Настоящая зима
Шрифт:
Стресс постепенно увеличивает зону поражения. Он, как серная кислота, выжигает эмоции.
Анька запивала стресс черным кофе и заедала горьким шоколадом.
Иногда она поднималась над ситуацией и с грустью созерцала, как беззащитная девочка Аня раненной птичкой бьется в капкане корпоративной этики, банковских регламентов и тотальной клиентоориентированности.
Анька вынуждена улыбаться идиотам, извиняться за чужие ошибки, держать в голове десятки инструкций, набивать своими красивыми пальчиками бесконечные платежки, где каждый символ имеет значение. Одним нажатием кнопки она отправляет в полет чужие миллионы. И каждую свободную
Странно, что в институте их учили думать, анализировать финансовые показатели, делать самостоятельные выводы. На работе это оказалось совсем не нужно. Надо просто быстрее и быстрее стучать пальчиками, набивая, как можно больше платежек, надо внимательнее проверять подгрузки электронных документов, надо вовремя формировать и отправлять отчеты, надо быстрее и аккуратнее прикалывать документы в папки, прошивать их и сдавать в архив.
А между делом- стряхивать липкие взгляды и ровно держать спинку, не позволяя себе скукожиться от стресса.
К часу ночи температура поднялась до тридцати девяти и шести, Анька сдалась и пообещала себе, что вызовет завтра врача.
Организм выразил свою бесконечную благодарность тем, что к утру температура стабилизировалась на отметке тридцать восемь и две.
Врач пришел к обеду, когда у Ани уже почти совсем пропал голос. Он прослушал легкие, и остался ими доволен. Велел кушать лимоны, полоскать горло, капать в нос, и пить жаропонижающие, если снова случится тридцать девять. Назначил повторный прием в четверг в 19 ч.
Анька еще никогда не ходила ко врачу вечером тридцать первого декабря.
Но до четверга у нее было еще целых три с половиной дня дома.
Когда-то бабушка говорила, что дома и стены помогают. Даже белые чужие стены съемной квартиры Аньку волшебным образом исцеляли. После ухода врача она отключила телефон и легла спать. Перед сном Анька вспомнила про камень и положила его под подушку.
Проснувшись, она чувствовала себя гораздо лучше. Выпила на всякий случай еще порцайку ягодного порошка, вроде он начал ей помогать. Хорошо покушала, разогрев какие-то полуфабрикаты. Заварила шалфей и прополоскала горло, два раза закапала капли в нос. Достала соковыжималку и сварила морс из клюквы, которая очень удачно завалялась в морозилке.
Глава 9. Декабрист Боря, или Почему закрыты шторы
За окном шел снег. Отодвинув шторы, Анька с удивлением заметила, что ее единственный цветок – декабрист Боря уже зацвел.
Борю Анька купила недавно, она еще не знала, как он умеет цвести. Борис ее удивил, он набрал много белоснежных бутонов, три из них уже распустились. Изнутри, если их внимательно рассмотреть, цветы были с чуть розоватыми прожилками. Боря Аньку определенно порадовал.
С ним вообще приключилась смешная история. Все началось с того, что, переехав в отдельную квартиру, Анька решила развести цветы. Она даже купила четыре красивых горшка на распродаже.
Цветочных магазинов в ее заповедном уединенном заКАДье еще не открыли, и землю для цветов купить было негде. Всем известно, что, если ты живешь в мегаполисе, землю приходится покупать в магазинах – такие правила жизни. В магазинах она сбалансированная и питательная, разная для разных видов растений и расфасована в большие яркие пакеты. Тащить тяжелый пакет почвогрунта от метро, трястись с ним на маршрутке – казалось Аньке верхом идиотизма.
Гордеева с ее провинциальным прошлым считала, что покупать землю – это жлобство, у нее в поселке всем домашним цветам отлично подходила земля из одного ведра, принесенная с огорода. Ну, она тогда, еще в апреле, и попросила Колюнчика привезти ей с дачи земли. У Колюни уже была машина, и он регулярно ездил с родителями за город на их участок почти мимо Анькиного дома.
Коля пообещал выполнить просьбу, но все время забывал. Это уже у них с Анькой превратилось в бесконечную игру: «Колюня, когда землю привезешь?» – «Ой!».
Так из-за Колиной безалаберности никакие цветы весной Анька и не развела. И вот в октябре, когда она уже и думать про землю забыла, вернувшись как-то с работы домой, Аня обнаружила у своей входной двери в парадной большой строительный мешок для мусора. Внутри мешка лежало что-то бесформенное тяжелое, холодное и мягкое. Гордеева, конечно, аккуратно потыкала мешок пальцем, но заглядывать внутрь не решилась.
Как раз накануне по всем новостям прошла информация о каком-то жутком убийстве с расчлененкой, и Ане реально стало страшно. Она даже надумала вызывать полицию, но сначала решила позвонить Соне, чтобы все-таки посоветоваться.
В телефоне мигало сообщение от Коли Иванова. В сообщении говорилось, что он, Колюня- хороший человек и, проезжая мимо с дачи, завез Ане землю.
Анька еще с минуту тупила, соображая, где ведро с землей, пока не поняла, что земля как раз в мешке.
Тогда она с опаской, но все же заглянула вовнутрь. Полиция на сегодня отменялась.
С большим трудом Аня заволокла мешок в дом и решила его оставить на застекленном балконе до весны. Но тут у них с Колей началась новая игра: «Анечка, ты цветы посадила?»– «Ээээ…»
Игра Аньке надоела, и она купила Борю. Он был небольшой и дешевый, к тому же должен был через пару месяцев зацвести, потому что декабрист. Боря – самый разумный и оптимальный вариант, если приходится сажать цветы в ноябре.
Несмотря на недавно перенесенный стресс -пересадку в красивый горшок, Боря зацвел по графику.
– Ты где столько бутонов набрал? – спросила у Бори Анька.
Боря, как обычно, не удостоил ее ответом, но по всему было видно, что ему у Гордеевой нравится. И земля с дачи Колиных родителей ему отлично подошла.
Анька сейчас не вспомнила, когда она последний раз поливала Борю, и почувствовала угрызения совести. Если бы не больничный, она могла бы не увидеться с Борей до конца недели.
Она вообще не часто открывала шторы -так получалось. Утром Анька уходила рано, собиралась при электрическом свете. Чтобы на нее не глазели из окон соседней многоэтажки, она одевалась при задернутых гардинах. Вечером была та же самая история – Аня поздно приходила с работы и часто сразу вставала под душ. Ей хотелось смыть с себя яростный свет банковского освещения, липкие взгляды озабоченных типов, тонны негатива, которые неслись из телефонной трубки. После душа Анька часто ходила по дому в одном полотенце -проветривалась. Она занималась какими-то делами, и время от времени полотенце с нее падало. Если было не холодно, она иногда не наматывала его заново, и ходила так. Чтобы не отсвечивать перед соседями голой попой, шторы она, понятное дело, опять не открывала. К тому же Аня и так целыми днями сидела в прозрачном стеклянном аквариуме с яркой подсветкой, и дома уже хотелось уединения, тотальной приватности.