, захрустел, выпрямляясь, металл. Вмятины пропадали. Автомобиль восстанавливался на глазах.
— Что это Паха там сотворил? — буднично спросила Ольша. Удивление на этот раз не пришло.
Сеня пояснил:
— Задействовал
Вот так. Машинная регенерация. Будто у ящерицы: оттоптали хвост, да и хрен с ним. Новый вырастет.
Ольша вздохнула. Ведь на самом деле перед ней стояла воплощенная смерть всех станций техобслуживания. В виде кнопки на панели управления и какой-нибудь крохотной коробочки в недрах инопланетного автомобиля.
Сеня не ошибся со временем: спустя двадцать две минуты «Оксо» вновь стал как новенький.
— Поехали…
Невзирая на кажущееся спокойствие и невозмутимость, настроение у хирургов было на редкость отвратительное.
— Скажи, Сеня, — спросила Ольша, глядя прямо в его очки, — почему из «ореха» машина вырастает целиком за десять минут, а регенерирует вдвое медленнее?
Сеня помолчал, потом буркнул:
— Это к Еноту. Он спец…
— Программы разные, — вздохнул Енот. Наверное, он не мог взять в толк, как можно не знать таких простых вещей. — Разный уровень сложности: или расти по готовой программе с форсажерами, или отслеживать повреждения и заново создавать программу. Да и энергии на регенерацию раз в семь больше уходит…
Ольша вздохнула. Эмбриомеханика… Слово какое-то неживое.
Зеленую «Полосу» по дороге они так и не нагнали. Что, собственно и ожидалось.
В Ялту въехали уже затемно. Ночное небо атаковали мириады огней по всему побережью, тьма висела только сверху, над горами, а в городе потоки электрического света захлестывали каждую улицу.
— К «Ореанде»? — спросил Енот. Сеня кивнул.
«Оксо» свернул на улицу Гоголя и покатил вдоль канала, куда люди упрятали шуструю горную речушку Учансу.
Они припарковались на стоянке между «Фордом-Венера» и низенькой пальмой у тротуара. Пальма очень походила на детскую игрушку.
— Толстый! Проверь номер и ресторан. Потом возвращайся.
Ольше Сенин приказ напомнил школьные задачки по программированию. «Взять шар из полосатой урны…»
Паха безмолвно ушел к шикарному порталу, по пути «переодевшись» в денди-стилягу, вплоть до хризантемы в петлице. Швейцар в дверях поклонился ему словно арабскому шейху, набитому нефтедолларами. Ольша хихикнула: если Паха сотворил кредитку из собственной ткани, швейцар останется в дураках, ибо Паха тканями не разбрасывался, даже гильзы после пальбы втягивал в себя.
Вернулся он очень быстро. Покачал головой — мол, нет нигде.
Енот тронул машину. Эмоции они с Сеней сдерживали.
Площадку перед домом на Манагарова освещал старинный фонарь на металлическом столбе а-ля Лондон, девятнадцатый век. Только не газовый, а электрический. И яркий, словно галогенная фара.
Едва они покинули «Оксо», не успев даже опустить двери, сбоку, из-за деревьев, кто-то прокричал:
— Руки! Вы окружены. Стреляем без…
— Фонарь! — шепнул Сеня. Паха мрачно достал винчестер. Тихое «пок!» вместо обычного «ду-дут!» утонуло в грохоте трех выстрелов из огнестрелки. Фонарь брызнул осколками матового стекла, и сразу навалилась полутьма, едва рассеиваемая светом в нескольких окнах.