Настоящая крепость

Вебер Дэвид Марк

Началась ли его измена Корисанде и Дому Дейкин только после его поражения... или до него?

Большую часть времени Хейнри был готов согласиться с тем, что нынешнее положение Гарвея было случаем оппортунизма после факта, а не признаком измены до факта. И он понял, даже без мягких намеков отца Эйдрина, что обвинять Гарвея и его отца в заговоре с Кэйлебом раньше времени было бы... на данный момент преждевременно. Со временем это может измениться, особенно по мере того, как назревали споры о том, чья именно рука наняла убийц, чтобы убить князя Гектора и его старшего сына. Лично Хейнри казалось очевидным, что те, кто больше всего выиграл от убийства князя, были теми, кто, скорее всего, планировал это убийство. И, если взять все вместе, он не мог вспомнить никого, кто получил бы большую прибыль, чем члены "регентского

совета", созданного для управления княжеством в соответствии с требованиями Армака. Они могли сколько угодно называть себя советом князя Дейвина, но это не меняло того, перед кем они на самом деле отчитывались... или того факта, что им каким-то образом удалось не просто выжить, но и выйти с еще большей властью, чем у них было раньше.

И это не изменило пассивной капитуляции парламента княжества, - подумал Хейнри, хмуро глядя на ручку для письма.
– Он полагал, что было бы неразумно ожидать, что парламент бросит вызов воле Армака, так послушно выраженной через "регентский совет", когда чарисийский вице-король генерал Чермин и почти шестьдесят тысяч морских пехотинцев Чариса оккупировали Корисанду. У Чермина было двадцать тысяч таких морских пехотинцев прямо здесь, в Мэнчире, и, хотя он приложил некоторые усилия, чтобы не выставлять их слишком открыто напоказ по улицам города, все знали, что они там. Как и члены палаты лордов и палаты общин. Так что, неудивительно, что парламент проголосовал за то, чтобы дать Армаку все, о чем он просил.

С другой стороны, вполне может быть разница между тем, за что они проголосовали, и тем, что они действительно намеревались сделать. По всем сообщениям, парламент вскоре распадется, и все его члены вернутся в свои дома, подальше от глаз - и штыков - оккупации. Было бы интересно посмотреть, что произойдет потом. Он знал, что здесь, в Мэнчире уже сформировался жесткий скелет организованного сопротивления, и его собственный контакт с этим скелетом заверил его, что за пределами города происходит то же самое. Ему еще предстояло обрасти сухожилиями и мышцами, но все остальное придет со временем. И не все из них из источников, которых Хейнри мог бы ожидать. На самом деле, судя по нескольким случайным словам, которые обронил его собеседник, Хейнри сильно подозревал, что руководство сопротивления уже вступило в осторожный контакт с несколькими членами парламента. Без сомнения, они посадили немало столь же незаметных семян, которые в свое время принесут плоды.

Тем временем Пейтрик Хейнри сосредоточился на выращивании и удобрении своего собственного маленького участка прямо здесь, в столице.

***

Хейнри был слишком поглощен своей работой, чтобы заметить крошечное устройство, расположенное в одном из углов потолка подвала. Даже если бы он не отвлекся на печатный станок, было крайне маловероятно, что он увидел бы эту штуку. Она была немногим больше чем микроскопически маленькой, хотя даже при этом была больше некоторых из ее еще меньших собратьев, и если бы кто-нибудь сказал ему, на что она способна, он бы отверг эти утверждения как нечто сказочное.

К несчастью для него, он был бы неправ, и позже тем же вечером в далеком городе Черейт имперский стражник со свирепыми усами и аккуратно подстриженной бородой-кинжалом откинулся назад, закрыл глаза и задумчиво потер шрам на щеке пальцем, созерцая изображения, которые передал ему крошечный пульт наблюдения.

Я бы очень хотел нанести визит мастеру Хейнри, - размышлял Мерлин Этроуз, даже не открывая глаз.
– Он и его друзья становятся намного лучше организованными, чем я мог бы пожелать. С другой стороны, мы довольно подробно выявляем их организационную схему. Конечно, было бы лучше, если бы мы могли сказать кому-нибудь в Корисанде, что у нас есть, но полагаю, что нельзя иметь все.

Он кисло поморщился при этой мысли, но в то же время знал, что был прав. Ему не нравилось, как много его собственного - и Совы, и Кэйлеба, и Шарлиэн - времени отнимал проект, но он широко распространил удаленные пульты своих снарков по всей столице Корисанды. По мере того, как идентифицировался каждый член формирующегося сопротивления, к нему на весь день подключался один из пультов-паразитов, а внутренняя организация этих людей была далеко не такой сложной,

как могла бы быть. Эйдрин Уэймин - и он был тем, с кем Мерлин действительно хотел поговорить, - сделал все возможное, чтобы создать расширяющуюся организацию, по крайней мере, на самом верху. К несчастью для него, ему приходилось довольствоваться тем, что было доступно, и, по крайней мере, некоторые из его... коллег были слишком прямолинейны для такого рода изощренности. В них было гораздо больше энтузиазма, чем профессиональной скрытности. И, насколько Мерлин мог судить, до сих пор очень немногие сотрудники разведывательной службы графа Кориса были завербованы Уэймином.

Конечно, мы не знаем, как долго это продлится, не так ли?
– напомнил он себе.

Были времена, когда Мерлин испытывал сильное искушение запрыгнуть в свой разведывательный скиммер, спуститься в Мэнчир и лично уничтожить Уэймина. Это было бы не особенно сложно. На самом деле, это было бы по-детски просто и, при данных обстоятельствах, одной из самых приятных обязанностей, которые он мог бы поручить себе сам. К сожалению, если бы он не был готов оставаться в Корисанде на полный рабочий день и проводить ночи, только и делая, что устраняя лидеров сопротивления, он скорее оказался бы в положении короля Канута. Хуже того, он лишил бы сопротивление его организованного руководства, а он этого не хотел. Гораздо лучше пока оставить Уэймина на месте, каким бы раздражающе компетентным и трудолюбивым он ни был, чем разрушать сплоченность сопротивления. Это может измениться, но сейчас было гораздо полезнее точно знать, кто его лидеры, где их можно найти, когда придет время, и какие именно планы они строят и какую информацию передают своим различным спутникам. Распад нынешней организации почти наверняка лишил бы ее растущей эффективности, но только ценой замены ее бесформенным, неорганизованным движением, которое было бы почти невозможно контролировать так, как они могли бы отслеживать в нынешней ситуации. Не говоря уже о том, что когда наконец настанет момент принять меры против него, искоренить его будет гораздо труднее.

Я только хотел бы, - подумал он, возвращая свое внимание к изображениям снарка, - не ждать, чтобы они нанесли слишком большой ущерб за это время.

***

– Знаю, что это заноза в заднице, - прорычал Хоуил Чермин, стоя, сцепив руки за спиной, и глядя из окна своего офиса на вид за дождем из облаков.
– И, по правде говоря, что я действительно хотел бы делать, так это стрелять в ублюдков, как только они появятся!

Бригадный генерал Жоэл Жэнстин, командир третьей бригады имперской чарисийской морской пехоты, посмотрел в спину своего начальника со слабой улыбкой. В основном это была улыбка любви, хотя в ней, возможно, была лишь тень веселья и, возможно, немного раздражения. Однако если это и произошло, то последняя эмоция была направлена на ситуацию, а не на вице-короля генерала Чермина.

И если Старику нужно на ком-то излить свою злобу, полагаю, что я логичный кандидат, - размышлял Жэнстин.
– Не похоже, что есть кто-то еще, с кем он мог бы ослабить бдительность.

Это, вероятно, было бы справедливо практически для любого старшего офицера в незавидном положении Чермина, - подумал бригадный генерал. Совмещение ролей командующего силами оккупации и официального вице-короля императора Кэйлеба и императрицы Шарлиэн было бы достаточно сложной задачей практически для любого. Учитывая отвращение Чермина к политике в сочетании с его предыдущим постоянным успехом в том, чтобы избегать всего, что хотя бы отдаленно напоминало обязанности при дворе, было бы трудно найти кого-то, кто чувствовал бы себя менее подходящим для этой задачи.

К счастью для Чарисийской империи, Хоуилу Чермину никогда не приходило в голову отказаться от своего нынешнего поста. И причина, по которой ему повезло, заключалась в том, что независимо от того, насколько неподходящим он себя считал, он почти наверняка был самым лучшим человеком, подходящим для этой работы. Генерал вице-король мог не любить политику, и он мог быть неполированным (мягко говоря) по придворным стандартам, но это не означало, что он не разбирался в политике, а его железное чувство долга и честность сочетались с драчливостью бульдога, которую любой дурак мог почувствовать с другого конца комнаты.