Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР
Шрифт:
— Мы будем кофе.
Бармен разочарованно вздохнул и спросил:
— Вы из милиции?
Глава 20
Бармен разочарованно вздохнул и спросил:
— Вы из милиции?
— Почему из милиции? Вовсе нет. — я с интересом посмотрел на парня с усиками, протирающего белоснежным полотенцем бокалы. Он был одет в черные штаны, такую же жилетку, белую рубашку с бабочкой.
— Ваши всегда только кофе заказывают. На остальное у них денег
— Молодой человек, — Маша выдала ему одну из своих сказочных улыбок, — мы не из милиции. Мы студенты.
— Тогда это многое объясняет.
Он развернулся к нам спиной и начал варить кофе на итальянской кофе машине.
Я же, облокотившись локтем на барную стойку, стал оглядывать каждый стол в отдельности.
Зал был разделен на две большие зоны. В первой, справа прямо передо мной, торцами к высоким арочным окнам с витражами стояли шесть столов.
На витражах были изображены всякие эпичные сцены из сказок Пушкина, Андерсена и Братьев Гримм.
Каждое окно само по себе было отдельным произведением искусства со сложной композицией и сюжетом.
К столам были приставлены диваны с высокими спинками. Создавалось ощущение, что сидящие за столом будто едут в купе поезда. С соседних столов их никто не видит. Разглядеть людей за эитим столами можно было только сидя у барной стойки.
Чуть дальше у перпендикулярной окнам стены находился вход на кухню, через которой взад-вперед сновали неутомимые официанты и официантки.
Я внимательно сканировал зал. Разглядывал всех в зале — стол за столом, человека за человеком.
Вот военные с женщинами, какие-то хорошо одетые гражданские и, что очень досадно, по очень похожие на спекулянтов.
Вид у них какой-то нахальный и в то же время трусливый, женщины с ними хохочущие шумные, с тонной косметики на лице.
С этой частью всё понятно.
Потом зал заканчивался и переходил в площадку, посреди которой бил настоящий фонтан.
Маленький бассейн с медными загородками, окружал чашу фонтана. В бассейне, двигая яркими чешуйчатыми брюшками, плавали довольно крупные золотые рыбки.
На потолке над бассейном были смонтированы зеркала, и в них виднелся фонтан.
Это было невероятно красиво — складывалось впечатление, что по потолку плавали золотые рыбки с пышными хвостами!
Я улыбнулся ведь кто-то, какой-то художник оформитель придумал такое. Это было круто. Напротив фонтана на небольшой сцене сидел вокально-инструментальный ансамбль и раскладывал инструменты.
Недалеко от сцены расположились круглые столики. Часть из них была свободна.
За одним из них уже устроились Боёк и Рыба, с ними за столом сидел еще какой-то человек вполоборота ко мне, и с затылка он казался почему-то знакомым.
Это была удивительная особенность того времени в СССР, когда за один сто могли посадить совершенно незнакомых друг другу людей, для того что эффективно использовать место.
— Вот ваш кофе. И счет, — я обернулся к бармену, который поставил на стойку а потом чуть придвинул нам с Машей две дымящиеся чашки с ароматным напитком черного цвета.
А потом рукописный счет с ценником. Я смотрел на сумму углом глаза, чтобы не терять зал из поля зрения. Смешные цены. В счете числилось рубль сорок. По семьдесят копеек за порцию кофе.
Боек заправил за первую пуговицу рубашки крахмальную белую салфетку, и со стороны казалось, будто он готовится к обильному ужину.
Это же надо, прикалывается — смех один! Мне с моего барного стула было очень хорошо видно лицо Рыбы, высокомерно-насмешливое, со блеском в глазах.
Видимо, он тоже еле сдерживал смех, глядя на своего тезку-другу с салфеткой на груди.
Человек, сидящий с ними за одним столом, завязал с ними беседу. Ему наверно было скучно одному. Он, жуя мясо, выговаривал какие-то патетические фразы сквозь зубы моим друзьями, учительски помахивал пальчиком у себя перед головой.
Парни относились к его наставлением благожелательно, с долей иронии, которую их сотрапезник не замечал.
Как только он переводил взгляд на лицо одного из них, то улыбка моментально исчезала.
Ансамбль представился и запел песню Леонтьева «Ярмарки краски». Музыка гремела на всю катушку, и оттого, что посетители все время вставали из-за столиков танцевать, мне было удобно их рассматривать и сортировать.
Так же как и танцующие все входящие в ресторан проходили мимо нас с Машей.
Солист на сцене сказал своим рокочущим раскатистым голосом:
— Для дорогого гостя Борис Абрамовича звучит эта прекрасная грузинская песня на слова Варинки Церетели на слова Акакия Церетели.
Ансамбль заиграл любимую песню Сталина «Сулико».
В этот момент мимо меня прошел высокий мужчина в хорошем костюме.
Посетители ресторана «Сказка» постепенно раскрепощались, становилось все шумнее и суетнее.
За «Сулико» последовали песни советской эстрады кабацкого репертуара.
Все яростнее шли песня за песней. Будто бы ансамбль старался заглушить все разговоры между людьми. Людям приходилось кричать чтобы услышать друг друга.
Всё быстрее бегали официанты с тарелками и графинами, вертели подносами, махали салфетками.
Пошли заказы «Семь сорок», блатные песни. Мы с Машей наблюдали за толпой.
Когда появилась пауза между песнями, то я взял меню в кожаном переплете, лежащее на барной стойке.
Оно выглядело довольно солидно. На кожаной обложке виднелось тисненое название и символика ресторана.