Настоящий покойник
Шрифт:
— Мне бы заправиться, — чуть ли не с мольбой произнес Петр.
— Так какие проблемы? — осведомился я. — Если только деньги, то тут я никаких проблем не вижу.
Заправка оказалась гораздо ближе, чем я думал. Мы проехали всего метров двести от того места, где высадили Дучу. Неожиданно я обнаружил, что ночь уже сменяется рассветом.
Вдруг как гром среди ясного неба с той стороны, откуда мы только что приехали, прозвучал выстрел. Меня будто током шарахнуло.
— Дуча! — прохрипел я и вылетел из машины. Догоняйте! — уже на ходу крикнул я возившемуся с заправочным шлангом
Дучу я нашел сидящим у дерева, он опирался о ствол спиной, левой рукой с зажатым в ней пистолетом он прижимал к себе сильно кровоточащую правую руку.
— Дуча, дружаня, ты чего? — Взволнованно бормоча, я присел рядом с ним. — Ты только не вздумай умирать. Ты слышишь?
— Да слышу, слышу. Хватит причитать, лучше руку перевяжи.
Я одним движением скинул с себя олимпийку и, чуть не раздирая на себе, стащил футболку и стал рвать ее на полоски.
В этот момент к нам подбежали Стас и Петр.
— Ну что тут? — спросил Стас.
— Ранен, но живой, — ответил я, разрывая рукав форменной рубашки Дучи. Открывшаяся моему взору огромная рана с разорванными краями, тянувшаяся от плеча почти до самого локтя, заставила меня вздрогнуть. — Кто тебя так? — накладывая тугую повязку, осведомился я.
— Этот… — сквозь сжатые зубы ответил Дуча. — Очкарик дохлый, я на него и внимания не обратил… — Дуча сглотнул. — Водички бы…
— Я сейчас, — вскинулся Петр, — в машине есть. — Он метнулся к оставшейся за домом машине.
— Стой, — остановил я его, — давай Дучу в машину, его в больницу надо. Аты молчи, — обратился я уже к Дуче, — потом все расскажешь.
— Не-ет, боюсь, потом я уже не смогу… мутит что-то, и перед глазами все плывет.
— У него шок проходит, и он начинает чувствовать боль, — объяснил его состояние Стас.
Я закончил перевязывать руку.
— Идти сможешь?
— Нет. — Дуча уже шептал. — Он мне, кажется, ногу сломал.
— Не вопрос, — прорычал Петр, склоняясь над ним. — Ходячие носилки к вашим услугам, — изрек он, без каких-либо усилий поднимая Дучу на руки.
Вдали послышались завывания милицейской сирены.
— Скорее линяем, — скомандовал я, и мы — Петр с Дучей на руках в центре, а мы со Стасом по краям для подстраховки — ускоренным шагом двинулись к машине.
Уложив Дучу поудобней, насколько это было возможно, я сел рядом, поддерживая его голову.
— Ты только держись, Дуча, я тебя Христом богом прошу: держись, если еще и ты… — Я сжал зубы, сглотнув подкативший к горлу комок.
— Слушай, Влад, — начал он тихим голосом, — это никакой не маньяк, убийца он, киллер. — Дуча сделал паузу, продышался. Я дал ему отпить воды из найденной Петром в багажнике бутылки. — По заказу работает, падла… Я не ожидал нападения… Если бы здоровые жлобы были, тогда понятно… — Дуча снова помолчал, набираясь сил. — А тут недоносок… Хрен бы он меня
И тут я вспомнил очкарика, с которым столкнулся у дома. Он держал в руках полиэтиленовый пакет. Обычный цветастый пакет, с каким ходят в магазин. Я видел его какую-то секунду, но этого хватило, чтобы в моей памяти запечатлелся образ этого ублюдка: рост примерно сто шестьдесят пять сантиметров, сухой, именно сухой, а не худой, короткая стрижка. В предрассветной серости я мог и ошибиться, но, похоже, волосы у него светлые, тонкие губы, острый нос, чуть вытянутое скуластое лицо. Теперь-то до меня дошло, что он не просто дернулся при нашем столкновении, а ушел от него, причем движения его были очень рациональны, что выдавало в нем профессионала высочайшего класса. Несмотря на неожиданность появления перед ним человека моих габаритов, я не заметил в его маленьких колючих глазках не то что страха, а даже какого-либо беспокойства или тревоги.
Теперь изображение этого гнуса надолго засело в моем мозгу, а зная себя, я не сомневался: стоит ему хоть краешком кроссовки попасть в поле моего зрения, как мой внутренний индикатор подаст сигнал.
— Надо Дучу в больницу, — сказал я.
— Нет, в больницу мы его не повезем, — ответил Стас. — Есть у меня знакомый, он дома принимает. Правда, берет дорого.
Этим и славился Стас — у него никогда не было денег, но благодаря своим связям и знакомствам он мог решить любой вопрос.
Стас объяснил Петру, куда ехать.
— Вла-ад, — донесся до меня едва слышный шепот Дучи.
— Слушаю. — Я наклонился поближе к нему.
— Ты только меня там надолго не оставляй, ладно?
— Хорошо, хорошо, — успокоил я его. — Ты, главное, лежи спокойно. Сейчас тебя заштопают, склеят и будешь как новенький. Долго нам еще? — с нетерпением окликнул я Стаса.
— Спокойнее, Влад, — не оборачиваясь, ответил он. — Уже подъезжаем.
И действительно, вскоре Петр остановил машину.
Мы быстро вылезли из нее. Петр снова взял на руки Дучу и рванул в указанный Стасом подъезд.
Доктор жил на пятом этаже. Скорее всего он не спал.
— Кто там? — раздался из-за двери тоненький голосок в ответ на звонок Стаса.
— Мартин Михайлович, это Стас. Помощь нужна. Срочно.
— А-а-а, сию секундочку.
Защелкали отпираемые замки, затем дверь отворилась, и я увидел низенького худенького старикашку с густой седой шевелюрой.
Стас отодвинулся в сторону, пропуская вперед Петра, державшего Дучу.
Надо отдать должное старичку — увидев, в каком состоянии его новоиспеченный пациент, он тотчас посторонился.
— Давайте-ка сюда, мил дружочек. — Он семенил, едва поспевая за Петром, из-за могучей спины которого пытался корректировать направление: — Сюда, сюда. Та-ак. Теперь направо. Кладите, кладите его на стол.
Без лишних вопросов он первым делом осмотрел Дучину руку, затем повернулся ко мне — не к Стасу, не к Петру, который, кстати говоря, куда-то испарился, а именно ко мне и проговорил, готовя инструменты: