Настоящие
Шрифт:
Лин молчал.
— Не буду тебе мешать и попрошу остальных, чтобы тоже не делали этого, — сухо сказал Пятый.
— Я не хотел… — начал было Лин, но Пятый, треснув по столу ладонью, едва ли не выкрикнул:
— Хотел, не ври! Я ничего не имею против, но можно хотя бы предупредить!
Лин покачал головой, взял со стола нож, покачал в руке и, не готовясь, метнул в стену.
— Мир? — спросил он.
— Мир, конечно, — проворчал Пятый. — Свела судьба с придурком. Я сам про это думал, но такие решения надо всё-таки принимать вместе. Тем более что права на них у нас пока просто нет.
— Вот
В комнату вошёл Ренни, обозрел Сэфес, затем перевёл взгляд на нож, торчащий из стены, осуждающе покачал головой.
— Вы неисправимы, — констатировал он. — Это когда-нибудь кончится?
— Кончится, — пообещал Пятый. — Когда-нибудь.
— Вот закопаешь нас… — начал Лин.
— Лучше в море, — перебил его Пятый.
— А ещё лучше сжечь, — подытожила только что вошедшая Тон. — Семьсот восемьдесят пятый в своём репертуаре. Всё, на глупости больше нет времени.
Слава богу, в этот раз всё было совсем иначе.
Голос Клео прозвучал настолько реально, что Лину показалось — блонди стоит рядом. Обернуться — и увидишь: вот он, такой же безупречный, как всегда, невозмутимый, только на холодном лице едва заметная улыбка. Высший знак расположения для представителей этой расы.
Лин оглянулся, но, разумеется, за спиной никого не оказалось. Клео был далеко, на Эвене.
«Наконец-то вы вышли из рейса, Рыжий. Мы давно вас ждём. Ты получил моё сообщение?»
— Получил, — ответил он вслух немного раздражённо. — И Пятый получил. И Ренни тоже. Теперь мы сидим и гадаем, что ты хотел сказать. Кстати, визуалы что — ещё не придумали?
— Придумали. — На этот раз голос раздался вживую. — Я не хотел без разрешения вторгаться в приватное пространство, извини.
Клео проявился перед Лином, огляделся и уселся в ближайшее кресло. На самом деле, конечно, сидел он там, у себя на Эвене, но умный детектор позаботился, чтобы всё выглядело достоверно.
— Мне не нравится, что происходит на Эвене. Я не верю в случайности и совпадения, а тем более…
— Слушай, Клео, — перебил его Лин, сев на своей кровати по-турецки. Он с интересом посмотрел на блонди. — Я, конечно, всё понимаю, но вот где все эти «здравствуйте», «как доехали» и так далее? Я понимаю, что утилитарное отношение к нам — дело для большинства естественное, но хотелось бы иногда простой человеческой вежливости. Вот я из рейса, да? И я тебе говорю, несмотря ни на что: здравствуй, дорогой Клео! Что у тебя случилось, что ты припёрся ко мне в закрытую зону, Встречающих не спросив? Что такое стряслось архиважное?
Блонди оторопело слушал эту отповедь.
— Так что давай колись. — Лин, довольный произведённым эффектом, снова лёг на спину, положил руки под голову и приготовился слушать.
— Извини, — вежливо и с оттенком сожаления в голосе сказал Клео. — Ты же помнишь — на Эвене не принято выражать эмоции открыто. Отвык. Надеюсь, тебя не придётся убеждать, что я очень рад вашему возвращению?
Дождавшись кивка, Клео продолжил:
— За короткое время мы стали свидетелями ряда необычных событий. В основном это забавные мелочи, но они не поддаются рациональным объяснениям, и у меня ощущение, что на Эвене нарушается закон причинно-следственных связей… точнее, что на происходящее начал влиять иной закон, нами совершенно пока не изученный. Это меня тревожит. И наконец — картина, которую Радал недавно подарил нам с Раулем. В отчёте есть её снимок, полюбопытствуй… Очевидно, она способна быть своего рода ментальным проектором — Рауль рассказывал, подобные вещи умели делать на его древней родине, Арде… и опасались подобных предметов. Я пытался его убедить хотя бы не вешать картину в спальне, но тщетно. Похоже, ему даже нравится с ней экспериментировать. Но я отнюдь не уверен в безопасности этих снов-видений для его психики. Его способности к ментальному самоконтролю в последние годы не получали тренировок, так что наверняка ослаблены.
— Хм! — Лин снова сел, нахмурился. — Забавно. В совпадения я тоже не верю, но пока не вижу ни одной реальной предпосылки к тому, о чём ты рассказал. Надо будет посмотреть самим. Слушай… а есть что-то общее во всём, что происходит? Можешь попробовать назвать это всё одним словом?
В реакционной зоне пространство было словно смазано — размытый овал света на полу, стены, плавно переходящие в потолок и в пол, ни одного угла. Мягкие, акварельные цвета. Лин сидел на кровати, составляющей одно целое со светло-серым полом, и ждал.
Клео задумался.
— Могу, — сказал он наконец. — Абсурд. То, чего не может быть.
— Если задуматься, то получится, что вообще ничего не может быть. Нас, например, точно не бывает, — самокритично признал Лин. — Ты имеешь в виду ряд внешних проявлений, а я спросил тебя о другом. Об ощущениях.
— Лин, я уже всё сказал. Насчёт ощущений — к Раулю, это он в прошлом эльф, а не я. У меня только одно чувство: опасности.
— Вот это уже по делу. — Лин разом посерьёзнел. — Давай по-другому подойдём к проблеме. События происходят именно в тех областях, где в принципе никогда ничего не случалось, верно?
— События разного типа, — поправил Клео. — Но все объединены одним принципом: этого не может быть.
— Знаешь, тебя, наверное, насмешит, но это ощущение — изменение основы мира — знакомо практически всем, кто пережил зонирование, — тихо сказал Лин. — Только эта ситуация никак не может быть вашей. Вы очень долго сидели в Индиго, чтобы ни с того ни с сего ухнуть в Маджента. Я сейчас смотрю — вы стабильны как никогда. Однако…
Лин задумался. Видно было, что он сейчас пользуется не только своей головой, но и Сетью, причём каким-то странным образом — Клео предупредили, что выход в Сеть сейчас для Сэфес нереален.
— Это не зонирование, — через несколько секунд уверенно сказал Лин. — Но это воздействие. Вас кто-то меняет. А тот же Радал — бывший Блэки, он это дело ловит. Чувствует, если угодно. И выдаёт внешние отражения типа этой картины.
— Это опасно? — спросил Клео.
— В какой-то мере да, — кивнул Лин. — Опасно элементом неожиданности… и зависит от того, кто это делает. Если мы или семьсот восемьдесят второй — очень опасно. Потому что за воздействием всегда следует ответ на него. И размер этого ответа зависит от того, кто воздействие проводил. Очень мы не любим это дело. Разве что в ответ. Приходится.