Наступление

Афанасьев Александр

В качестве примеров можно привести следующие. В ночь на 3 апреля на сторону мятежников перешел батальон 34-го пп из состава 2-го АК (г. Кандагар). По приказу командира батальона офицеры и солдаты, не пожелавшие дезертировать, были расстреляны.

27 апреля 93-й батальон царандоя (110 человек, 2 БРДМ, 3 МНМ, 5 автомашин), дислоцирующийся в Северном Баглане, вместе с техникой перешел на сторону мятежников сразу же после участия в параде, посвященном 9-й годовщине Апрельской революции.

В ночь с 11 на 12 мая командир 72-го полка царандоя Шабон (место дислокации — Центральный Баглан) во главе отряда до 300 чел. (БТР, 2 МНМ, 368 ед. СО) также перешел на сторону мятежников. Его переход резко ухудшил моральное состояние

военнослужащих царандоя в районе Баглан и может повлечь к дезертирству другие подразделения царандоя.

План призыва молодежи и резервистов в ВС ДРА выполняется всего лишь на 20–60 % (в зависимости от провинций), что создает серьезные трудности в укомплектовании личным составом афганской армии.

Источники информации: МГБ ДРА, ГШ ВС ДРА, штаб 40-й армии, ГРУ ГШВС СССР,

апрель-июнь 1987 г.

Вот так вот работала комиссия по национальному примирению, вот так вот собирались примиряться моджахеды — но наверху это уже мало кого волновало. Волновали комиссию по национальному примирению окруженные душманы, но главой приехавшей комиссии был человек, не входящий в комиссию, и это было неспроста.

Главным среди приехавших был член ЦК НДПА, министр по делам племен и народнотей Афганистана Сулейман Лаек. Он был одним из старейших членов партии, занимал пост министра по делам народностей и племен, а его старшая сестра Мерхнегор была старшей женой и матерью четырех детей Себгатуллы Моджадидди, руководителя Национального фронта спасения Афганистана, члена "Пешаварской семерки" и одного из самых жестоких командиров бандформирований. Именно его люди открыли огонь по беженцам в лагерях Араволи и Арезай, когда те не выдержали, что там происходит и подняли протест. Лаек был довольно близок к генеральному секретарю ЦК НДПА Мохаммеду Наджибулле, хотя как и все члены ЦК имел собственную группировку из лично преданным ему людей. Кое-кого он взял с собой… как например, зама командующего центральным армейским корпусом, имеющим зону ответственности Кабул. Вообще, комиссия приехала представительная: генералы и представители племен — бородатые, душманистого вида старики, плохо говорящие по-русски. Были, впрочем и "приличные" люди — такие как Мир Аманутдин Амин, крупный кабульский купец и заместитель председателя Совета министров ДРА или Хаджи Мухаммад Цанкани, видный пуштунский авторитет, бывший сенатор при королевском режиме.

Хорошая компания, в общем.

С другой стороны сидели недавно вновь назначенный командующим ОКСВ генерал армии Виктор Дубынин, командующий сто третьей дивизией ВДВ генерал Павел Грачев и несколько других офицеров. Вид был у всех — уставший, у многих — невеселый.

Только что пришли последние данные по операции. Разведка, проведенная с использованием самолетов — разведчиков показала, что в регионе блокировано до двух тысяч боевиков, при них — несколько базовых районов, в них — подготовленное для операции по захвату Хоста снаряжение и боеприпасы, они копились несколько месяцев, по данным перебежчиков только реактивных снарядов там не меньше трех тысяч тонн. У боевиков до сих пор есть значительное количество боеприпасов и снаряжения — а вот с продовольствием они испытывают дефицит и пополнить запасы негде — сами только что до этого блокировали провинцию и морили ее голодом, в кишлаках еды нет ни крошки. Вдобавок у моджахедов не было единого руководителя. Харизматичный Джелалутдин был отозван в Пакистан, чтобы объяснить причины невзятия Хоста, и сумел выскользнуть из кольца до того, как ловушка захлопнулась. Из оставшихся боевиков часть составляли представители воинственного пуштунского племени джадран, одного и крупнейших, его представители издревле составляли костяк афганской армии. Оставшаяся часть — это наемники, бандиты, лица осужденные в различных странах Востока за тяжкие преступления и переброшенные сюда, чтобы встать на джихад и убивать советских солдат. Между разными группировками этого буйного воинства, которые только на словах чтили Аллаха, уже произошло несколько стычек, а пуштунам джадран вообще не нравилось присутствие на их земле откровенных бандитов. Так что еще немного — и дело могло дойти до боестолкновений не с Советской армией, а друг с другом.

Пакистанцы по данным разведки не только обеспокоены судьбой окруженным моджахедов — но и готовят

силовую операцию по их деблокированию. Достоверно установлено, что в числе окруженных есть пакистанские военные инструкторы и сотрудники военной разведки, вполне вероятно, что там есть и американские граждане, сотрудники ЦРУ. Их гибель была бы тяжелым ударом для сопротивления — но еще страшнее, если частям советской армии удастся захватить кого-то из них живыми. Пакистанец, или не приведи господь американец, привезенный в Женеву на очередной раунд переговоров, будет живым и неопровержимым доказательством того, что пакистанская и американская стороны не только не выполняют договоренностей по урегулированию — но и сознательно идут на обострение внутриафганского противостояния, забрасывая в зону боев диверсантов и военных советников. В этом случае Советский союз получал абсолютно законный повод прервать переговоры и пойти на эскалацию силового воздействия в Афганистане, а возможно — и совершить агрессию против Пакистана. Чтобы этого не допустить — в зону племен с пакистанской стороны были подтянуты как минимум парашютно-десантный полк, батальон коммандос, крупные силы душманов, в том числе батальон Тор Лаглак в полном составе. Пленные душманы, захваченные на границе дали информацию, что пакистанские спецслужбы спешно освобождают из тюрем уголовников, и вооружают их, чтобы бросить на прорыв. НЕ исключалась так же несанкционированная — приказа отступать моджахедам никто не отдавал — массированная попытка прорыва в Пакистан.

Помимо этого — были там и несколько крупных и авторитетных религиозных деятелей крайне экстремистского толка, приехавших "вести против шурави джихад слова". Эти люди находились там, чтобы подбадривать боевиков, а после падения Хоста — войти в состав независимого исламского правительства Афганистана.

Генералу армии Дубынину совершенно некогда было заниматься проблемами примирения, замиряться с духами — однако же он понимал, что от этого никуда не деться за столом, где сидит член ЦК НДПА должен сидеть с советской стороны только он сам. Не меньше.

Начал говорить Лаек — обманчиво мягкий и дипломатичный человек, среднего роста, лысоватый, бородатый, по национальности пуштун. В афганской политике он был довольно известным игроком, оценивался как игрок хитрый и сильный, в значительной степени расходящийся с советскими представителями в оценке тех или иных проблем, стоящих перед Афганистаном. Лаек пользовался значительной популярностью среди пуштунов, писал стихи.

— Уважаемые товарищи… — Лаек владел русским — прежде всего, позвольте попросить у вас извинений, в связи с тем, что мы отвлекаем вас от нужной и важной работы. Мы понимаем, насколько ценно ваше время, особенно в бою.

— Не стоит благодарности рафик Лаек — ответил Дубынин. Грачев просто сидел и молча смотрел на афганцев, отчего они чувствовали себя весьма неуютно.

— Нас привела сюда нужда в мире, и голос совести, ибо есть ли что-то такое, по чему так исстрадалась земля нашей бедной страны как по миру. Мы надеемся найти понимание в ваших сердцах и в ваших делах.

Лаек действительно умел говорить очень красиво.

— Разве мы не понимаем друг друга, рафик Лаек? — деланно удивился генерал-полковник

— Признаться, я бы рад, рафик генерал, когда вы снова вернулись на нашу землю, потому что вы умеете добиваться побед, что не раз всем доказывали. Но за то время, пока вы отсутствовали на нашей земле — многое поменялось, многое стало другим. Наша партия решила замириться с теми, кто хочет мира и не проливать больше кровь, видит Палах, ее и так пролито болеем чем достаточно. Там, в окружении есть, конечно, и бандиты, но большинство — это несчастные, запутавшиеся мальчишки, бачата по сути. Им сказали — иди и убивай во имя Аллаха, они и пошли. Разве принесет мир на нашу землю их жестокое и бессмысленное убийство?

— Мира это конечно не принесет — рассудительно сказал Дубынин — спокойствие может быть и принесет, рафик Лаек. На какое то время. Что вы предлагаете?

— Мы предлагаем создать комиссию по урегулированию в округе Хост. С участием сидящих здесь людей, ваших представителей и представителей племен. И я прощу вас — дайте мне обратиться к вождям племен, возможно, мне удастся уговорить их сложить оружие.

— Мы обращались к ним несколько раз.

— Рафик, для них вы шурави, я такой же пуштун, как и они, уж не обижайтесь. Моего слова они послушают, если это будет слово разума.