Настоящий покойник
Шрифт:
— Ты чего моих ребят злишь? Не в струю тебе сейчас хамить.
— Короче, я на месте. Через пять минут выйду на берег. Высылай лодку и девушку в ней, деньги я отдам твоим людям.
— Нет, дружок, так не катит. Вдруг вы пошинкуете моих мальчиков как капусту. Лучше уж ты к нам… на огонек.
— На котором вы меня и поджарите?
— Ну, это как бог даст. — Я чувствовал, что он ухмыляется. — Один черт, козыри у меня и страховой полис.
— Ты бы хоть намекнул, а то я от нетерпения сгораю.
— Главное, чтобы не до смерти,
— Ладно, — с деланным огорчением согласился я, — только одно условие: я приплываю, а девушка в этой же лодке уплывает. В противном случае разговор окончен.
— Согласен, — слишком быстро и охотно согласился Паша, из чего я сделал вывод, что он обманет.
— Высылай лодку. Через пять минут я буду на берегу. — Я выключил рацию.
Тут подал голос Дуча:
— Ты, Влад, всех распределил, а как же я?
— А ты, дружище, будешь наши колеса охранять, а то еще чего доброго домой возвращаться не на чем будет.
— Пистолет возьмешь? — спросил Саныч.
— На кой ляд он мне там нужен! Я на берег ступить не успею, как меня облапают, точно голодные мужики бабу. Одна надежда на вас. — Я немного подумал, после чего добавил: — Вы вот что… когда на острове будете, внимательно за людьми Куратора смотрите, а то ситуация располагающая — как бы они заодно и с нами не надумали разобраться.
— Не учи папу… гвозди забивать, — буркнул Никита.
* * *
Я как в воду глядел — не успел я выпрыгнуть из лодки, ко мне тут же подлетела парочка гориллоподобных. Взяв меня под ручонки — именно так мои руки выглядели в сравнении с их оглоблями, — они так меня встряхнули, что, будь пистолет прибит к моему телу гвоздями, все равно отлетел бы. Не обнаружив при мне ничего, они потащили меня в глубь острова. Двое других несли сумки, а третий папку. Судя по тому, что ни один из них не произнес ни слова, их роли были расписаны еще до моего прибытия.
Когда-то я неплохо знал остров, сейчас же мне оставалось надеяться на свою память. Привели меня, как я и предполагал, на агитплощадку, по крайней мере в те времена участок местности с лавочками и сценой назывался так.
Как только я подошел к сцене, тут же включили прожектора. Паша стоял в центре сцены. Рядом с ним находился мужик лет шестидесяти, высокого роста, в костюме и галстуке. Паша же, наоборот, был в потрепанных джинсах, в футболке, поверх которой была накинута брезентовая штормовка. Он почти не изменился. Ну, может, чуть пополнел, а лицо стало еще надменнее и циничнее.
— Это он? — спросил мужик.
— Он самый, Севастьян Валерьевич.
— Ну так кончайте с ним, чего резину тянуть.
— Паш, — я решил, что пришло и мое время подать голос, а то чего доброго шмякнут меня тут, и пацаны не успеют, — ты бы хоть представил нас, а то стоит какой-то мудила-а-а…
Закончить я не успел: стоявшие по бокам от меня мальчики
— Я чего-то не то сказал? — пытаясь восстановить дыхание, прохрипел я. — Его как-то иначе зовут? — Очередные тычки заставили меня задуматься о сказанном. — Наверное, я был не прав, — сплевывая кровь, проговорил я, а сам подумал: «Сколько же метров успели проплыть ребята?» — Как я понимаю, мою судьбу решает сам господин мэр.
— Уберите это… — Мэр раздраженно кивнул головой в сторону леска, показывая, куда именно надо убрать «это», то есть меня.
— А как же последнее слово?! — возмутился я. — Я так не согласный.
— Ну говори, — любезно разрешил мэр.
— Паш, а ты ведь меня обманул — девчонку-то не отпустил.
Тот, к кому я обратился, самодовольно ухмыльнулся.
— Ну извини, — тихо и медленно, точно наслаждаясь звуками своего голоса, проговорил он, а затем продолжил громче: — Это ты у нас был двинутый на подобных вещах: «Я слово дал… Я слово дал…» Короче, ты все сказал?
— А как вы на нее вышли?
— Очень просто. Когда ты провел операцию с тайником по-своему и вышел из-под нашего контроля, мы поняли, что ты задумал что-то свое. Ради проверки позвонили в Москву, но твоей подружки не оказалось на месте. Нам сказали, что она выехала в командировку… Куда, догадаться было несложно. Ну, а у нас тут не Москва, и найти человека, снявшего квартиру, проще пареной репы. Особенно если квартиру снимают по рекламе в газете.
— Смотрю я на тебя, Паша, и думаю: ты и раньше сукой был, но хоть драться не боялся, а сейчас… ты стал сукой трусливой. — Я замолчал, так как на сцене появился еще один персонаж. — А, господин Панов…
— Притащите его шлюху сюда, — распорядился Паша.
— Ты и о своей не забудь, Викторией ее кличут, кажется.
Паша начинал нервничать.
А в это время на другом берегу раздавался девичий хохот, громко играла музыка. Наверное, ребятки сейчас водочку попивают, девчонок щупают… А тут стоишь и ждешь, когда этот мудак твои кишки на кулак намотает. Выиграть бой с Пашей мне удалось всего один… нет, два раза…
— Помнится, Паша, мы и раньше с тобой дрались.
— Да, и бил я тебя, как пса шелудивого.
— Точно, — согласился я с ним, — за исключением парочки раз. У тебя тогда, наверное, критические дни были. — Я выдержал паузу, давая ему и всем остальным возможность оценить мой юмор. — Сегодня у тебя все нормально? А то, может, у своей курицы чего-нибудь с крылышками попросишь?
Паша заревел, как кастрированный бык, и кинулся на меня. Я бы ушел от этого удара, но совсем забыл о двух стоявших у меня по бокам монументах. Врезавшись в одного из них, я отлетел назад. Как раз под удар Пашиной ноги. В последнюю секунду я все же успел сгруппироваться, и удар не вырубил меня, а отбросил в сторону. Собрав остатки сил, я вскочил на ноги.