Настоящий покойник
Шрифт:
Более искреннего удивления, вызванного моим вопросом, я не видел ни разу в жизни.
— Не Дубак, а мудак, — поправила она меня с такой злостью, что у меня не осталось ни малейшего сомнения: сюда Дубак мог прийти только с одной целью — перерезать ей горло. Ну а раз эта прекрасная шейка была цела, значит, Дубака тут не было. — Он бросил меня ради той лахудры, которую убили на острове… И это после того, как я оставила из-за него любимого человека.
Надежда продолжала говорить, правда, слова, что срывались с ее губок, я вряд ли нашел бы хоть в одном орфографическом словаре.
Наконец она выдохлась. Взяв со столика чашку с уже остывшим кофе, она выпила его залпом. Залив в себя порцию дополнительной энергии, Надежда открыла было рот, чтобы продолжить свои излияния, как вдруг замерла с открытым ртом, а ее и без того огромные глазищи стали еще больше. — Так… он же… сидит… — выдавила она из себя.
— …ел, — уточнил я.
— Что ел? — не поняла Надежда.
— Я имею в виду, что он не сидит, а сидел.
— Ка-ак?! — Нет, ей-богу, я готов был удивлять ее ежесекундно ради того, чтобы она шире распахивала свои глазки и раскрывала ротик, показывая ровненькие белоснежные зубки и нежный розовенький язычок. Чем больше до нее доходил смысл сказанного мною, тем больше менялось выражение ее глаз — теперь в них читался панический страх. — О го-о-спо-оди! — по слогам прохрипела она вмиг пересохшим горлом и нервно облизала кончиком языка губы. — Он же меня убьет.
— Не волнуйтесь, я возьму вас под свою защиту, — храбро заявил я, мысленно представляя себя в роли защитника-утешителя.
— Дурень мыслью богатеет, — как гром среди ясного неба прозвучал за моей спиной знакомый голос.
— О-ой! — вздрогнув всем телом, вскрикнула Надежда и уставилась взглядом за мою спину. — Ты-ы?
Я медленно оглянулся — в дверях, опершись одной рукой о дверную притолоку и положив вторую на бедро, стояла Наталья.
— Ну как ты тут?.. Она тебя еще не трахнула? — Я не ответил. В принципе, могла бы и сама догадаться… Времени-то всего ничего прошло. — Давай собирайся.
— Мы еще не закончили беседу, — недовольно заметил я.
— Потом как-нибудь заглянешь на огонек, а сейчас времени нет… — Наталья выдержала паузу, достаточную для того, чтобы я понял: произошло нечто чрезвычайное. — Дубак снова дал о себе знать.
Я оказался на ногах с такой скоростью, будто слон дал мне пинка, выкидывая с уютного диванчика.
— Где?.. Как?.. — только и спросил я.
— Поехали… узнаешь, — сухо, почти официально произнесла она и посмотрела на Надежду. — Аты… — можно только догадываться, какие слова должны были заполнить эту паузу, — не держи дверь открытой… Не те времена, — посоветовала Наталья.
— Ага, — голосом робота ответила Надежда.
Мы не стали задерживаться в квартире и поспешили уйти. Закрывая за собой дверь, Наталья сняла замок с предохранителя, освободив язычок, и только после этого захлопнула дверь.
— Ничего не понимаю, — бубнил себе под нос стоявший рядом со мной Нововолос. — Ничего не понимаю, — повторил он, глядя на еще дымившиеся останки автозака.
— Так что тут произошло? — отвлек я его
— Отбили заключенных, — коротко сообщил Нововолос.
— Ни хрена себе, — сказал я себе.
— Да-а, — протянул полковник. Только я не понял, к чему это его «да-а» относилось.
Я осмотрелся. Место для нападения было выбрано очень удачно: пустынный, густо засаженный зеленью переулочек. Частные дома, обнесенные высокими заборами, — ни одного окна, выходившего на улицу. Хозяева таких построек даже если чего и видели, то никогда не скажут.
— Опросить кого-нибудь из жителей успели? — заранее зная ответ, спросил я.
— Ка-аки-ие жи-те-ли… — зло прошипел Нововолос, окидывая взглядом окрестности. — Эти гниды разве чего когда видят? «Ничего не видели… Ничего не слышали», — раздраженным визгливым голосом повторил он штампованный ответ опрошенных. — Эти падлы словно все одновременно ослепли и оглохли…
— Ну почему падлы?.. — вступился я за обитателей близлежащих домов. — Люди жить хотят, а после того, что они увидели, — я показал рукой на обгоревший остов машины и лежавшие рядом с ним обуглившиеся трупы водителя и охранников, — невольно ослепнешь и оглохнешь. — Я пожал плечами, как бы говоря, что все это в порядке вещей, а вслух продолжил: — Если средь бела дня у вооруженных профессионалов отбивают заключенных… то о чем можно говорить?
Нововолос вперился в меня ненавидящим взглядом.
— Слушай, ты… — процедил он сквозь зубы, — умник… Пи-и…ликай-ка ты к себе в столицу. Тут и без тебя паникеров хватает.
Я уже открыл рот, чтобы подискутировать на эту тему, как вдруг кто-то дернул меня за рукав куртки. Я обернулся и натолкнулся на достаточно выразительный взгляд Натальи.
— Дело есть, — проговорила она, недвусмысленно давая мне понять, чтобы я закрыл рот и следовал за ней.
— Чего тебе? — поинтересовался я, когда мы отошли на достаточное расстояние, чтобы нас никто не слышал.
— Я подумала, что безопаснее для тебя будет не лаяться с Нововолосом. Не дай бог он еще у тебя под курточкой ствол заметит, — пояснила она. — Тогда и мне головы не сносить.
Мне ничего не оставалось, как согласиться с ней.
— Что-нибудь удалось выяснить? — Я достал сигарету из пачки.
— Только то, что очевидно, — грустно проговорила Наталья. — Напали, убили, освободили, подожгли.
— Кого хоть перевозили, уже известно?
Наталья расстроенно кивнула головой.
— Конечно… трех человек… — Она замолчала. Молчал и я. Какое-то время Наталья колебалась — это было очевидно. — Перевозили трех человек… Оборотней…
— В смысле?
— В смысле — официально они были работниками отдела по борьбе с организованной преступностью… А неофициально наемными убийцами. Им вышка светила.
— Так, насколько я знаю, даже маньякам вышек не дают. Вроде бы отменили.
— Попытки побега никто не отменял… — Наталья выразительно посмотрела на меня. — Хлопнули бы тихонечко, и кто бы об этом знал? — Я присвистнул. — Только смотри, — предостерегла меня она, — я тебе ничего не говорила… — Наталья хотела что-то добавить, но тут ее позвал полковник. — Извини, я сейчас.