Настоящее христианство
Шрифт:
Чем лучше мы осознаем, что сами не можем исправить мир или хотя бы сохранить верность нашему призванию стать человеком в подлинном смысле этого слова, тем отчетливее мы слышим этот голос в глубине нашего существа. Он предлагает нам прощение. Это призыв принять Божий дар, который сделает тебя чистым листком бумаги, на котором можно начать писать все сначала. Даже мимолетная мысль об этом захватывает дыхание и наполняет тебя изумлением и благодарностью, так что в ответ начинает зарождаться благодарная любовь. Мы уже говорили о том, что невозможно взять лестницу человеческой логики и по ней добраться до какого–либо «доказательства» бытия Бога, подобным образом лестница человеческой нравственности или культурных достижений не поможет нам заручиться расположением Бога. Время от времени отдельные христиане думали, что им следует сделать что–то
Но тот факт, что наши нравственные усилия не помогут нам обрести благоволение Бога, не должен закрывать от нас другой факт: призыв к вере — это также и призыв к послушанию. Иначе и не могло бы быть, поскольку это вера в Иисуса как Господа и Хозяина нашего мира. (Слова, которые употреблял Павел, говоря об Иисусе, были знакомы его слушателям — такие слова в том мире использовали в речах об императоре.) Вот почему Павел мог говорить о «послушании веры». Да и само слово, которым первые христиане называли «веру», означало также «лояльность» и «верноподданичество». Этого всегда требовали древние и современные кесари от своих подданных. И весть Евангелия — это хорошая новость о том, что Иисус стал единственным подлинным «императором» и начал править миром по–своему, с помощью жертвенной любви. Разумеется, этот факт легко и целенаправленно свергает с пьедестала само слово «император». И когда первые христиане использовали «имперский» язык, они всегда сознавали присущую ему иронию. Ну кто когда–либо слышал о распятом императоре?
И когда мы смотрим на самих себя в перспективе Царства Иисуса и видим, что живем по совершенно иным законам, мы, быть может, впервые в жизни начинаем понимать, насколько мы не соответствуем нашему предназначению. Такое открытие называется «покаянием», когда мы всерьез отказываемся от установок и поступков, которые уродуют и разрушают нашу подлинную человечность. Покаяние не сводится просто к сожалению о каких–то падениях, хотя оно там нередко присутствует. Но здесь мы понимаем, что живой Бог создал нас, людей, ради того, чтобы мы являли Его образ миру, но мы этого не делаем. (На специальном языке это называется «грехом». Первоначальное значение этого слова — это не «нарушение правил», но «промах». То есть это значит, что мы не попадаем в цель, не становимся полноценными людьми в истинном и достойном смысле этого слова.) И снова Благая весть о том, что Иисус стал Господом и призывает нас к послушанию, несет в себе целебное средство: прощение, которое невозможно заслужить, но которое дается даром через крест. Мы можем только ответить: «Благодарю».
Верить, любить, слушаться (и приносить покаяние за то, что у нас это не получается): именно такая вера составляет «знак отличия» христианина, только ее он носит как свой особый символ. Вот почему в большинстве традиционных церквей верующие публично заявляют о своей верности словами одного их древних Символов веры. Это как особая печать, говорящая о том, кто мы такие. Исповедуя нашу веру, мы говорим «да» этому Богу и Его конкретным замыслам. Это и есть суть нашей идентичности, того, кто и что составляет церковь. Именно об этом говорил Павел, когда употреблял выражение «оправдание верой». Бог провозгласил, что тот, кто разделяет эту веру, стоит на правильном пути. Бог задумал исправить весь мир, Он уже начал это делать через смерть и воскресение Иисуса и через участие своего Духа в жизни людей, которые приходят к вере, становящейся особым знаком принадлежности Иисусу. Когда люди приходят к христианской вере, они получают «оправдание» — как знак грядущего исправления всего творения и как средство для его реализации.
Христианская вера — это не какая–то религиозность вообще и не способность поверить в некие невозможные вещи. И тем более это не особое наивное легковерие, которое только уводит человека от соприкосновения с реальностью. Это вера от слышания истории об Иисусе, включая то, что он стал истинным Господом мира, и ответ на нее, ответ благодарности и любви: «Да. Иисус есть Господь. Он умер за мои грехи. Бог воздвиг его из мертвых. Это самое главное событие изо всех, это суть всего». Каким бы путем вы ни пришли к этой вере — в результате ослепляющего озарения или долгим и извилистым путем, — когда вы доходите до этой точки (неважно, осознаете вы это или нет), вы уже носите отличительный знак принадлежности к церкви наравне с любым другим когда–либо жившим христианином.
Здесь вы уже поняли, что значит проснуться в новом Божьем мире.
Более того, вы видите ясные свидетельства того, что новая жизнь уже началась. В глубине вашего существа что–то пробудилось
«Если Бог — наш Отец, то церковь — наша мать». Это слова швейцарского деятеля реформации Жана Кальвина. Об этом же говорят и некоторые библейские отрывки (особенно Гал 4:26–27, перекликающийся с Ис 54:1). Они подчеркивают тот факт, что быть христианином в одиночку и невозможно, и ненужно, и нежелательно, как новорожденный не может существовать сам по себе.
Церковь — это, прежде всего, по самой своей сути община, собрание людей, принадлежащих друг другу, потому что они принадлежат Богу, тому Богу, который был явлен в Иисусе и через Иисуса. Хотя часто мы называем словом «церковь» здание, важно именно то, что в этом здании собирается община. Да, храмы несут в себе особую память, и когда люди молились, поклонялись Богу, плакали и радовались в каком–то здании на протяжении многих лет, храм может с великой силой свидетельствовать о присутствии Бога. Но самое важное в нем — именно люди.
Церковь существует в первую очередь для двух тесно связанных между собой задач: для поклонения Богу и для работы ради его Царства в мире. Конечно, человек может работать ради Царства Божьего в частной жизни и своим уникальным способом, но если мы не хотим бесконечно ходить вокруг да около этого Царства, но желаем нести его людям, нам необходимо действовать также и сообща.
Церковь существует и ради третьей задачи, которая облегчает выполнение двух других: здесь люди поддерживают друг друга, помогают друг другу расти в вере, молиться вместе с другими и за других, учиться у других и учить других, быть друг для друга примером, бросать вызов братьям и призывать их к исполнению неотложных задач. Это можно назвать расплывчатым термином братство. Оно не сводится к тому, что люди приглашают друг друга на чашку чая или кофе. Это жизнь людей, посвятивших себя общему делу, семейному бизнесу, где у каждого есть своя доля участия и свое место.
Именно отсюда исходят различные «служения» в церкви. Деяния апостолов и послания Павла говорят нам о том, что с самого начала церковь понимала, что в ней есть люди с различными призваниями. Бог дал разные дары разным людям, чтобы жизнь общины становилась полнее и чтобы она могла лучше выполнять вверенную ей задачу.
Таким образом, поклонение, братство и стремление показать Божье Царство миру тесно связаны между собой. Невозможно являть миру образ Божий, если ты не участвуешь в поклонении, которое делает это образ более подлинным и свежим. В свою очередь, поклонение поддерживает и питает братство, потому что без поклонения община склонна распадаться на группы единомышленников, которые стремятся не впускать в себя чужаков, — а это прямо противоположно тому, к чему должны стремиться люди Иисуса.
Именно в церкви, даже когда там не все в порядке, христианская вера, о которой мы говорили, получает нужное питание, растет и становится зрелой. Как и в семье, христиане открывают, кто они такие, во взаимоотношениях с другими. Церкви бывают разных размеров: от нескольких людей в заброшенном селении до тысяч в некоторых частях мира. Но в идеале каждый христианин должен принадлежать к достаточно маленькой группе, где люди могут знать друг друга, заботиться о собратьях и, в частности, со всей серьезностью молиться друг о друге, а в то же время эта группа должна быть достаточно многочисленной, чтобы туда входили разные люди, отличающиеся по стилю своего поклонения Богу и совершающий добрые дела ради Царства. Чем меньше размеры местной общины, тем важнее для нее тесные связи с другими группами той же церкви. Чем больше людей приходит на службу (здесь я думаю о храмах, куда каждую неделю приходят несколько сот или даже тысяч человек), тем важнее каждому прихожанину принадлежать к какой–либо малой группе. В идеале это около дюжины людей, которые собираются, чтобы вместе молиться, читать Писание и назидать друг друга в вере.